Читать онлайн «История Франции. Том I Происхождение франков». Страница 53

Ахен (Экс-ля-Шапель)

В первые годы своего правления Карл, как и его отец, предпочитал размещать свои резиденции чаще всего в сельских (Эрсталь, Аттиньи, Кьерзи, Вербери, Компьень, Тионвиль), но иногда и в городских (Кёльн, Вормс) районах Северной и Северо-Восточной Галлии. Однако ему, как и Пипину III, случалось бывать на привилегированном термальном курорте кельтов и римлян, чудодейственные свойства которого связывали с влиянием бога Гранна. Располагалось это местечко между Мёзом и Рейном, то есть как раз там, где было заложено богатство Пипинидов. В 769, 777, 788–789 годах в этих местах пребывал двор, увлеченный туда королем, который был без ума от полных дичи окрестных лесов, минеральных вод и бань. В 794 году там началось строительство огромного дворцового комплекса, законченного в основном в 798 году, и церкви, освященной в 805 году. Архитектор Эд из Меца вдохновлялся трудами Витрувия, а более всего опирался на обстоятельные советы членов Академии, особенно эксперта по геометрии Теодульфа, знатока итальянской, а через нее и византийской архитектуры Павла Варнефрида, а также великого путешественника Алкуина, универсальная эрудиция которого позволяла ему замышлять самые сложные программы.

Поблизости от термальных бань и королевской «виллы», которую использовал уже Пипин III, Карл построил дворцовый ансамбль, имевший действительно совершенные пропорции, строго ориентированный по странам света, в который были вписаны здания для жилья, хозяйства, управления, культурной жизни, отправления правосудия, проведения культовых мероприятий и королевского представительства. Главные строения — дворцовый зал на севере и церковь (капелла) на юге, соединенные галереей длиной в 120 метров, имевшей с обеих сторон монументальные крытые паперти, увенчанные, как и в византийском императорском дворце, залом правосудия. Дворцовый зал, или зал королевского представительства, называемый также церемониальным залом, где принимались, в частности, особо почетные гости, по своим функциям, размерам и очертаниям напоминал огромные императорские базилики поздней империи, в особенности базилику в расположенном поблизости Трире. Что касается капеллы, само это слово связано со знаменитой реликвией, унаследованной от меровингских королей и давшей впоследствии имя всему городку, а потом превратившейся в синоним множества культовых заведений. Капелла была единственным элементом дворца, существовавшим изначально и встроенным в массив собора. Внутренний дворик и притвор, образцом для которых послужил, возможно, собор Святого Петра в Риме, должны были символизировать, по замыслу строителей, Иерусалимские ворота. Они открывали доступ внутрь церкви, представлявшей собой правильный восьмиугольник, окаймленный двумя этажами колонн, доставленных из Равенны и достигавших купола, украшенного мозаикой с изображением Христа на престоле; вдоль стен шла невысокая шестидесятиугольная галерея, над которой располагался трон, освещаемый утром лучами солнца, на этом тропе во время богослужений восседал король, как бы подчеркивая свою роль посредника между миром Всевышнего и бренным миром людей.

Второй Рим, а значит, и вторую Византию, земной образ небесного Иерусалима — вот во что хотели превратить Карл Великий и его советники это святилище и этот дворец, построенные в самом центре франкских земель, в глубине глухого австразийского леса. И нет ничего удивительного в том, что с 794 года король приезжал сюда все чаще и жил здесь все дольше. Превратившись сначала в зимнюю резиденцию Карла, Ахен постепенно стал постоянной резиденцией, а с 807 года настоящей столицей империи. Именно здесь с конца VIII века заседали самые крупные ассамблеи, принимались самые важные решения. И именно здесь была разработана, по крайней мере франкской стороной, идея христианской империи и предусмотрена возможность ее воссоздания.

Следует сказать, что влияние Карла в последние годы VIII века необычайно возросло. Он не только имел все основания представить себя в капитулярии «Libri carolini» 791–792 годов, когда началось его соперничество с имперской властью в качестве короля франков, правящего Галлией, Германией, Италией и прилегающими районами, но и распространил свое влияние за их пределы. Уже несколько лет он поддерживал отношения с Оффой, королем Мерсии, игравшей главную роль среди островных королевств, заключивших незадолго до смерти Оффы в 796 году торговые соглашения, которые считаются «первым торговым договором в английской истории» [69]. Карл установил связи с христианским государством Астурией, без которой было немыслимо начало реконкисты, а также с патриархом Иерусалима, который, отбросив всякие формы вежливости в отношениях с Византией, хотел сделать Карла признанным покровителем святых мест и прислал ему в 800 году ключи от Гроба Господня.

Таким образом, моральное и политическое влияние короля франков вышло далеко за пределы покоренных им государств: оно распространилось на весь запад и начало проявляться на востоке, в заповедной области императора. Ученое окружение Карла прекрасно понимало, что такая широкая политическая база, усиленная священным, почти священническим характером Франкского королевства, что связано с фактом помазания с 751 года его королей, ставила Карла над другими королями. Использовав в своих целях византийский прием, Алкуин взял даже привычку с 795 года называть Карла Давидом, уточняя, что «под этим именем, вдохновляемый теми же добродетелями и верой, правит сегодня наш руководитель и пастырь, король, под управлением которого христианский народ живет в мире и внушает страх языческим племенам, вождь, набожность которого постоянно укрепляет своей евангельской твердостью католическую веру в борьбе против носителей ереси». Стоит ли удивляться, что концепция христианской империи, то есть политического объединения христиан, главной задачей которого стала бы защита церкви, получила быстрое развитие (это видно из писем Алкуина, написанных в 798–800 годах) и нашла свое воплощение в плане строительства дворца в Ахене с претензией на роль нового Рима.

Еще больше был поглощен идеей возрождения империи Лев III (папа с 795 года), что отчетливо проявлялось в мозаике, украсившей по его заказу в 798–800 годах апсиду главного зала приемов в Латеранском дворце: с обеих сторон центральной сцены, где представлен Христос, отправляющий апостолов в мир, расположены две отдельные картины: слева Христос вручает папе Сильвестру и Константину, стоящим перед ним на коленях, одному ключи, а другому стяг, то есть символы духовной власти и власти земной; справа в абсолютно симметричной позиции изображен святой Петр, передающий Льву III паллиум, а Карлу стяг. Таким образом, Карл выступал как новый Константин, как истинно христианский император, облеченный мирской властью святым Петром, представителем которого на земле был папа. Таким образом, программа эта имела и подоплеку: предлагаемым возрождением империи должна была руководить римская церковь.

И как раз ей это было нужнее всего. Лев III, вышедший из среды мелкой латеранской бюрократии, с момента своего избрания ощущал явное пренебрежение со стороны римской аристократии и подвергался серьезным обвинениям в моральной нечистоплотности. 25 апреля 799 года противники папы Льва III решили свергнуть его силой, и только вмешательство двух франкских посланцев, находившихся поблизости в инспекционной поездке, позволило Льву III скрыться из Рима и найти убежище под крылышком Карла, который пребывал тогда в Падерборне, в саксонской марке Липпе. Удовольствовался ли король восстановлением папы в его нравах, не ознакомившись с выдвинутыми против него обвинениями? Фактически он отправил его в Рим с сильным эскортом и одновременно послал туда двух комиссаров с поручением провести проверку, а сам надеялся прибыть позднее и лично ознакомиться с делом. Однако у простого патриция должно быть право судить в Риме папу и организаторов мятежа. Поэтому есть все основания считать, что выдвижение Карла на роль главы империи, а значит, на уровень единственной юрисдикции, дающей ему право судить в Риме наиболее влиятельных римлян, было намечено еще в Падерборне весной 799 года. Во всяком случае, Алкуин, получив сообщение Карла о ситуации в Риме и о ставке в этой политической игре, тут же ответил ему, что власть короля франков стоит ныне выше папского сана и даже императорского звания, очень низко павшего после государственного переворота, совершенного императрицей. Власть короля франков делает его «единственным вождем христианского народа, превосходящим два названных сана своей мощью, более известным своей мудростью, более высоко стоящим по значению своего королевства. Вот почему, — продолжает он в письме, адресованном Карлу-Давиду, — на тебя полностью ложится задача спасения христианских церквей, на тебя, мстителя для преступников, пастыря для заблудших, утешителя для страждущих, вдохновителя для добрых…».