Читать онлайн «Православная инквизиция в России». Страница 38

Пытаясь обосновать учение о боге как о создателе и управителе вселенной, представители церкви нападали прежде всего на принцип материальности мира. Они отрицали также объективный характер законов природы, ее вечность. Бог, мол, побеждает законы естества, следовательно возможны чудеса. Единственным источником мудрости и знания объявлялась Библия, а единственным критерием истины — религия; научное мировоззрение отвергалось как противоречащее этому критерию, всякое знание, идущее против религии, считалось псевдонаучным, ложным. Служители культа пытались убедить народ, что наука не принесла человечеству пользы, что она бесплодна и бессмысленна, не нужна для практической жизни. Таким образом духовенство настраивало народ против науки и ее прогрессивных представителей.

Однако церковь не могла помешать развитию научных идей, победоносному распространению материалистической науки в России. Она была вынуждена приспосабливаться к новому времени. Теперь церковники заявили, что между наукой и религией нет противоречия, что естествознание и социальные науки не опровергают откровений и чудес, но согласуются с ними. Фальсифицируя данные науки, духовенство стало доказывать, что современное естествознание подтверждает библейские сказки о сотворении мира, что эволюционная теория не отвергает догматы христианской церкви (сотворение человека, его грехопадение и искупление), что развитие естествознания вовсе не ведёт к атеизму и не опасно для религии, что наука и религия могут жить между собой в союзе. Церковь стала бороться с подлинной наукой более тонкими методами. Религия, мол, не противоречит науке, а защищает ее, «здравые» научные познания-де вполне уживаются с искренней верой. Этой проповедью необходимости примирения религии с наукой духовенство стремилось отвлечь народные массы от революционной борьбы.

Прогрессивные представители русского общества вели непримиримую борьбу против поповщины и мракобесия, против реакционной политики церкви и царизма в области просвещения и науки. Большевистская партия боролась с религией и церковью как одной из главных опор самодержавия. Однако в условиях самодержавия эта борьба могла иметь лишь ограниченные масштабы. Только после завоевания власти пролетариатом в октябре 1917 г. стало возможным подлинное просвещение народа и победоносное шествие науки во имя счастья народа.

Мы стремились показать, в каких формах проявлялась инквизиторская деятельность православной церкви. Как мы видели, уже в древней Руси православная церковь боролась с антифеодальными движениями, принимавшими религиозную оболочку — ересью стригольников, новгородско-московской и т. д. Церковь теоретически обосновывала необходимость применения к еретикам и церковным мятежникам «лютых казней» и пыталась пересадить на русскую почву нравы католической инквизиции. Подобно своим католическим собратьям, православные инквизиторы распространяли и поддерживали в народе веру в существование нечистой силы. Ведовские процессы, гонения раскольников — вот «достойные» подражания испанским инквизиторам.

Повсеместный сыск и предание суду раскольников производились при непосредственном участии специально созданных для этого церковных органов. Под флагом борьбы за чистоту православия проводился массовый террор над раскольниками с применением к ним «градского» суда. Одной из форм протеста против этого террора было их массовое самосожжение.

Инквизиционными методами насаждалось православие среди нерусских народов. Наиболее мрачную память о себе оставила Новокрещенская контора. Ее деятельность была причиной многочисленных народных волнений. Насильственная христианизация — основной метод колониальной политики самодержавия, которое ставило своей задачей обрусить народы нерусской национальности, уничтожить их национальную культуру.

Сожжение на кострах, каторжные работы, лишение гражданских прав, ссылка и преследования — вот средства защиты православной веры. Под видом сохранения ее «чистоты» насаждалась религиозная нетерпимость. Переход из православия в другие религии жестоко карался. В царском законодательстве существовала целая система наказаний для борьбы со свободой совести. Инициатором ее выступало духовное ведомство. Вероотступников и ослушников «воспитывали» в монастырских тюрьмах в тяжелейших условиях в течение многих лет. Сомневающихся в вере и критикующих религию отлучали от церкви и предавали анафеме.

Такова была деятельность православной инквизиции. И хотя православная церковь не имела такого организованного аппарата, какой был у католической церкви, она расправлялась с церковными «мятежниками» с не меньшей жестокостью, чем это делали католические инквизиторы.

Читатель может спросить: а как обстояло дело с инаковерующими у представителей других христианских и нехристианских религий — у лютеран, сектантов, иудеев, мусульман? Представители этих религиозных учений также были жестокими инквизиторами и пытались огнём и мечом задушить ростки свободомыслия, критику официального учения этих религий. Каждая из этих религий, проповедуя свою исключительность, отличалась нетерпимостью к другим религиям, ее представители прибегали к насилиям над совестью граждан для «доказательства» превосходства исповедуемой ими веры, особенно если на их стороне был карательный аппарат государства.

Таким образом, любая религия, будь то христианская или нехристианская, несовместима со свободой совести. Вместе с тем буржуазная «свобода совести» — не что иное, как терпимость ко всем видам религиозной свободы совести. Практически это сводится к тому, чтобы взять на откуп все религии и с их помощью одурманивать трудящиеся массы. Рабочая же партия, как указал Маркс, должна стремиться освободить совесть от религиозного дурмана23.

1. Более подробно об этом см. Е. Ф. Грекулов. Православная церковь — враг просвещения. Изд-во АН СССР, 1962.

2. «Журнал московской патриархии», 1956, № 5, стр. 66.

3. М. В. Ломоносов. Избранные философские произведения. М, 1950, стр. 397.

4. П. П. Пекарский. История Академии наук, т. II. СПб., 1873, стр. 603 - 604.

5. «Архивное дело», 1938, № 1 (45), стр. 93.

6. «Правда», 27 июня 1912 г.

7. П. С. Иващенко. Народная школа в Белоруссии с конца XIX в., дисс, стр. 54.

8. Ш. Ганелин. Очерки по истории средней школы. М, 1954 стр. 45.

9. А. И. Герцен. Собрание сочинений, т. 14, стр. 481.

10. «Архивное дело», 1930, № 1 (45), стр. 90.

11. «Листовки Петербургского Союза борьбы за освобождение рабочего класса 1895 - 1897 гг.» Л., 1934, стр. 646.

12. А. Котович. Духовная цензура в России. СПб., 1909, стр. 559.

13. «Книжные новости», 1937, № 12.

14. «Литературное наследство», т. 22 - 24, 1935, стр. 627, 635 - 673; т. 33 - 34, 1939, стр. 583 - 584.

15. «Материалы по пересмотру действующих постановлений цензуры и печати», ч. I. СПб., 1870, стр. 499 - 505; В. Прокофьев, Атеизм русских революционных демократов. М., 1955, стр. 88.

16. «Русская старина», 1903, № 12, стр. 687.

17. «Вопросы истории религии и атеизма», 1960, № 7, стр. 411 - 421.

18. «Вопросы философии», 1958, № 9, стр. 89; см. также «Архивное дело», 1938, № 1 (45), стр. 86 - 87.

19. «Историк-марксист», кн. 8 - 9, 1935, стр. 65 - 88.

20. «Вера и разум», 1901, № 12.

21. Там же, стр. XI.

22. Газета «Русь», 1905, № 164.

23. К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произведения, т. II. М., 1955, стр. 26.