Читать онлайн «1945. Год поБЕДЫ». Страница 50

Было ясно, для проведения столь обширных преобразований период оккупации должен продлиться достаточно долго.

Руководители трех держав заверили, что в их цели «не входит уничтожение германского народа». Однако они же приняли решение о расчленении Германии. На этом давно настаивал британский премьер. Он предлагал отделить от Германии Пруссию (что в принципе частично и было проделано) и образовать южногерманское государство со столицей в Вене. Он также указал, что следовало бы рассмотреть «вопросы, связанные с Рейнской долиной, границей между Францией и Германией, и вопрос о владении промышленными районами Рура и Саара». Пользуясь историческим шансом, англичане мечтали «упразднить Германию» раз и навсегда. Впрочем, и план, предложенный министром финансов США Генри Моргентау, предусматривал аннексию территорий, интернационализацию Рура, ликвидацию тяжелой промышленности и превращение Германии в аграрную страну, или, как отметил Геббельс, «в огромное картофельное поле». В Тегеране Рузвельт высказывал мысль о необходимости децентрализации управления в Германии, но нынче он не видел иного выхода, кроме расчленения. А в сталинском сейфе лежала записка И. М. Майского «по вопросам будущего мира и послевоенного устройства»:

«Для того чтобы набросать хотя бы общую схему желательных условий будущего мира, необходимо, прежде всего, ясно сформулировать ту конкретную цель, к которой при этом стремишься, ибо цель в очень значительной степени определяет собой средства. Мне представляется, что нашей конкретной целью при построении будущего мира и послевоенного порядка должно быть создание такого положения, при котором в течение длительного срока были бы гарантированы безопасность СССР и сохранение мира, по крайней мере, в Европе и в Азии. Что понимать под выражением «длительный срок»? Я понимаю под этим выражением срок, достаточный для того, чтобы:

а) СССР успел стать столь могущественным, что ему уже больше не могла бы быть страшна никакая агрессия в Европе Или в Азии. Более того, чтобы ни одной державе или комбинации держав в Европе или в Азии даже и в голову не могло дрийти такое намерение.

б) Европа, по крайней мере континентальная Европа, успела стать социалистической, исключая, таким образом, самую возможность возникновения войн в данной части света…

Вопрос о будущем Германии явится с интересующей нас точки зрения, конечно, основным вопросом. Мне представляется, что здесь нам следует стремиться к возможно более полному «обезвреживанию» Германии на указанный выше срок (30–50 лет), т. е. к созданию таких условий, при которых Германия не могла бы даже и помыслить о какой-либо агрессии против кого-либо. Под этим углом зрения, на мой взгляд, необходимы:

а) Оккупация стратегически важных пунктов на территории всей Германии в течение длительного срока (не менее 10 лет). Размеры и тяжесть оккупации могут, разумеется, варьироваться в зависимости от обстоятельств. Так, например, весьма вероятно, что в первые годы после войны эта оккупация будет более интенсивна и что в дальнейшем размеры и тяжесть оккупации постепенно будут сокращаться. Тем не менее общая длительность оккупации едва ли сможет быть меньше 10 лет, если исходить из вышеизложенной общей установки.

б) Раздробление Германии на ряд более или менее независимых государственных образований. Я не касаюсь здесь более конкретно данной темы, ибо раздробление представляет весьма сложный вопрос, который специально подрабатывается в Комиссии тов. Литвинова. Я просто лишь отмечаю в данной связи необходимость этого мероприятия. Со своей стороны сделаю только одно замечание. В Англии и США в настоящее время можно нередко услышать мнение о том, что раздробление нецелесообразно, т. к. оно породит среди немцев лишь подъем национального движения и в конечном счете приведет к объединению германской нации. Такой ход вещей весьма вероятен. Тем не менее я все-таки считаю раздробление полезным, ибо оно на долгий срок явится важным фактором ослабления Германии, и преодоление раздробления потребует от немцев большой затраты национальной энергии, которая иначе могла бы быть направлена в более опасное русло…

Ближайший период после войны должен стоять под знаком возмездия, которое Германия заслуженно понесет за совершенные ею преступления.

Обезвреживание Германии является важнейшим условием безопасности СССР и сохранения длительного мира в Европе. Другим условием того же является предупреждение создания в Европе каких-либо других держав или комбинаций держав с сильными сухопутными армиями. Нам выгоднее всего такое положение, при котором в послевоенный период в Европе была бы только одна могущественная сухопутная держава — СССР и только одна могущественная морская держава — Англия».

Поэтому вопрос о расчленении Германии был первым в списке товарища Сталина:

«Видимо, все мы стоим за расчленение Германии. Но нужно это оформить в виде решения. Имеется еще один вопрос. Допустим ли мы образование в Германии какого-либо центрального правительства или ограничимся тем, что в Германии будет создана Администрация или, если будет решено расчленить Германию, там будет создано несколько правительств по числу кусков, на которые будет разбита Германия…

Если мы предполагаем расчленить Германию, то так и надо сказать».

В принципе решено было «расчленять», а «детали отложить на будущее». Пока же министрам иностранных дел было поручено рассмотреть статью 12 условий о безоговорочной капитуляции Германии и включить в нее формулировку о расчленении страны.

Были одобрены проекты решений, разработанные Европейской консультативной комиссией, «О зонах оккупации Германии и об управлении «Большим Берлином» и «О контрольном механизме в Германии».

По предложению Рузвельта, хотя инициатива исходила от англичан, конференция обсудила вопрос об участии Франции в оккупации и контрольном механизме для Германии. Черчилль идею активно поддержал, изъявив готовность передать французам часть английской оккупационной зоны: «Англии одной было бы трудно долгое время заниматься оккупацией Германии… Англичанам нужна сильная Франция, особенно после ухода американцев из Европы». Сталин, поупиравшись, больше для вида, согласился. Из записки Майского: «СССР, на мой взгляд, выгодно способствовать восстановлению Франции, как более или менее крупной европейской державы, однако невыгодно прилагать специальные Усилия к возрождению ее былого военного могущества».

Особо было отмечено, что Франция при этом не является членом совещаний трех великих держав, ибо это «очень привилегированный клуб». Вступительный взнос в него равен 5 миллионам солдат.

По инициативе советской делегации на конференции был обсужден вопрос о репарациях, представлявший особый интерес для Советского Союза, который понес огромные людские и материальные потери. Материальную компенсацию планировалось получить путем «единовременного изъятия национального богатства», то есть вывоза из Германии заводов, оборудования военной, тяжелой, химической, авиационной, электротехнической и прочих промышленностей, судов, подвижного состава железных дорог и т. д., и за счет ежегодных товарных поставок. Кроме того, немцам предстояло отработать лет десять на советских стройках. Репарации, с одной стороны, должны были служить целям скорейшего восстановления ущерба, нанесенного СССР и другим странам, с другой стороны, репарации, в частности «репарации трудом», то есть изъятие из германского народного хозяйства нескольких миллионов рабочих рук, «неизбежно должны ослабляющим образом действовать на ее экономику и ее военный потенциал». Общую сумму репараций в Москве насчитали в 20 миллиардов долларов, из которых половина должна была быть выплачена Советскому Союзу.

Рузвельта вопрос о репарациях не интересовал, но его советники, как положительный момент, отмечали, что вывоз рабочей силы в Советский Союз в условиях, когда в самой Германии будут уничтожаться и вывозиться предприятия, поможет решить вопрос безработицы. Черчилль отказался поддержать заявленную сумму, опасаясь, что в то время, как русские будут взимать репарации, англичанам придется кормить голодных немцев. Было принято решение создать Комиссию по репарациям, избрав местом ее пребывания Москву.

Одно из важнейших мест на Крымской конференции занимал вопрос о создании Организации Объединенных Наций. Основные положения устава «всеобщей международной организации безопасности» были согласованы представителями СССР, США и Великобритании в сентябре 1944 года. Однако стороны не пришли к соглашению по ряду важных вопросов: о процедуре голосования в Совете Безопасности, об участниках учредительной конференции, о первоначальном членстве в ООН.

В Крыму американцы, учитывая позицию Советского Союза, предложили перечень решений, требовавших безусловного согласия постоянных членов Совета Безопасности (предоставив им, таким образом, право «вето»), и перечень решений, по которым любой участник спора должен был воздержаться от голосования по вопросам, касающимся урегулирования конфликтов мирным путем. Советское правительство заявило о своем согласии принять американское предложение, и таким образом, к нескрываемому удовольствию Рузвельта, был решен один из принципиальных вопросов, касающихся характера будущей международной организации. В свою очередь, советская делегация добилась членства в ООН для Украинской и Белорусской ССР, как республик, имеющих большое политическое и экономическое значение и внесших значительный вклад в общую победу над Германией.