Читать онлайн «История Советского Союза. 1917-1991». Страница 33

Триумвират решил отреагировать на это обещанием свободы дискуссий внутри партии и предоставил для выражения различных точек зрения страницы “Правды”. Очень скоро выяснилось, что точка зрения Троцкого и сорока шести пользуется весьма широкой поддержкой. В партийных организациях прошли собрания — и тут обнаружилось, что большинство поддерживает оппозицию не только в провинции, но и в самой московской партийной организации. Более того, оппозицию поддерживали даже в огромной партийной ячейке самого Центрального Комитета. Сталин бросил на подсчет и обработку результатов голосования своих личных помощников и через несколько месяцев использовал эти данные для начала кадровых передвижений в партийных организациях. Антонов-Овсеенко, например, был смещен с поста главы Политического управления Красной Армии; была проведена выборочная чистка секретариата комсомола и провинциальных организаций, поддержавших оппозицию.

В то же время Сталин воспользовался предложениями Троцкого и тем создал впечатление, что удалось достичь соглашения с оппозицией. Троцкий отмечал, что рабочие составляют меньшинство — приблизительно одну шестую — среди членов партии. Причиной этого был выход рабочих из партии после 1921 г. (тогда их доля составляла 40%). Некоторые были разочарованы, другие с официальной точки зрения перестали быть “рабочим классом”, третьи — исключены как члены “Рабочей оппозиции” или других “подпольных” групп. Для Троцкого это было очевидным признаком угаданных им “вырождения” и “бюрократизации”. В год смерти Ленина Сталин в ответ на обвинения провел два массовых призыва рабочих в партию. Этот “Ленинский призыв” привел в партию около 500 тысяч рабочих, удвоил численность партии и недвусмысленно показал, что рабочий класс ее поддерживает. Результат, как видим, прямо противоположен ожиданиям Троцкого. Тогда прием в партию требовал минимума проверок и формальностей, что, строго говоря, противоречило правилам. Новые члены партии были обязаны партийным секретарям, обеспечившим их прием, а те, в свою очередь, были обязаны Сталину. Таким образом Сталин создал для себя мощную базу поддержки. Некоторые из вступивших тогда сделали блестящую карьеру и в 1930-е гг. стали заметными фигурами. Многие другие смогли воспользоваться членством в партии, чтобы вырваться из рабочих, что подтверждается партийной статистикой 1927 г.-

Социальное положение … … Владение профессией

Рабочие (55,7%) … 30%

Крестьяне (19,0%) … 9,9%

Служащие (25,3%) … 42,8%

К тому обстоятельству, что целых 17,3% под графой “Профессия” остались неучтенными, следует добавить и то, что почти половина тех членов партии, что вступала в нее как рабочие и крестьяне, переместилась в категорию “белых воротничков” за время, прошедшее с момента их приема. Фактически именно партия стала основным каналом социальной мобильности в советском обществе. Образование и прочие факторы учитывались лишь в малой степени, и потому едва ли заслуживает удивления то обстоятельство, что покровительство партии стало всесильным оружием в политической борьбе.

В некоторых пояснениях нуждается термин “бюрократия”. Когда его употреблял Троцкий — и, конечно, Ленин в последние годы своей жизни, — он имел в виду то, что мелкие старорежимные чиновники прокрались в новую систему и опять начали заниматься своим “мелкобуржуазным” делом. Такой подход к государственной машине был до известной степени оправдан, но, конечно, не мог иметь ни малейшего отношения к партии. Точно так же термин “бюрократия” в своем социологическом значении не мог точно соответствовать сущности возникшего партийного аппарата. В словаре Вебера слово “бюрократия” определено как обособленная и специализированная часть административного аппарата, подчиняющаяся законам и писаным правилам и действующая согласно разумным критериям. Партийные секретари ни в малейшей степени не отвечали этому определению — в противном случае они были бы немедленно уволены. Предполагалось, что они умеют и знают все и следуют в своей деятельности не закону, но “революционной сознательности”, готовы к случайностям в любое время дня и ночи, применяют насилие в меру необходимости (по своему разумению) и в целом могут заниматься всеми видами человеческой деятельности. Сталин охарактеризовал их как “орден Тевтонских рыцарей” в сердце советского государства. Этот образ очень точен — он дает представление об их убежденности, их следовании долгу, их часто грубых методах, и даже о довольно характерном для них самоощущении оккупационной армии, стоящей над угрюмым и подозрительным народом.

В любом случае Сталин смог воспользоваться жестким контролем системы назначений для ослабления потенциальных соперников. В январе 1925 г. конференция политических комиссаров призывала к снятию Троцкого с поста народного комиссара по военным делам и добилась этого. Зиновьев и Каменев, устрашенные растущей властью Сталина и его политикой (недолгой, как стало ясно очень скоро) уступок крестьянству, перешли в оппозицию. Очень скоро они были лишены поддержки в руководимых ими ленинградской и московской партийных организациях. Тогда же выяснилось, что их сотрудничество с Троцким в оппозиции Сталину вряд ли возможно. Годы личной вражды мешали наладить отношения. С Троцким действительно было трудно взаимодействовать. Он был выдающимся деятелем времени революционных переворотов, и ежедневная мелкая политическая возня не для него. С высокомерием и невозмутимостью, характерными для тех, кто думает, что история за них, он презрительно взирал на примирительные жесты и заискивание политиков, искавших в нем союзника. Только в 1926–27 гг. Троцкий, Каменев и Зиновьев смогли создать “Объединенную оппозицию”. Она пополнилась представителями других, ранее образованных групп, таких как “Демократические централисты” и “Рабочая оппозиция”. Среди участников оппозиции можно было встретить многих знаменитых участников революции, но теперь у них не было ни власти на местах или в государственном аппарате, ни организованной массовой поддержки. Их моральный авторитет был подорван непоследовательностью и прошлыми ссорами. Анастас Микоян очень красноречиво заметил на XIV съезде, что “когда Зиновьев примыкает к большинству, он за железную дисциплину… когда он примыкает к меньшинству, он против”. Все они молча согласились на разгром других партий, поэтому тем, кто хотел сопротивляться Сталину и его “режиму секретарей”, было просто некуда больше деваться. Кроме того, многие из них, подобно Троцкому, думали, что можно быть правым, только оставаясь с партией.

Сталин очень искусно воспользовался слабостями, сомнениями и потенциальной возможностью раскола оппозиции. Потерпев поражение на пленуме Центрального Комитета в апреле 1926 г., оппозиция попыталась выступить с изложением своих взглядов на XV Партийной конференции в октябре, но не получила слова. Когда оппозиционеры попытались обратиться непосредственно к партийным массам и созвали на заводах собрания рабочих, туда были направлены самые яростные партийцы, которые пытались поднять присутствовавших против оппозиции. Если это не получалось, они в беспорядке отступали. Тогда партия впервые применила насилие по отношению к своим членам. Против рабочих, пытавшихся тайно посещать собрания оппозиции, ГПУ завело дела.

Трудно избавиться от впечатления, что оппозиция не пользовалась широкой поддержкой рабочего класса, хотя эта проблема нуждается в дополнительном исследовании. Отчасти это можно объяснить партийными и полицейскими репрессиями, но, как мы уже могли убедиться, у рабочих были основания отмежеваться от всех течений внутри партии. Некоторые оппозиционеры, и прежде всего сам Троцкий, были особенно прямолинейны в своих планах лишения рабочих политических и экономических прав.

Когда оппозиция пыталась подготовиться к XV Партийной конференции в декабре 1927 г., она вынуждена была действовать втайне. Дело в том, что в соответствии с решениями X Съезда они образовали нелегальную “фракцию”. Нелегальная типография была обнаружена ГПУ, и таким образом деятельность оппозиции стала “преступной”. Так Сталин получил возможность добиться изгнания всех без исключения лидеров оппозиции из состава Центрального комитета, а в случае с Троцким и Зиновьевым — и исключения из партии. Чтобы дополнить политическую победу моральной, Сталин предложил им восстановление в партии в обмен на отречение от оппозиционной деятельности и признание своих ошибок. Это ранний пример ставшего впоследствии обычным сталинского ритуала, и он достиг своей цели — оппозиция разделилась. Зиновьев и Каменев согласились на отречение и осуждение “троцкизма”, в то время как Троцкий и некоторые наиболее близкие ему люди отказались и через день после съезда были сосланы в Среднюю Азию. Псевдорелигиозная политика начала завинчивать гайки. Так оппозиция была сокрушена партией, чье монопольное Положение и внутреннюю жесткость она сама и помогала создавать с большим воодушевлением. Оппозиция покидала сцену при равнодушии рабочих, отказавших ей в поддержке. Это были те самые рабочие, которых она так презирала, находясь у власти.