Читать онлайн «"Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР.». Страница 62

Точных данных о том, встречался ли Тухачевский с руководителями РОВС, нет. Известно лишь, что после расстрела Тухачевского и его подельников в письме от 17 июня 1937 года имевший немецкие корни генерал фон Лампе писал заместителю председателя РОВС Кусонскому: «Тухачевский был типичный карьерист революционного времени. Большевиком он, вероятно, не был, нои национальная Россия ему была совершенно безразлична. Ему нужна была власть, и за пять минут до ее достижения он закончил свое существование»[84].

Антисоветский «Русский общевоинской союз» (РОВС), ставший преемником Белой армии после ее бегства из Крыма, был далеко не безобидной и отнюдь не благотворительной организацией. Оказавшись за границей, не оставлявшие надежд на реставрацию и возвращение в Россию, его руководители взяли своим лозунгом «формулу» генерала Врангеля: «Хоть с чертом, но против большевиков». И в ожидании подходящего «дьявола», готового купить продажные души, руководство РОВСа уже с первых дней эмиграции создавало кадетские корпуса и средние военные учебные заведения «для подготовки борцов против Советской России». Кроме того, практически во всех странах русского зарубежья для военно-политической подготовки организовывались и гражданские молодежные организации.

Но главной объединяющей структурой белой эмиграции являлся РОВС. После смерти в 1928 году Врангеля «великий князь Николай Николаевич назначил его председателем генерала Кутепова. Убежденный антисоветчик, Кутепов окружал себя активными сторонниками разведывательно-диверсионных операций против СССР». В структуре РОВСа был создан «Фонд спасения России великого князя Николая Николаевича Романова» — особая казна для ведения политической и подрывной работы в России. В приказе по организации от 11 ноября 1930 года говорилось: «Будем верить, что недалеко то время, когда чинам РОВС, усиленным всеми способными носить оружие русскими людьми, проживающими за рубежом, предстоит принять участие в том новом этапе Белой борьбы, который уже возникает на территории СССР».

К 1937 году РОВС имел 13 отделов, объединявших около 30 тыс. человек. Пристально следя за положением дел в РККА и за членами «подпольных структур в Советской России», военная эмиграция возлагала большие надежды на внутренний раскол в Красной Армии. Поэтому перед членами организации ставилась задача: «проникать... в Красную Армию, обращая особое внимание на связь с отдельными лицами из ее командного состава». С этой же целью, еще до прихода к власти Гитлера, фон Лампе вступил в переговоры с представителем руководства нацистской партии — «по вопросу о совместных действиях против большевиков». В октябре 1933 года он сообщил соратникам: начальник Восточного отдела А. Розенберг выразил настоятельное желание получить от РОВСа план его действий совместно с германскими национал-социалистами «в направлении усиления при помощи немцев внутренней работы в России... а потом и возможной интервенционной деятельности в широком масштабе».

Одновременно один из руководителей мюнхенской организации «Ауфбау», белогвардейский генерал В. Бискупский был назначен нацистскими властями начальником Управления делами русской эмиграции в Германии. В 1938 году в самостоятельную организацию был выделен 2-й (германский) отдел, возглавляемый генерал-майором А.А. фон Лампе. Новая организация стала называться Объединением Русских Воинских Союзов. Фактически подменив собой РОВС, руководимое Лампе объединение стало центром русских военных организаций на территории Германии и оккупированных ею стран.

Позже, накануне нападения Германии на СССР, 21 мая 1941 года, фон Лампе обратился с письмом к главнокомандующему сухопутными силами вермахта фельдмаршалу Вальтеру фон Браухичу: «Мы твердо верим, что... германская армия будет бороться не с Россией, а с овладевшей ею... коммунистической властью. …И потому теперь... я ставлю себя и возглавляемое мной ОРВС в распоряжение Германского Верховного Командования». Поэтому известие о начале войны военная эмиграция встретила восторженно. Уже 6 июля 1941 года активисты Белой армии провели собрание, посвященное «военной борьбе Германии с иудобольшевизмом и начавшемуся освобождению русского народа от красного ига».

Однако, упоенные победами на Восточном фронте, в 1941 году немцы потеряли интерес к белогвардейским шакалам. И 1 августа Лампе получил ответ, гласивший, что «в настоящее время чины Объединения не могут быть применены в германской армии». Поэтому разочарованный генерал был вынужден объявить в своем приказе по ОРВС № 46 от 17 августа 1941 года: «Чины Объединения не связаны более... обязательством, предоставляю каждо­му право... послужить делу освобождения Родины - путем использования в индивидуальном порядке... возможностей».

Возможности оказались различными. Многим белогвардейцам удалось «примкнуть к германской армии в качестве переводчиков, специалистов военно-строительных и транспортных организаций (Тодта и Шпеера), инструкторов для работы с пленными красноармейцами, из числа которых формировались охранные и антипартизанские подразделения». Так, уже в июле 1941 года при штабе немецкой группы армий «Север» для сбора дополнительной информации о противнике был создан 1-й русский зарубежный батальон. Его организатором стал офицер императорской гвардии, начальник штаба Варшавского подотдела РОВСа штабс-капитан Б. А. Смысловский, служивший перед началом войны сотрудником Абвера в чине зондерфюрера «К» под псевдонимом фон Регенау. Только в одном «Русском охранном корпусе» в Сербии насчитывалось свыше 17 тысяч» белогвардейцев.

Однако после поражения под Москвой немцы уже не брезговали услугами предателей, готовых повоевать на Восточном фронте. Зимой 1941/1942 года берлинский эмигрант радиоинженер С. Н. Иванов (являвшийся перед войной в Германии представителем «Всероссийской национал-революционной партии») собрал инициативную группу «по формированию в прифронтовой полосе Русской национальной народной армии (РННА)». В марте 1942 года Иванов добился встречи с командующим группой армий «Центр» фельдмаршалом Г. фон Клюге и получил разрешение на набор в лагерях военнопленных для создания особой русской части. Идея заключалась в том, чтобы, выступив против Красной Армии, вызвать «массовый переход на свою сторону ее бойцов и командиров и создать армию, которая поведет борьбу за освобождение России от большевизма».

Однако представители Абвера унифицировали задачу. В целях разложения Красной Армии и организации перехода ее частей на сторону Вермахта они возложили на новую часть задачу подготовки и заброса в советский тыл диверсантов. Местом формирования «русского батальона специального назначения» — «подразделения Абвера 203» или «Граукопф» - стал расположенный близ Орши поселок Осинторф.

Военнопленных организаторы РННА набирали из лагерей в Борисове, Смоленске, Рославле и Вязьме. И к середине августа 1942-го численность РННА составляла 1500 солдат и офицеров, размещавшихся в трех учебных лагерях. «Личный состав носил советское обмундирова­ние с погонами и бело-сине-красными кокардами, а знаменем стал русский трехцветный флаг». Иванов разъяснял личному составу, что «Москву будут брать не немцы и не японцы, а мы, русские, своими руками будем брать ее и восстанавливать свои порядки». Боевое крещение белогвардейская «армия» получила в мае 1942 года — в операции против действовавшего в окружении в районе Вязьмы кавалерийского корпуса генерала П. А. Белова. Позже группы численностью 150–200 человек направлялись в тыл Красной Армии, а «остальные подразделения РННА привлекались к участию в антипартизанских опе­рациях».

С марта 1942 года в Белграде для десантной операции в районе Новороссийска стал формировался сводно-гвардейский полк Добровольческой армии под командованием бывшего капитана М. А. Семенова. Позже для проведения карательных операций в странах Европы немцы предпочитали использовать казачьи части «Объединенного совета Дона, Кубани и Терека», возглавляемого Красновым, Стариковым, Шкуро, Улагаем, Агеевым и другими генералами.

Но вернемся во Францию 1936 года. Еще один официальный обед в Париже, на котором Тухачевский произвел яркое впечатление, состоялся в советском посольстве. На нем он изумил европейских дипломатов открытым восхвалением Германии. Участник банкета — заведующий отделом печати румынского посольства в Париже Э. Шаканак Эссез записал слова «маршала».

Сидя за столом рядом с румынским министром иностранных дел Титулеску, Тухачевский заявил: «Напрасно, господин министр, вы связываете свою карьеру и судьбу своей страны с судьбами таких конченых государств, как Великобритания и Франция. Мы должны ориентироваться на новую Германию. Германии, по крайней мере в течение некоторого времени, будет принадлежать гегемония на Европейском континенте. Я уверен, что Гитлер означает для нас всех спасение».