Читать онлайн «Иудейская война». Страница 89

5. В этих действиях иудеи усмотрели бегство римлян, и так как поставленный ими на стене вестник возвестил об этом потряхиванием своей одежды, то совершенно свежая многочисленная толпа бросилась с такой стремительностью, что их наступление походило на бег свирепейших зверей. И действительно, никто из построенных в боевом порядке римлян не выдержал их удара; строевая линия, точно под напором тяжелого орудия, была прорвана, и все пустилось бежать вверх по горе. Один Тит с немногими остался посреди склона горы. Его свита, которая из уважения к полководцу, пренебрегая опасностью, осталась при нем, настойчиво умоляла его удалиться от иудеев, ищущих смерти, а не броситься в опасность за войском, которое должно было бы прикрывать его; он должен, наконец, подумать о своем высоком положении в качестве руководителя войны и владетеля мира, чтобы не обратиться в простого солдата и чтобы не подвергать столь явной опасности собственную личность, от которой зависит все. Но он делал вид, будто ничего не слышит, оказывал сопротивление тем, которые ринулись ему навстречу, убивал других, которые силой хотели овладеть доступом вверх, бросился по крутому склону на тесно сплотившуюся массу врагов и отбил их назад. Но иудеи, как они ни были смущены твердым и стремительным нападением Тита, и теперь еще не бежали в город, а, расступившись по обеим сторонам, преследовали бегущих кверху. Этот новый натиск Тит останавливал нападением на фланги. Но между тем солдаты, работавшие наверху над шанцами, увидев, что их товарищи внизу разбежались, были вновь охвачены ужасом и отчаянием. Весь легион рассеялся, так как все считали, что против набега иудеев противостоять невозможно и что Тит также находится в бегстве, ибо, думали они, если бы он удержался на месте, то другие не бежали бы. В паническом страхе бежали они по всем направлениям, пока, наконец, некоторые не увидели полководца в самом водовороте сражения и, полные опасения за его жизнь, возвестили криками всему легиону о его опасном положении. Стыд заставил всех возвратиться: осыпая друг друга упреками за бегство, а еще больше за то, что покинули Цезаря, они со всей силой бросились на иудеев, и как только последние начали отступать, окончательно оттеснили их в долину. Иудеи хотя боролись еще и при отступлении, но римляне благодаря занятому ими возвышению находились в более [328] выгодном положении, вследствие чего они опрокинули неприятеля в самую пропасть. Теперь Тит преследовал тех, которые раньше на него нападали; легион он опять послал к его шанцевым работам, а для отражения неприятеля остался сам с теми отрядами, которые прежде сражались вместе с ним. Чтобы сказать правду, не вдаваясь в преувеличение из лести и не умаляя из зависти, Цезарь один дважды спас угрожаемый легион и доставил ему возможность спокойно укрепить свой лагерь.

1. Внешняя война на время приостановилась, партийная же борьба внутри вспыхнула вновь. Так как с 14-м днем месяца ксантика приближался праздник опресноков{11}, к которому иудеи относят начало своего избавления от египтян{12}, партия Элеазара открыла храмовые ворота, чтобы впустить народ, собравшийся на молитву; Иоанн же воспользовался праздником для прикрытия своих хитрых замыслов. Он снабдил тайным оружием менее известных из его людей, большинство из которых к тому же еще были нечисты{13}, и приказал им смешаться с толпой для того, чтобы овладеть храмом. Проникнув внутрь, они сбросили с себя верхнее платье и вдруг предстали перед всеми в полном вооружении. В храме поднялась неимоверная сумятица; непричастный к партийной борьбе народ думал, что нападение готовится на всех без различия; но зелоты поняли, что оно направлено только против них, и поэтому покинули ворота, соскочили со стенных зубцов и, избегая всякого столкновения, скрылись в подземные ходы храма, народ же, робко теснившийся у алтаря и кругом в храме, был растоптан и умерщвлен палками и мечами. Много спокойных граждан пало от рук своих личных врагов как сторонники противной партии; кто только был узнан кем-нибудь из мятежников, которого он раньше оскорбил, был теперь им убит как зелот. Совершив много зверских насилий над невинными, они после этого объявили прощение виновным и, когда последние вышли из подземелья, дали им свободно разойтись. Сделавшись сами обладателями внутреннего храма и всех его [329] запасов, они почувствовали себя еще сильнее для сопротивления Симону. Таким образом, существовавшие до сих пор три враждебные партии распались на две{14}.

2. Тит между тем принял решение сняться со своим лагерем, расположенным на Скопе, и ближе придвинуться к городу. С этой целью они поставили отборный отряд всадников и пехоты в количестве, признанном им необходимым для защиты против вылазок иудеев, и приказал всему остальному войску выровнять все промежуточное пространство до стены. Тогда все заборы и решетки, которыми жители Иерусалима огораживали свои сады и рощи, были сломаны, плодовые деревья в окружности срублены и ими заполнены все углубления и впадины; скалистые же утесы были устранены железными инструментами. Таким образом они выровняли все пространство между Скопом и памятником Ирода, находившимся близ так называемого Змеиного пруда.

3. В эти дни иудеи устроили римлянам такого рода ловушку. Самые отважные из мятежников, представляя из себя изгнанных миролюбивыми жителями, вышли за город из так называемых Женских башен; здесь они, как бы опасаясь нападения римлян, столпились все вместе, и каждый старался укрыться за плечами другого. Другие же, с виду простые граждане, стояли там и сям на стене, взывали о мире, просили о пощаде и призывали к себе римлян, обещая им открыть ворота. Одновременно с этими громкими взываниями они бросали камнями в своих же, как будто хотели отогнать их от ворот; а те делали вид, будто хотят насильно вторгнуться, то обращались с трогательными просьбами к своим согражданам, то, наконец, устремлялись к римлянам, но каждый раз в страхе и отчаянии пятились назад. Солдаты поддались на эту хитрую ловушку; полагая, что одни попались уже им в руки и их немедленно можно будет наказать, а другие откроют им город, они тотчас приступили к делу. Титу, однако, этот неожиданный призыв казался подозрительным: только днем раньше он приглашал иудеев через Иосифа на добровольную сдачу и не встречал, однако, сочувствия. Он приказал поэтому солдатам не трогаться с места; но некоторые из тех, которые впереди всех были заняты работами, уже поспешно взялись за оружие и двинулись к воротам. Мнимо изгнанные из города вначале как будто попятились назад, но когда солдаты были уже между башнями ворот, они бросились вперед, оцепили их и напали с тыла; в то же время стоявшие на стене осыпали их густым градом камней и разного рода стрелами, которыми многих [330] убили и еще больше ранили. Повернуть назад им было нелегко, так как их теснили с тыла; но, помимо этого, стыд за ослушание приказа военачальников заставлял уже довести до конца начатую ошибку – поэтому-то они так долго держались в бою. Но сильно израненные иудеями и, в свою очередь, нанеся им не меньше ударов, они отбили, наконец, оцепивших их врагов. Еще при своем отступлении они до гробницы Елены были преследуемы неприятельскими стрелами.

4. Иудеи тогда в грубой форме проявили свое торжество над римлянами: они осмеивали их за то, что дали обмануть себя хитростью, прыгали, потрясая своими щитами, и громко ликовали от радости. Солдаты же были встречены угрозами центурионов и гневом Цезаря. «В то время, – сказал последний, – когда иудеи, которых одно только отчаяние ведет в бой, действуют все-таки обдуманно и осмотрительно, расставляют сети, устраивают засады и при этом еще за их послушность, взаимное доверие и прочную солидарность покровительствуемы счастьем, римляне, которым счастье всегда так благоприятствует за их дисциплину и повиновение предводителям, напротив, терпят теперь поражение, попадаются в плен вследствие своей собственной опрометчивости и, что еще более постыдно, сражаются без предводителей, в присутствии Цезаря. Глубоко будут вопиять военные законы, точно как и мой отец, когда он узнает об этом поражении, он, который поседел в битвах, никогда не потерпев такого удара, и законы, которые всегда самое малейшее упущение против дисциплины карают смертью. Теперь эти законы должны были быть свидетелями того, как целый отряд войска покинул строй! Но пусть сейчас узнают своевольники, что у римлян даже победа без приказа не приносит славы». По этим словам, обращенным к полководцам, можно было подумать, что он намерен поступить со всеми по всей строгости закона; солдаты поэтому упали духом, так как они ожидали для себя заслуженной казни. Но легионы окружили Тита и настойчиво просили его помиловать их товарищей и ради послушности значительного большинства простить поспешность немногих, которые совершенную ими только что ошибку хотят загладить в будущем своей храбростью.