Читать онлайн «История Советского Союза. 1917-1991». Страница 25

В результате этих жестоких нападений некоторые мусульмане вступили в союз с белыми. Однако этот союз оказывался, как правило, непрочным, поскольку белые не больше красных церемонились со своими противниками. Так, в августе 1919 г. они расстреляли видного татарского лидера Мулла-Нура Вахитова. Белые вообще не брали на себя обязательства обеспечить свободу наций и вероисповедания; напротив, они провозгласили своей целью восстановление верховной власти России над всеми народами империи. Отсюда ясно, почему большинство мусульман не оставляли попыток сотрудничать с коммунистами, несмотря на грубость их политики на местах.

Со своей стороны, коммунистическое правительство в Москве тоже шло им навстречу, по крайней мере до тех пор, пока нуждалось в их поддержке во время гражданской войны. В составе Наркомнаца Сталин создал Центральный мусульманский комиссариат, во главе которого вплоть до своей гибели стоял Вахитов. Задачей комиссариата была координация всех мусульманских дел и четкая формулировка всех требований мусульманского населения. Большевики даже допустили создание мусульманского военного училища, которым руководил татарин Мир-Сайд Султан Галиев. Какое-то время чуть ли не половину армии, сражавшейся на восточном фронте против Колчака, составляли мусульмане. Разумеется, большевики были кровно заинтересованы в подъеме их боевого духа и военной подготовки вопреки очевидной, с их точки зрения, опасности, которая скрывалась в формировании отдельных мусульманских боевых соединений.

Сталин даже надеялся на то, что советское правительство образует Татаро-Башкирскую республику, которую он предполагал использовать для построения исламского социализма. Она могла стать первым шагом на пути к созданию пантюркской республики. В то время Российская Коммунистическая партия признавала также существование Мусульманской Коммунистической партии, не подчиненной непосредственно Москве.

Летом 1918 г. мусульманские социалисты находились на вершине успеха. Они преуспели в создании того, из Чего позднее могла развиться исламская социалистическая республика, — государственного аппарата, партии, армии. Султан Галиев в печатном органе Наркомнаца “Жизнь национальностей” набросал контуры будущей идеологии этого государства. Он развил мысль Ленина относительно интернационализации классовой борьбы в современную эпоху, высказанную в “Империализме, как высшей стадии капитализма”. Галиев утверждал, что в действительности все классы европейских наций были эксплуататорами колониальных народов:

“Все колониальные мусульманские народы являются пролетарскими народами, и поскольку едва ли не все классы мусульманского общества угнетались империалистами, все классы имеют право называться “пролетариями”… Поэтому можно утверждать, что национально-освободительное движение в мусульманских странах имеет характер социалистической революции”.

Так был впервые произнесен тезис, получивший в двадцатом веке чрезвычайное значение. Он был развит Мао Цзедуном, Хо Ши Мином и другими марксистами в Азии, Африке и Латинской Америке. Как и все они, Султан Галиев был уверен, что только колониальным народам присущ истинно революционный дух. Он опасался, что, достигнув власти в возрожденной империи, хоть и социалистической по имени, русский народ снова будет угнетать другие народы. На страницах “Жизни национальностей” Султан Галиев не мог дать выход этим опасениям, но пришел к заключению, отвергнутому тогда большинством коммунистов. По мнению Султана Галиева, революцию следовало ждать не из Западной Европы, где с интернационалистской точки зрения рабочий класс уже “обуржуазился”, но с Востока, где совместный исламский и коммунистический боевой клич может объединить колониальные и угнетаемые народы для антиимпериалистической борьбы. Как и Мао, он рассматривал армию — в этом случае мусульманские части в составе Красной Армии — как ядро и школу для революционного движения и в особенности для легитимного и популярного социалистического правительства. В Ташкенте тех же взглядов придерживался казах Тарар Рыскулов, надеявшийся основать автономную Тюркскую Республику и Тюркскую Коммунистическую партию.

По мере укрепления военного положения большевиков они начали подавлять любые движения, могущие способствовать воплощению в жизнь взглядов Султана Галиева. Уже в ноябре 1918 г. Мусульманская Коммунистическая партия вошла в состав Российской в качестве подчиненной центру части. Планы создания Татаро-Башкирской республики также претерпели изменение. Вместо нее в составе Российской Республики были образованы две меньшие — Татарстан и Башкирия. Так были отброшены надежды на обретение родины исламского социализма.

Когда закончилась гражданская война, сомнения Султана Галиева стали беспокоить большевиков даже более, чем прежде. В 1923 г. по приказу Сталина он был арестован, обвинен в сотрудничестве с басмачами и изгнан из партии. На время его выпустили, но в конце концов он был снова арестован в 1928 г. и отправлен в концентрационный лагерь на Соловках. Как только власть большевиков укрепилась, они недвусмысленно дезавуировали временное соглашение с мусульманским “национальным коммунизмом”.

Мусульманам оставались либо смиренная покорность, либо вооруженное сопротивление. Оно началось после ликвидации советами кокандского правительства. Командир кокандской милиции бежал и приступил к организации набегов на русские селения и отряды Красной Армии. Стали образовываться партизанские отряды, оспаривавшие у советов власть в Туркестане, отрезанном от европейской России белыми армиями.

Нужно отметить, что партизанами становились выходцы из всех социальных классов. Разные отряды не всегда находили между собой общий язык, ими командовали разные люди, и сражались они за разные цели. Одни продолжали традиции антирусского восстания 1916 г.; другие хотели отмены антиисламского законодательства большевиков; третьи сражались за те же цели, что и русские крестьяне в антибольшевистских движениях. Но едва ли не все верили, что исполняют свой религиозный долг, сражаясь против русских и власти неверных. В Фергане они называли себя “армией ислама” и объявили джихад, или “священную войну… во имя основателя и пророка Мухаммеда”. Мусульманские традиционалисты и реформисты были едины в том, что политика большевиков представляет серьезную угрозу для ислама. Эти разнородные группы партизан их враги называли словом басмачи (бандиты), но сами они именовали себя “свободными людьми”.

Падение среднеазиатских ханств Хивы и Бухары в 1920 г. прибавило этим нерегулярным армиям новобранцев. Новое в политической организации и координации усилий в борьбе появилось на следующий год, благодаря приезду Энвер Паши, бывшего главы младотурецкого правительства в Стамбуле. По иронии судьбы он явился за тем, чтобы обратить мусульман Туркестана к борьбе за дело коммунизма. То, что он увидел, полностью изменило образ его мыслей, и Энвер Паша принялся строить планы свержения большевизма и превращения Туркестана в базу будущего интернационального пантюркистского государства. Ему удалось создать единую армию со своим собственным, отчасти турецким, офицерским корпусом. Он также придал регулярный характер связям с афганцами, привычными к антирусской борьбе еще с царских времен. Они снабжали басмачей оружием и давали им убежище.

В 1921 г. коммунистическое правительство осознало, что басмачи представляют серьезную угрозу их власти в Средней Азии. Они послали туда из европейской России войска, усилив их авиацией. Большевики сделали все от них зависящее, чтобы захватить Энвер Пашу. И преуспели в этом — в августе 1922 г. он был пойман и убит.

Как и в случае с тамбовским восстанием крестьян, коммунисты проводили политику кнута и пряника'. В мае 1922 г. были возвращены мечетям вакафные земли, восстановлены суды шариата и коранические школы. Коммунисты были готовы пойти на временный, по крайней мере, компромисс с традиционным исламом (обрушившись на исламский реформизм и социализм).

Такая политика оказалась очень плодотворной. С 1922 г. народная поддержка партизан стала постепенно уменьшаться, и в конце концов вооруженная борьба ограничилась горными районами. Она возобновилась во время принудительной коллективизации сельского хозяйства, повлекшей за собой новый подъем вооруженной борьбы за исламские ценности и общественные учреждения.

К началу 1921 г. территория и национальный состав населения новой Советской России более или менее определились. Конечно, Ленин мечтал о всемирном союзе советских республик, но падение недолговечных советских режимов в Баварии и Венгрии, как и поражение Красной Армии в Польше, заставили отказаться от этих планов.

Теперь коммунисты управляли этнической Россией — она стала называться РСФСР (Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). Ее окружали независимые в теории советские республики, бывшие провинции царской империи, за исключением Финляндии, Польши и прибалтийских государств.