Читать онлайн «Годы возмездия. Боевыми дорогами от Керчи до Праги». Страница 7

При разборе учений особое внимание уделялось именно организации четкого взаимодействия пехоты с танками и артиллерией, совершенствованию огневого мастерства артиллеристов, минометчиков, танкистов и пехотинцев.

Всюду в соединениях и частях мы нацеливали командный состав на усиление активности в обороне, чтобы ежедневно наносить удары по врагу, не допускать пассивности. Необходимо было выискивать слабые места у противника и не давать ему покоя. Непреложным законом для нас должно было стать суровое правило: «Ни минуты передышки врагу!» Необходимо было держать гитлеровцев в постоянном страхе, чтобы они не имели возможности снимать войска с нашего фронта и посылать их на другие участки. Никакие частные задачи не должны были заслонять эту основную в то время задачу войск нашего фронта.

Между тем в некоторых частях и подразделениях стали забывать об этом. Например, на участке обороны, занимаемой одним из подразделений 43-й армии, установилось мнение, будто в условиях оборонительных боев «охота» саперов является единственным средством борьбы с противником. В результате на этом участке бездействовали минометчики, молчали пулеметы и пушки.

А враг, пользуясь предоставленной ему передышкой, безнаказанно рыл ходы сообщения, траншеи, строил блиндажи и дзоты, усиленно укрепляя свои позиции.

Чтобы коренным образом улучшить использование всех огневых средств артиллерии, был отдан приказ [7] по совершенствованию командирами и начальниками системы организации и планирования всех видов огня, особенно артиллерийского, по созданию армейских артиллерийских групп, находящихся в постоянной готовности к открытию массированного огня на важнейших направлениях, а также по устройству тяжелых блиндажей в 6–7 накатов и по некоторым другим вопросам.

Реализуя этот приказ, войска усилили активность. Наши огневые средства все чаще, настойчивее и результативнее стали беспокоить врага, что пришлось не по вкусу гитлеровцам, и они решили отвести некоторые свои части в более безопасные районы.

Так, в ночь с 4 на 5 мая на участке 5-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора В.Г. Позняка, точнее, 21-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора Д.В. Михайлова (3-я ударная армия), противник начал отход на заранее подготовленный рубеж, более выгодный в тактическом отношении. Мы ему не позволили безнаказанно отойти. Как только разведка донесла об этом, сразу же была поставлена задача генерал-лейтенанту К.Н. Галицкому – командующему 3-й ударной армией – сильным отрядом, ядром которого должна была стать 6-я гвардейская стрелковая дивизия (командир – генерал-майор Ф.М. Черокманов) [8] , решительно отбросить прикрывающие части гитлеровцев и выйти на новые рубежи.

В результате трехдневных боев планомерный отход противника был сорван, гитлеровцы понесли значительные потери. Части противника, вышедшие за р. Скоретница на оборонительный рубеж, проходивший по линии Кижино – Сурагино – Птахино – Васельки, были потрепаны. Этот рубеж был ранее подготовлен и очень хорошо оборудован сплошными траншеями полного профиля, пулеметными дзотами, сплошными проволочными заграждениями в 2–3 кола, прикрытыми минными полями. Перед передним краем протекала р. Скоретница с заболоченными берегами, являвшаяся естественным противотанковым препятствием.

Захватом пленных было подтверждено, что отошли 20-я моторизованная, 205, 263 и 291-я пехотные дивизии, каждая по 8–9 тыс. человек.

Части 5-го гвардейского стрелкового корпуса, преследуя противника, вышли на рубеж Борки, Евдокимово, восточный берег оз. Дергановское, роща западнее Пухлово, где были остановлены организованным огнем.

В связи с этим было решено закрепиться на достигнутых рубежах и подготовить в короткий срок оборону глубиной 3–4 км с развитой системой траншей и ходов сообщений, блиндажей для укрытия личного состава, а участок Агино, Дерганово на р. Скоретница сделать танконедоступным путем устройства плотины.

В войсках фронта развернулась работа по совершенствованию боевых позиций, по тактической подготовке частей и подразделений, по более углубленному изучению уставов и наставлений, изучению новых образцов оружия с целью поднятия организованности, дисциплины и боеготовности.

При посещении подразделений отмечались подарками и благодарностями высокодисциплинированные, знающие уставы, подтянутые и опрятно одетые воины. Получившие ранения в боях, совершившие подвиги солдаты и офицеры награждались орденами. Мне припоминается такой случай. Во время посещения 28-й стрелковой дивизии (командир дивизии полковник Михаил Фомич Букштынович [9] ), находясь в расположении одного из полков, я увидел возвращающееся с обеда подразделение, подошел, поздоровался с солдатами, завязалась беседа. Одновременно я присматривался к внешнему виду солдат. Было отрадно видеть, что, несмотря на суровые фронтовые условия, у многих из них были подшиты свежие подворотнички. Однако были и такие, у которых подворотничков не было, у некоторых были оторваны пуговицы. Внешний вид бойцов на фронте – это в определенной степени показатель их морального состояния. Помню, в конце беседы спросил: «Товарищи, а кто имеет при себе иголку и нитку?» Поднял руку только один боец. Я подозвал его к себе. Он подошел и доложил: «Рядовой Ковалев». Молодое лицо, молодцеватая осанка, все на нем было ловко пригнано. «Ну-ка, покажите нам, где у вас иголка и нитка», – сказал я. Он снял пилотку, отвернул ее клапан и показал иголку с ниткой. За опрятный, подтянутый внешний вид воина, за умение следить за собой в тяжелых боевых условиях я объявил ему благодарность и наградил часами.

Мы собрали немало фактов, показывающих хорошую работу командиров, проявлявших заботу о своих подчиненных, и на этих конкретных фактах учили и воспитывали тех командиров (их было очень немного), в подразделениях которых не было настоящего порядка. Это вскоре дало свои положительные результаты.

Я уделил здесь внимание пробелам в работе командного состава, потому что прежде всего приходилось заниматься их устранением. Но это ни в какой мере не означает, что недостатки доминировали, напротив, они были исключением, а хорошее – правилом.

Боевой опыт учит, что успех боя, успех операции прежде всего зависит от того, насколько полно командир вооружен данными о противнике. Командир должен знать, с какой частью или соединением ему придется драться, численный ее состав, вооружение, моральное состояние, национальный состав. Он должен иметь сведения об офицерах и генералах противника, их характере, излюбленных приемах и методах их работы. Знать обо всем этом может лишь тот, кто организует непрерывную и действенную разведку. После ознакомления с делами разведки в дивизиях и армиях штаб фронта убедился, что имеется настоятельная необходимость систематической подготовки разведчиков. На местах в дивизиях вместе с тем проводились армейские и фронтовые краткосрочные сборы. На них учили ведению разведки всеми способами: засадой, поиском, боем и т. д. Приведу здесь выступление на одном из таких сборов старшины Ф. Ступаря, помещенное на страницах фронтовой газеты «Вперед, на врага».

«С самого начала войны я был разведчиком. Помню как сейчас свои первые шаги. Они были робки, подчас слепы и бессознательны. Но время шло, в суровых боях мы постигали искусство разведки, анализировали ошибки, учились на боевом опыте. Так постепенно я приобретал необходимые разведчику навыки. Теперь на моем счету числятся 19 «языков», 108 уничтоженных фашистов, 9 подорванных автомашин с грузами и один уничтоженный танк.

Большинство разведок я проводил в тылу противника и убедился, что самым надежным методом захвата пленного, добычи ценных сведений и документов является засада во вражеском тылу.

В первую очередь следует нащупать стык между подразделениями в немецкой обороне или найти участок, где вообще нет оборонительных сооружений: болота, озера, большие овраги или лесные массивы, позволяющие беспрепятственно проникнуть за боевые порядки немецкой оборонительной линии.

Каждую разведку я начинал с тщательного изучения противника и местности. По карте занимался с рельефом, местными предметами, а затем забирался на деревья и подолгу всматривался в немецкую оборону, прокладывал пути движения, запоминал мельчайшие детали. Затем тщательно готовил к разведке своих людей. Тренировкой добивался согласованности в действиях, отрабатывая задачу предстоящей разведки.

Засаду устраивали около дороги в наиболее глухих местах, где легко можно скрыться от преследования. Методы действий из засады мне приходилось применять разные. Это обычно определяется обстановкой: характером дороги, движением по ней немцев. Если передвигались машины или танки, мы применяли мины. Для их установки заранее готовили место на участке дороги, где имеется деревянный настил.

Большое значение имеет выбор объекта нападения. Мне, как и многим другим разведчикам, несколько раз приходилось захватывать обозников. Это наиболее легкая операция, особенно когда на дороге появляются одиночные подводы. Но в большинстве случаев «язык», захваченный из обозников, не имеет большой ценности. Следовательно, надо выбирать офицеров, связных, едущих на мотоциклах или в легковых машинах. Мне с группой разведчиков удалось однажды захватить легковую машину, где был офицер с важными приказами. В другой раз я выследил немецкую автомашину с полевой почтой. Мы захватили тогда много писем и почтальона, который дал ценные сведения о дислокации немецких частей.