Читать онлайн «Гитлер идет на Восток (1941-1943)». Страница 74

Наконец в начале сентября пришло решение о финальном штурме "города белых ночей" на Неве - наступил момент, которого дивизии Гёпнера и передовые полки пехотного корпуса 18-й армии так долго ждали! Взятие Ленинграда являлось важнейшей задачей кампании на севере. Это была задача, понятная каждому солдату, - задача, подогревавшая боевой дух армии.

Сигнал к началу штурма был подан 8 и 9 сентября 1941 г. Главная ответственность возлагалась на 41-й танковый корпус генерала Рейнгардта.

Разведчики - особенно авиация - тщательно разведали местность. Не оставалось сомнений в том, что Жданов, комиссар обороны Ленинграда, действовавший как кронпринц Сталина, деливший с маршалом Ворошиловым высшую военную власть на Ленинградском фронте, в полной мере воспользовался постоянными проволочками с началом немецкой атаки.

В середине августа, после блестящих побед и молниеносного продвижения немецких частей, моральный дух советских войск и жителей города находился на очень низком уровне. Никто не верил в возможность отстоять Ленинград. По всей видимости, даже Жданов обдумывал идею оставления города. Отсрочка с наступлением у немцев дала передышку, предоставила время, необходимое пропагандистской машине для укрепления морального духа и на организацию противодействия.

Генерал Захваров получил назначение комендантом города, для защиты центра которого он собрал пять бригад численностью 10 000 человек каждая. Из числа 300 000 рабочих Ленинграда было сформировано двадцать дивизий Красного ополчения. Такие бойцы продолжали работать на заводах, но в то же время являлись солдатами - рабочими в военной форме, готовыми по первому приказу вступить в бой с врагом. Круглые сутки солдаты, ополченцы и гражданское население, включая женщин и детей, возводили вокруг города рубежи обороны. Они состояли из двух колец укреплений - внешнего и внутреннего. Внешняя линия - полукруг длиной примерно 40 километров - шла от центра города, из Петергофа через Красногвардейск к реке Неве. Внутренняя, или вторая, линия представляла собой полукруг фортификационных сооружений значительной глубины, пролегала в 25 километрах от центра, ключевой точкой ее являлись Дудергофские высоты. Краеугольными камнями в ней были промышленный пригород Колпино и старинное Царское Село.

Воздушная разведка доносила об огромных по размаху фортификационных сооружениях и проложенных за ними громадных противотанковых рвах. Систему траншей и окопов дополняли доты с установленными в них орудиями и пулеметами. Пройти здесь имели возможность только штурмовые части пехоты. Бронетехника могла рассчитывать лишь на проделанные в обороне бреши, чтобы, следуя за первой волной атакующих, поддерживать их огнем своих пушек.

Нанесение главного удара танковой группы Гёпнера по центру оборонительных рубежей Ленинграда в районе Дудергофских высот возлагалось на 41-й танковый корпус Рейнгардта. На главном направлении действовала 36-я моторизованная дивизия. За ней стояла наготове для поддержки первой волны атаки 1-я танковая дивизия. Справа располагались также готовые к штурму полки 6-й танковой дивизии. По шоссе из Луги старым "лужским" дивизиям полицейской дивизии СС и 269-й пехотной дивизии в составе 50-го армейского корпуса - предстояло наступать на Красногвардейск. На левом фланге разворачивались пехотные дивизии из Восточной Пруссии - 1, 58 и 291-я, представлявшие собой передовые части 18-й армии. На правом фланге, на реке Ижора, ждали приказа находившиеся в подчинении командования 28-го армейского корпуса 121-я, 96-я и 122-я пехотные дивизии, составлявшие ударные силы 16-й армии. На самом дальнем восточном участке, вдоль южной оконечности Ладожского озера, усиленная 20-я моторизованная дивизия вместе с боевыми группами Гарри Гоппе и графа Шверина, входившие в 39-й танковый корпус, имели задачу очистить плацдармы у Анненского и Лобанова. Конечной целью их служил захват Шлиссельбурга. Именно на Дудергофских высотах во время маневров за пределами Санкт-Петербурга русские цари, бывало, устраивали смотры войскам. И гвардия и цари остались в прошлом, но опыт проведения здесь учений жил и в Красной Армии; каждую рытвинку, каждую рощицу или лесок, каждый ручей или речушку, каждую тропинку изведали здесь советские солдаты. Артиллеристы знали точное расстояние до всех основных точек на местности. В пехотных блиндажах, дзотах, бетонных дотах и противотанковых рвах вокруг Дудергофских высот Жданов, красный князь Ленинграда, разместил гвардейцев - штурмовые формирования, состоявшие из молодых фанатиков-коммунистов, - и лучшие части рабочего ополчения Ленинграда.

Шаг за шагом 118-му пехотному полку 36-й моторизованной пехотной дивизии приходилось прокладывать себе путь вперед. Вся корпусная артиллерия, равно как и 73-й артиллерийский полк 1-й танковой дивизии утюжили советские позиции, но русские укрепления были сработаны на славу и столь же тщательно замаскированы.

"Нам нужны "Штуки", - радировал командир 1-го батальона дивизии, прижатого к земле противником. Генерал-лейтенант Оттенбахер отзвонил в 41-й танковый корпус. Из 4-й танковой группы в командование 1-го воздушного флота с офицером связи отправился срочный запрос. Через полчаса эскадрилья Ju-87 из состава 8-го авиакорпуса Рихтгофена, ревя двигателями, появилась над участком наступления 118-го пехотного полка. Бомбардировщики спикировали почти вертикально и с душераздирающим воем принялись сбрасывать бомбы на советские доты, пулеметные точки и позиции пехотной артиллерии. Взметнулись в небо языки пламени. Повалил дым, поднялись клубы пыли, создавая плотную завесу вокруг уцелевших укреппунктов.

Наступил момент для атаки.

– Вперед! - закричали комвзводов.

Гренадеры вскочили и бросились в атаку. Загрохотали пулеметы. Пошли в дело ручные гранаты. Огнеметы саперов изрыгнули длинные языки горючей жидкости. Немцы брали укреппункт за укреппунктом. Захватывали окоп за окопом. Солдаты спрыгивали в траншеи. Пулеметная очередь вправо, пулеметная очередь влево.

– Руки в верх!

Как правило, однако, русские рук не поднимали, а продолжали драться до последнего. Вот так 118-й пехотный полк прорвал первую линию обороны Ленинграда и взял Аропакоси. Сражение прекратилось только с наступлением темноты.

Утром 10 сентября пехотинцы и саперы штурмовых батальонов вышли к Дудергофским высотам - главному бастиону последнего рубежа обороны Ленинграда. Высоты служили ключом ко второму кольцу укреплений города. Мощные бетонные доты с тяжелым вооружением, эскарповые галереи с морскими орудиями, пулеметные точки взаимной поддержки и глубокоэшелонированная система окопов с подземными ходами сообщений прикрывали подступы ко всем господствующим высотам - высоте 143 и к востоку от нее "Лысой горе", помеченной на карте как высота 167.

Продвигаться удавалось только метр за метром. Опасное положение стало складываться для 6-й танковой дивизии, атаковавшей справа от 36-й дивизии. Поблизости от 6-й танковой дивизии полицейская дивизия СС не могла прорваться через очень мощные укрепления. Но 6-я танковая дивизия под командованием генерал-майора Ландграфа продвигалась. Русские, разобравшись в обстановке, ударили 6-й во фланг. Не прошло и нескольких часов, как дивизия потеряла четырех командиров. В ближнем бою вестфальцы и рейнландцы отчаянно дрались за обладание завоеванными позициями.

В сложившейся ситуации представились удачные возможности 1-й танковой дивизии. Генерал Рейнгардт повернул 6-ю танковую дивизию на восток, против атаковавших с фланга советских войск и двинул 1-ю танковую дивизию в образовавшуюся в результате справа от 36-й моторизованной пехотной дивизии брешь.

Генерал-лейтенант Оттенбахер со своим штабом находился в тот момент совсем близко за штабом 118-го пехотного полка, штурмовые батальоны которого были прижаты к земле сильным огнем противника. Оттенбахер вновь собрал всю дивизионную артиллерию и батареи 73-го артиллерийского полка для внезапного и интенсивного обстрела северного гребня Дудергофских высот.

В 20.45 прогремел последний артиллерийский выстрел. Командиры рот выскочили из окопчиков. Взводные и командиры отделений скомандовали людям: "За мной!" Они бежали прямо в затянутую черным дымом преисподнюю, откуда все еще доносился ружейный и пулеметный огонь. Тяжело дыша, гренадеры падали на землю, чтобы перевести дух, нажимали на курки и вскакивали, чтобы скоро вновь растянуться на земле. Один пулеметчик упал и больше не поднимался.

– Франц, - позвал его первый номер расчета, - Франц! - Ответа не было. Два шага, и он на земле рядом с затихшим товарищем. - Франц!

Но второй пулеметчик 4-й роты 118-го пехотного полка уже не слышал ни слов помощника, ни шума битвы. Пальцы его все еще цеплялись за ручки коробок с лентами боеприпасов. Футляр с запасными стволами слетел, когда солдат упал.