Читать онлайн «История Первой мировой войны». Страница 24

Основная причина такого необычайного рода действий заключалась в недавнем прогрессе нового оружия и новых средств — мин и подводных лодок; они привели в морской войне к такому же преобладанию оборонительной мощи над наступательной, какое являлось главной характерной чертой действий на суше. Частично к этому же привела и стратегия германского командования, явившаяся следствием просчета в вероятной стратегии Британии. Осознавая свою слабость в сравнении с британским флотом и невозможность, ввиду готовности Британии, нанести последний внезапный удар, германское командование полагало, что противник пропитан принципами Нельсона и будет искать сражения. Поэтому оно решило прибегнуть к медлительной стратегии постепенного измора. Немцы предпочли избегать столкновения, пока их минные заградители и подводные лодки не ослабят британский флот, пока тяготы организации тесной блокады не будут давить на более сильный флот, и пока разгром союзников Британии на суше не сделает положение последней более затруднительным.

План этот как минимум имел под собой разумную географическую базу, так как характер и очертание германского побережья сами собой говорили за такую стратегию. Короткая линия побережья Северного моря была сильно изрезана; устья рек представляли собой трудно проходимые фарватеры, а само побережье было прикрыто цепью островков (из которой самым укрепленным был Гельголанд), прикрывавших морские базы в Вильгельмсхафене, Бремерхафене и Куксхафене. Наконец, что важнее всего, из устья Эльбы в Балтийское море вела внутренняя дверь — Кильский канал. Благодаря этому морские силы в Балтийском море могли быстро получить подкрепление, а противника, действовавшего на этом замкнутом морском театре, стесняла нейтральность подступов к нему. Вдобавок подводные лодки и миноносцы врага легко могли напасть на того, кто попытается проникнуть через узкие проходы между Датскими островами.

Естественная оборонительная мощь морских границ Германии делала почти невозможной непосредственную атаку по ней с моря, и в то же время давала ей великолепную возможность для организации морских рейдов. Единственным географическим препятствием было то, что сама линия побережья Великобритании служила громадным брекватером, сужая выход из Северного моря для операций вне его.

Недостатком этой стратегии было то, что Германии пришлось с самого начала отказаться от заграничной торговли. Вместе с тем уменьшились и возможности ограничения притока заморского подвоза в Британию и Францию. Германский план взятия британского флота измором был сорван стратегией, принятой британским Адмиралтейством. Отказавшись от доктрины «искать сражения», оно удовольствовалось доктриной «держать флот начеку». Поняв, что мина и подводная лодка в сочетании с естественными преимуществами Германии делают тесную блокаду делом слишком рискованным, Адмиралтейство остановилось на стратегии наблюдения за противником на расстоянии. Поэтому флот был сосредоточен на позиции, которая командовала над Северным морем, с сохранением в то же время полной боевой готовности на случай появления неприятеля. Легкие суда использовались для более близкого, но не слишком тесного наблюдения.

Эта стратегия не была столь пассивной, какой она казалась критиковавшей ее публике, с нетерпением ожидавшей нового Трафальгара. Стратегия эта основывалась на том, что господство Британии на море является стержнем и залогом мощи союзников, что неосторожные действия и необоснованный риск потерь приведут к умалению этой руководящей роли британского флота. Поэтому, желая боя и будучи готовым к нему, Адмиралтейство спокойно выдвинуло на первый план задачи по обеспечению морских сообщений Англии, имея дело с временными угрозами этим сообщениям и, наконец, обеспечивая свободную переброску во Францию британских экспедиционных войск.

Идея экономической блокады при помощи морских сил существовала тогда лишь в зародыше. Только позднее она выкристаллизовалась в настоящую доктрину, а понятие «блокада» получило новый и более широкий смысл.

Действия против торгового судоходства были старой традицией британского флота; таким образом незаметно совершился переход к косвенной угрозе жизни населения Европы лишением его источников снабжения и сырья. Когда та же угроза, но произведенная в новой форме и новым оружием — подводными лодками — сказалась и на самой Британии, то она вполне естественно, хотя и нелогично, объявила это гнусным зверством. Консервативному уму нелегко было понять, что с переходом от войны армий к войне целых народов неопределенный кодекс военного рыцарства должен смениться в борьбе за существование вырвавшимися наружу примитивными инстинктами. Но в 1914 году такого понимания войны еще не было. Оно пришло позднее и потому не могло оказать какого-либо влияния на первые операции, хотя влияние этих операций на представление о войне было очень большим.

Начало борьбы на море должно быть датировано 26 июля 1914 года, когда Адмиралтейство, учитывая осложнившуюся международную обстановку, послало приказ флоту, собранному для смотра в Портленде, не рассредоточиваться. И если смотр явился счастливым предлогом, то использование его стало одним из наиболее решительных и здравых решений, принятых во время войны.

Не нося провокационного характера мобилизации, решение это автоматически дало Британии возможность установить контроль над морем. За этим 29 июля последовал малозаметный перевод флота в Северное море, на стоянку военного времени, и предупредительная телеграмма всем судам и эскадрам, находившимся в заграничном плавании.

Люди, изучающие военное дело, а также политики, не должны забывать того, что профессиональной армии всегда присуща особая мощь «непровокационной» готовности, которой абсолютно нет у народной армии. Проведение же мобилизации всегда становится угрозой, создавая обстановку, губительную для всяких мирных аргументов.

Между переговорами и мобилизацией — пропасть, между мобилизацией и войной — едва заметная дистанция. В это время любой проступок какого-либо случайного лица может вовлечь весь народ в войну.

Адмирал Джеллико, новый командующий «Гранд-Флитом», с самого начала должен был считаться с некоторыми слабостями порученного ему флота. База флота в Скапа-Флоу была открыта для атак миноносцев противника, а укрепленная база, подготавливаемая в Росайте, далеко еще не была готова.

Исторически морские силы Британии концентрировались у берегов Ла-Манша, где гавани были лучше всего оборудованы и защищены. Поэтому правительство медлило с выделением средств для организации морских баз в Северном море в соответствии с изменениями в районах развертывания и сосредоточения сил.

Опасность заставила британское правительство отвести флот к западу от Оркнейских островов, хотя во время переброски во Францию экспедиционных сил флот спустился до залива реки Форт. Непосредственно перевозка войск прикрывалась старыми броненосцами Флота Канала и организацией системы патрулей в южной части Северного моря. Успешная переброска экспедиционных войск стала первым прямым достижением флота. Следующий успех имел место 29 августа, когда эскадра линейных крейсеров Битти при поддержке флотилии эскадренных миноносцев Теруита проникла в Гельголандскую бухту, потопила там несколько германских легких крейсеров[44] и косвенно заставила командование германского флота еще тверже придерживаться в дальнейшем чисто оборонительной стратегии, сосредоточивая все внимание на атаке подводных лодок.

Помимо этого, история событий и достижений в 1914 году на Северном море — это, с одной стороны, непрерывная бдительность, а с другой — ряд побед подводных лодок, успехи в расстановке мин и цепочка потерь на минных заграждениях.

Война на Средиземном море началась ошибкой, которая обернулась далеко идущими политическими последствиями. В этом море находились быстроходнейшие германские суда — линейный крейсер «Гебен» и легкий крейсер «Бреслау». Суда эти получили из Берлина приказ отплыть в Константинополь. Несмотря на попытки британцев отрезать путь этим судам, они благополучно проскользнули. Частично неудача англичан была вызвана недостаточной гибкостью в выполнении британскими кораблями полученных от Адмиралтейства директив.

В открытом море охота за судами противника велась дольше. Германия не располагала достаточным временем, чтобы выслать подводные лодки для борьбы с коммерческим флотом, но в течение нескольких месяцев ряд ее крейсеров, находившихся в заграничных водах, сильно досаждал британскому военно-морскому флоту. Трудно было сочетать необходимость сосредоточения флота в Северном море с работой по охране и защите морских путей чудовищной длины, по которым в Англию текли снабжение и войска из Индии и доминионов. Индийский океан окончательно был очищен после уничтожения 9 ноября «Эмдена» — но успех этот померк перед трагедией в Тихом океане, где крейсерская эскадра адмирала Крэдока была раздавлена тяжелым металлом броненосных крейсеров адмирала Шпее — «Шарнхорст» и «Гнейзенау».[45]