Читать онлайн «Третий Проект. Том I "Погружение"». Страница 48

Повсеместно крестьяне с оружием в руках принялись воевать сначала с одной властью, а потом, когда на ее место приходила другая – и с новой властью. Крестьянские партизаны сначала ожесточенно воюют с белыми, а потом, после установления Советов – и с красными. И наоборот.

Крестьянство пришлось усмирять и красным, и белым. Как пишет современный историк В.Галин (Тенденции», том 2-й, «Интервенция и Гражданская война» – Москва, 2004 г., стр. 2002-2004)., Ленин отдавал приказы своим частям маскироваться под банды «зеленых» и проходиться по крестьянским районам, истребляя кулаков и священников.

В свою очередь, белая армия сжигала целые деревни, объявляя их «бандитскими гнездами». Белые расстреливали заложников – родственников предполагаемых «бандитов». Случалось, и каждого десятого из взрослых в деревнях убивали. В колчаковской Сибири войска подавляли крестьянские восстания по инструкции генерала Розанова, почти точь-в-точь повторяющей действия генерала Ермолова в непокорной Чечне веком ранее. Итак, при захвате селения, побывавшего в руках восставших, Розанов требовал: пусть население выдаст вожаков. Если этого не произойдет (а сведения о том, что главари находятся в селе, есть), то надо поставить к стенке каждого десятого. Если же селение встретит войска с оружием в руках – его следует спалить дотла, а взрослое мужское население – расстрелять поголовно. Имущество, хлеб и повозки при этом отбираются в пользу казны. Если при проходе через деревню колчаковских войск крестьяне не сообщат им о бандитах (повстанцах), то на село накладывается денежная контрибуция, которая взыскивается беспощадно. (Сами понимаете, что это стало удобным поводом для грабежа богатых сибирских сел колчаковскими командирами и атаманами.) Если село добровольно снабжает повстанцев («разбойников» по генералу Розанову) не только оружием и боеприпасами, но даже одеждой или едой, то село подлежит сожжению и полной конфискации имущества его жителей. Опять же: если село замечено в бунтарских настроениях, то нужно брать в нем заложников и расстреливать их беспощадно. «…На население, явно или тайно помогающее разбойникам, должно смотреть как на врагов и расправляться беспощадно, а их имуществом возмещать убытки, причиненные военными действиями той части населения, которая стоит на стороне правительства», – приказывал Розанов.

И точно так же давили крестьянскую вольницу красные. Антонов-Овсеенко и Тухачевский, например, при разгроме Тамбовского восстания в 1921-м, приказывали: тех, кто не называет свое имя, расстреливать на месте, без суда. Села, в которых скрывается оружие, приговором уездной или районной политкомиссии подвергались взятию заложников. Если село не сдавало оружия, заложников расстреливали. В случае, если оружие найдено в крестьянском доме – убивали старшего работника в семье. Семья, в доме которой находил убежище бандит (повстанец), лишалось своего имущества, а ее старшего работника казнили на месте без суда. Если же семья просто укрывала родственников повстанца или его имущество, то все ограничивалось расстрелом на месте главы семьи. Имущество бежавшего бандита – распределялось между верными Советской власти селянами, а дом оного – сжигался или разбирался. (Так поступают и современные израильтяне с вожаками палестинского сопротивления).

И белые, и красные заставляли крестьян снабжать едой свои города и армии совершенно одинаково: вводили продразверстку, силой отнимая у сел хлеб, молоко и мясо. У красных этим занимались продотряды, у белых – отряженные специально войсковые части. Но сути дела это не меняло. Промышленность в стране встала. Город не мог дать селу товаров в обмен на продовольствие. Приходилось действовать силой.

Нетрудно заметить, что белые и красные по отношению к крестьянству (а это – 85 процентов населения той России) поступали как близнецы-братья, как усмирители русского бунта. Правда, красные действовали с большим успехом. Они победили не только крестьян, но и своих политических оппонентов. И они же получили поддержку Запада, страшно боявшегося: а не перекинется ли жуткая война деревни и города на его территорию? Тем паче, что и в охваченной революцией Австрии 1918-1919 годов селяне тоже отказались кормить Вену и замершие промышленные центры – да так, что и австрийцам пришлось формировать продовольственные отряды из горожан, которые отнимали у села продовольствие. А ведь Австрия – это уже сердце Европы, а не какая-нибудь Тобольская губерния….

Теперь вам понятно, читатель, что представляли собой российские пространства в те окаянные годы? Это было абсолютное, неконтролируемое Зло. Сбывшийся кошмар. Первозданный хаос, надвигающийся на человечество. То, что раньше называлось Россией, тогда превратилось в ад, в планетарную угрозу. Именно в этом и содержится главная тайна Великой Октябрьской революции и последующих событий.

Поймите, читатель, глубину и беспредельность ужаса, накрывшего тогда Россию. Если это не конец цивилизации, то что же тогда такое?

Почему ад пришел в Россию? Русский Раскол – тому виной. Трагическое несовпадение цивилизационного и национальных проектов, разделение русских на два народа – вот что привело нас в ад Гражданской войны. И еще был Запад, отворивший двери Злу ради сиюминутных политических интересов. Запад, который затем испугался этого Зла и понял, что сам он с надвигающимся кошмаром справиться не сможет…

Октябрьская социалистическая революция 1917 года стала Красным проектом, который победил. Но он не мог не победить. У Красного проекта были все условия для торжества на пепелище взорвавшейся Российской империи.

Во-первых, у большевиков имелась фанатичная вера в свое дело, которое позволяла красным черпать самую мощную – духовную – энергию. Можно сколько угодно рисовать большевиков сплошь узколобыми дегенератами, жадными и трусливыми грабителями. Но нельзя не заметить и другого – огромный процент красных был готов пожертвовать жизнью ради победы своего дела. В забытой нынче истории Гражданской войны есть тьма примеров того, как коммунисты шли на верную смерть, если того требовало дело. Они действительно внедрялись в белые армии под видом пленных, чтобы изнутри разлагать их и готовить восстания. В случае разоблачения их ожидала неминуемая казнь – но они, тем не менее, уходили в опасные миссии. Да вспомните хотя бы тех агитаторов в шубах и с пачками денег, что поехали разлагать донских казаков в Вешенской! Они ведь тоже играли со смертью, ежеминутно рискуя быть вздернутыми на ближайшем суку или умереть с содранной кожей. Пойти на такие задания могли только люди с пламенной верой в правоту своего дела, истинные герои и пассионарии!

Давайте навсегда отбросим глупое клише о том, что среди красных были одни уголовники с низкими лбами, проигрывавшие во всем светлым «благородиям».

Откроем воспоминания советского контрразведчика Вадима Николаевича Удилова. Прочтем то, что относится к жизни его отца – чекиста Николая Удилова. Итак, родился тот в 1896 году в самом захолустье Российской империи – в городе Прежевальске в Киргизии. При царе успел окончить Ташкентскую школу прапорщиков, где стал коммунистом. Воевал в Туркестане, зачищая его от отрядов белого генерала Бакича. Белый генерал уходил в Китай, по пути грабя банки и церкви, фамильные драгоценности и антиквариат местных дворян и купцов. Удилов смог провести уникальную операцию по отсечению Бакича от его отрядов – и вернуть в страну несколько повозок, нагруженных золотом, серебром, драгоценными камнями, дорогими церковными окладами и шедеврами живописи. Себе Николай Удилов в той операции взял новое седло. Почти год он им пользовался, но почему-то оно натирало коню холку. Проверил молодой чекист седло – и нашел в нем несколько зашитых в кожу бриллиантов. Думаете, он оставил их себе? Он сдал их государству, причем их стоимость оказалась почти такой же, что и всего награбленного Бакичем добра!

Благодаря вот таким пламенным красным воинам Ленин и смог победить. Как ни крути, а тех, кто шел на смерть ради идеи, среди красных оказалось больше, чем среди белых. Именно вера в святость Красного идеала удесятерила силы большевиков.

Во-вторых, у них нашлись сильные, волевые и умные лидеры, увлекшие за собой миллионы людей. Да, жестокие – но в аду распавшейся цивилизации руководители мягкие и кроткие, говоря нынешним языком, просто «не канали». В кошмаре смутного времени вообще не годились парламентские деятели и люди, которым становится дурно от вида крови.

В-третьих, большевики обладали организацией, партией. А у белых не было ничего, кроме тоски по безвозвратно утерянному миру, смутных мечтаний о «жизни по-западному» и щемящего чувства обреченности.

В-четвертых, красные соответствовали логике зарождения цивилизации, они соответствовали потребностям людей, очутившихся в водовороте хаоса.