Читать онлайн «1945. Год поБЕДЫ». Страница 62

10 марта снова отличились танкисты Панфилова: они первыми форсировали реку Леба и захватили Лауенбург. В этот же день в полосе 19-й армии была введена в сражение 1-я гвардейская танковая армия (319 танков и 136 САУ), которая тоже преодолела реку Леба, затем канал Бренкенхоф и уперлась в западные окраины Нойштадта. За день армии левого крыла и центра преодолели еще от 15 до 30 километров, войска правого крыла отражали контратаки на прежнем рубеже. Противник, отступая, все более уплотнял боевые порядки, и темп наступления советских войск заметно снизился. 12 марта 1-я гвардейская танковая, сломив сопротивление в районе Нойштадта, вышла к побережью Данцигской бухты севернее Готенхафена. К исходу 13 марта войска 2-го Белорусского фронта подошли непосредственно к внешнему обводу Данцигского укрепленного района.

Рокоссовский собирался взломать его с ходу, «не допуская никаких пауз». План был подготовлен заранее. Главный удар на стыке Данцигского и Готенхафенского оборонительных районов наносился смежными флангами 49-й и 70-й армий, Усиленных двумя танковыми корпусами. Они должны были рассечь группировку противника на две изолированные части и выйти к Данцигской бухте в районе Цоппота. На выполнение этой задачи генералам Гришину и Попову отводился один день. В дальнейшем одна из армий нацеливалась на штурм Данцига с северо-запада, а вторая должна была ударять на Данциг с севера вдоль берега бухты. Правое крыло фронта силами 2-й ударной и 65-й армий (с механизированным корпусом) наступало на Данциг с юга и юго-запада. Войскам левого крыла было приказано силами 19-й и 1-й гвардейской танковой армий захватить Готенхафен и овладеть косой Путцигер-Нерунг (Хель). Непосредственно для очистки косы был выделен отряд 40-й гвардейской танковой бригады, имевший в своем составе 7 танков, батарею 76-мм орудий и три взвода пехоты. Общая полоса наступления фронта к этому времени сузилась до 50 километров — по 10 километров на армию. Каждой общевойсковой армии были приданы одна-две инженерно-саперные бригады, в том числе самый элитный «спецназ» той поры — три штурмовые бригады РВГК, имевшие в своем составе огнеметно-танковые полки, батальоны ранцевых огнеметов и отборных, до зубов вооруженных бойцов в стальных нагрудниках-кирасах марки СН-42.

Наземные войска поддерживала вся авиация фронта.

Кстати, что предстояло штурмовать? Справку дают историки А. C. Завьялов и Т. Е. Калядин:

«Данцигский оборонительный район состоял из двух оборонительных полос, оборудованных инженерными боевыми сооружениями полевого типа (окопы, траншеи, открытые пулеметные площадки, дзот). Первая полоса обороны глубиной 3–5 км проходила своим передним краем по рубежу Бюргервизен, Ора, Прауст, Унтер-Кальбуде, Цукау, Глеткау и состояла из пяти линий траншей. Вторая полоса обороны была оборудована в 5–7 км от города Данциг и своими флангами упиралась в побережье бухты. Она состояла из трех позиций. Первая позиция, проходившая по рубежу Банкау, высота 160, Олива, имела две-четыре линии траншей общей глубиной до 1,5–2,5 км. Вторая позиция проходила по рубежу Такендорф, западнее Лауенталь, Брёсен и состояла из двух линий траншей, сочетавшихся с системой опорных пунктов. Третья позиция была оборудована непосредственно по окраине города.

С юго-восточной стороны город Данциг прикрывался танконедоступной местностью и каналом, а также системой старых фортов крепости. Сам город Данциг также был подготовлен к обороне. Почти все крупные каменные здания были приспособлены для ведения огня из пулеметов и орудий; оконные и дверные проемы были заложены мешками с песком. Здания и кварталы соединялись между собой ходами сообщения и траншеями. На улицах были сооружены баррикады, а на перекрестках улиц — дзоты. В домах и на центральных улицах были установлены управляемые мины.

Гдыньский оборонительный район состоял из двух полос обороны. При организации этого района противник использовал ранее построенные долговременные оборонительные сооружения, оборудованные артиллерийские позиции и наблюдательные пункты и усилил их системой траншей, окопов и заграждений, что позволило ему быстро опоясать город Гдыня сплошным кольцом оборонительных сооружений в радиусе 12–15 км.

Первая полоса обороны, передний край которой проходил по рубежу Цоппот, Квашин, Коллетцкау, Реда, Рева, состояла из двух позиций, имевших пять линий траншей общей глубиной 3–5 км. Вторая полоса обороны была оборудована на удалении 5–7 км от города Гдыня с передним краем по линии Колибкен, Вельтцендорф, Яново и имела три линии траншей и четыре-пять долговременных огневых сооружений и дерево-земляных огневых сооружений на 1 км фронта.

Город Гдыня также был хорошо подготовлен к обороне и уличным боям. На случай вынужденного отхода из района Гдыни на север противник подготовил оборонительный район на так называемом оксхёфтском плацдарме. Передний край обороны на этом плацдарме проходил по высотам на рубеже Оксхефт, Облуш, Казимир.

Для обеспечения стыка между Данцигским и Гдыньским оборонительными районами противником была построена оборонительная позиция по рубежу Цукау, Эксау, Кобле, Коллетцкау с крупным опорным пунктом в районе выс. 221. Эта позиция имела три прерывчатые траншеи. На удалении 4–5 км от этой позиции были построены траншеи: две — на рубеже Рамкау, Квашин; одна траншея — на рубеже Брневитц, Витгшток. Вдоль этой траншеи было поставлено сплошное минное поле.

Для противотанковой обороны противник в районах Данцига и Гдыни подготовил противотанковые рвы, барьеры, баррикады и железобетонные надолбы. Вблизи противотанковых препятствий были оборудованы одиночные окопы для истребителей танков, вооруженных фаустпатронами».

За всеми этими укреплениями, рвами, минными полями, лабиринтом каменных строений засели организованно отступившие войска 2-й армии, в командование которой 12 марта вступил генерал Дитрих фон Заукен. Он имел под рукой 16 дивизий «разного достоинства» (около 120 тысяч человек), в том числе две танковые (4-ю и 7-ю) и 4-ю танко-гренадерскую дивизию СС «Полицай», располагая, по советским данным, «значительными силами пехоты, 200 танками и штурмовыми орудиями, 180 батареями артиллерии и минометов и более чем 100 самолетами».

В системе обороны широко использовались расположенные на господствующих высотах сооружения стационарных зенитных батарей, 88-мм и 128-мм орудия которых могли применяться для ведения огня как по воздушным, так и по наземным целям. Кроме того, действия войск 2-й армии поддерживались артиллерией береговой обороны и боевых кораблей, находившихся в Данцигской бухте, в частности восьмидюймовками тяжелого крейсера «Принц Ойген». Как вспоминает А. Х. Бабаджанян: «Корабли на рейде свирепствуют — непрерывно обстреливают прибрежные дороги и населенные пункты. Утихомирить их невозможно — они стоят на таком удалении, что недосягаемы для нашей артиллерии, а тем более для танковых пушек. Неблагоприятная погода не позволяет этого сделать и нашей авиации».

Между прочим, Рокоссовский, вслед за другими советскими полководцами, не преминул отметить, что в 1945 году «гитлеровские фанатики» сопротивлялись отчаянно, каждый рубеж, каждый город защищали до последнего патрона, а оказавшись в окружении, старались сковать как можно больше советских войск. Боевые действия того периода отличались исключительной жестокостью. Этот «фанатизм» маршал объясняет угрозой смертной казни, разве может немец родину защищать!

Впрочем, как в любой армии, тем более армии, оставляющей собственные территории, в Вермахте тоже казнили трусов и дезертиров: «Для устрашения солдат командование группы армий «Висла» почти на всех дорогах, подходивших к Данцигу и Гдыне, и в самих этих городах на площадях воздвигло виселицы. На них наши войска обнаружили более 140 повешенных, к которым были прикреплены таблички с надписью «Повешен за самовольное оставление позиций» или «Повешен за трусость». Товарищ Сталин тоже расставлял шибеницы в освобожденных городах — для изменников и военных преступников. Точно так же, как и в Красной Армии, для солдат, «которые были приговорены к различным срокам заключения, но пообещали исправиться», имелись в Вермахте «пятисотые», штрафные батальоны, которые весьма высоко оценил генерал Раус: «Эти подразделения размещались в самых опасных точках. Штрафными батальонами командовали самые опытные офицеры и унтер-офицеры, и эти подразделения хорошо себя показали. Временная импровизация постепенно превратилась в постоянную структуру, которая получила всеобщее одобрение. Ее считали удачной не только заключенные, но и командиры частей, которым были приданы штрафные батальоны». Все как у нас.

Не суть важно. Важно другое: уже было совершенно ясно, что на своей земле «запуганные» и «оболваненные» немцы бьются насмерть. К тому же на заключительном этапе войны, имея в неограниченном количестве вооружение и технику, все советские дивизии страдали хронической некомплектностью личного состава — повыбивало мужиков. «За время наступления от Вислы до Данцига, — подтверждает генерал Батов, — у нас была одна особенность: огня много, а в людях острый недостаток. Пополнения не получали. В дивизиях осталось не больше 40 процентов личного состава. Почистили тылы, сократили ездовых, на каждого оставляя по Два-три коня. Послали в дивизии даже роту охраны штаба армии, оставив солдат только для ночных постов». Немецкие командиры, наоборот, жаловались на нехватку оружия, топлива, боеприпасов, дефицит подготовленных офицерских кадров, но солдат в Вермахте вполне хватало.