Читать онлайн «Гитлер идет на Восток (1941-1943)». Страница 142

– Вы излагали свои доводы честно, храбро и не пытались увиливать. Я доложу об этом фюреру в своем рапорте.

Геринг, похоже, выполнил обещание. Генерал-фельдмаршал фон Бок тоже замолвил словечко за двух офицеров в личной беседе с Гитлером в его ставке. Чье вмешательство смягчило сердце Гитлера, сказать в настоящее время не представляется возможным. Однако через месяц Штумме и Франц получили по одинаковому письму, в которых говорилось, что, ввиду их прошлых заслуг и выдающейся храбрости, фюрер отменяет наказания. Штумме послали в Африку в качестве заместителя к Роммелю, а Франц отправился вслед за командиром как начальника штаба Африканского корпуса. 24 октября генерала Штумме убили под Эль-Аламейном. Там он и похоронен.

После снятия с должности Штумме 40-й корпус принял генерал танковых войск Лео фрайгерр Гейр фон Швеппенбург - успешно командовавший 24-м танковым корпусом. Ему досталось нелегкое задание.

Самое позднее к 21 июня не осталось уже никаких сомнений, что советскому Верховному Главнокомандованию известен план и боевое расписание немецких частей на первую фазу генерального немецкого наступления. В Кремле знали также о намерении противника совершить прямой бросок с запада на восток из района Курска очень крупными силами, овладеть Воронежем за счет обходного маневра 6-й армии из района Харькова, чтобы таким образом окружить советские войска перед Воронежем и уничтожить их в котле между Осколом и Доном.

Чего Советы не могли увидеть на картах и прочитать на клочке бумаги, которые несчастный Райхель имел при себе в тот злополучный день, так это того, что армейской группе Вейхса впоследствии предстояло наступать на юг и юго-восток по Дону и что главными стратегическими задачами ставилось овладение Сталинградом и Кавказом. Если, конечно, русские не взяли Райхеля живым и не "поджарили ему пятки", положив в могилу возле самолета труп кого-нибудь другого.

Учитывая хитрость и изобретательность советской разведки, такую возможность не приходилось сбрасывать со счетов. Следовательно, вопрос, на который должны были ответить в ставке фюрера, звучал следующим образом: надо ли менять план операции и дату начала наступления?

И генерал-фельдмаршал фон Бок, и генерал Паулюс возражали против подобного решения. До старта наступления оставались считанные дни, а значит, Советы все равно не могли предпринять каких-либо кардинальных шагов для того, чтобы сорвать замыслы немцев. Больше того, 22 июня генерал Макензен развернул вторую свою "новаторскую операцию" с целью подготовить подходящие исходные позиции для 6-й армии, и вел небольшие сражения, окружая и уничтожая противника вместе с частями 1-й танковой армии в районе Купянска, в результате чего взял 24 000 военнопленных и захватил территорию на противоположном берегу Донца вплоть до Нижнего Оскола.

"Стартовые площадки" для операция "Блау" были подготовлены. Если теперь начать переналаживать сложный механизм плана, немцы рискуют поставить под угрозу саму его реализацию. Если уж маховик закрутился и продолжает вращаться без скрипа, то неверно будет тормозить его теперь. Поэтому Гитлер решил дать "зеленый свет" наступлению так, как и предусматривалось: днем "Д" для армейской группы Вейхса на северном фланге оставалось 28 июня, а для 6-й армии с 40-м танковым корпусом - 30 июня. Жребий был брошен.

Случившееся в дальнейшем тесно связано с трагическим делом майора Райхеля и содержит в себе семя немецкой катастрофы в России. Отсюда начинает свой счет череда стратегических ошибок, которая неизбежно приводит к Сталинграду - поворотному пункту в войне на Востоке и, следовательно, к поражению Германии. Чтобы понять причины поворота и перемены военного счастья, так неожиданно отвернувшегося от немецких армий на Востоке, когда они находились на пике успеха, необходимо более внимательно присмотреться к стратегическим ходам, так или иначе связанным с операцией "Блау".

Основой первой фазы немецкого наступления лета 1942 г. являлось взятие Воронежа. Этот расположенный на двух реках важный нерв экономической жизни и центр военной индустрии контролировал Дон и многочисленные переправы через него, а кроме того, и меньшую реку Воронеж. Более того, город представлял собой важный транспортный узел на пути с севера на юг России - из Москвы к Черному и Каспийскому морям, - как по шоссе, так и по железной дороге и по воде. В операции "Блау" Воронеж являлся точкой поворота на юг, а также главной базой, с помощью которой предполагалось обеспечивать фланговое прикрытие.

28 июня армейская группа фон Вейхса начала наступление на Воронеж силами немецкой 2-й армии, венгерской 2-й армии и 4-й танковой армии. При этом 4-я танковая армия Гота действовала как главный ударный кулак. Ядром ее - ее тараном - служил 48-й танковый корпус генерала танковых войск Кемпфа, состоявший из 24-й танковой дивизии в центре, а также 16-й моторизованной дивизии и дивизии "Великая Германия", соответственно, справа и слева.

Задание овладеть Воронежем получила 24-я танковая дивизия - ранее 1-я кавалерийская дивизия из Восточной Пруссии и единственная кавалерийская дивизия в составе Вермахта, переформированная и переукомплектованная в танковую дивизию зимой 1941-1942 гг.

Дивизия под командованием генерал-майора риттера фон Гауэншильда ударила на врага всей своей мощью. Под прикрытием с воздуха, обеспечиваемым 8-м авиакорпусом, танкисты прорвали советские оборонительные рубежи, вышли к реке Тим. Во время штурма моста немцам в самую последнюю секунду удалось обезвредить взрыватель. После чего командир дивизии поспешил на другой берег в своей бронемашине, впереди усиленного танкового полка.

Кавалерийским наскоком танкисты помчались к реке Кшень, разгромив артиллерийские и транспортные колонны советских 160 и 6-й стрелковых дивизий. Еще один мост удалось взять целым. Это была стремительная гонка. Дивизионный командир и штаб возглавляли атаку, рвались вперед, невзирая на открытые фланги, точно в соответствии с девизом Гудериана: "Действиями танковых частей надо руководить, находясь во главе их, танковые войска такие войска, которые могут позволить себе роскошь открывать свои фланги".

Когда наступающим пришлось сделать остановку для заправки техники горючим, командование провело перегруппировку, и в темпе сформированные боевые группы помчались дальше. К вечеру первого дня мотоциклисты и части 3-го батальона 24-го танкового полка атаковали село Ефросиновка.

– Так-так, и что у нас тут? - проговорил капитан Айхгорн. На окраине села виднелся целый лес столбов с указателями, а также несколько радиофургонов, множество грузовиков и вещевой обоз штаба, судя по масштабам, командования высокого уровня.

Мотоциклисты чуть-чуть опоздали к большой добыче: личный состав располагавшегося здесь командного пункта советской 40-й армии успел покинуть село в последнюю минуту. Но, несмотря на то что русским удалось унести ноги, армия, штаб которой в бегах, это - армия без головы.

Таким образом, 24-я танковая дивизия жарким летом 1942 г. вновь продемонстрировала верность традициям классического танкового броска в духе первых недель войны и показала, что хорошо снаряженная, свежая танковая дивизия вполне в состоянии громить русских. Только ливень ненадолго задержал уверенно продвигавшиеся танковые порядки. Они заняли круговую оборону, дождались подхода гренадерских полков, после чего авангард наступления продолжил путь под командованием полковника Рибеля.

К 30 июня 24-я танковая дивизия покрыла половину расстояния до Воронежа. Тут им преградили путь четыре советские стрелковые бригады на заранее подготовленных позициях. Позади них, как установили немцы, находились две танковых бригады. Дела принимали серьезный оборот.

В попытке остановить немецкий прорыв, окружить острие наступления и прикрыть Воронеж Советы развернули три танковых корпуса. Руководство операцией лично принял на себя генерал-лейтенант Федоренко, заместитель наркома обороны и командующий танковыми войсками. Безусловно, русские осознавали значение наступления противника на Воронеж.

Но Федоренко не повезло. Задуманный им грандиозный танковый бросок против головных частей 4-й танковой армии Гота провалился. Превосходство немецкой тактики, грамотная разведка и более гибкое командование помогли немцам одержать победу в схватках с более мощными советскими T-34 и КВ.

30 июня, в день, когда 24-я танковая дивизия вступила в первую большую танковую битву, в 150 километрах южнее немецкая 6-я армия начала продвижение на северо-восток, имея задачей овладение Воронежем. Огромные "клещи" приготовились вырвать первый "зуб" Сталину. Операцию поддерживали самолеты 4-го авиакорпуса под командованием генерала авиации Пфлюгбайля.

40-й танковый корпус наносил удар из района Волчанска могучим бронированными кулаком из крещенных огнем соединений - 3 и 23-й танковых дивизий, 100-й стрелковой дивизии и 29-й моторизованной дивизии. Только 23-я танковая дивизия была новичком на Востоке в 1942 г. Ее тактическим знаком была Эйфелева башня, что само по себе говорило о том, откуда прибыла эта дивизия в Россию; до недавнего времени она располагалась во Франции как оккупационное соединение. Советы не преминули воспользоваться данным обстоятельством в целях психологической войны. Над местами дислокации 23-й с самолетов сбрасывались листовки, где говорилось: "Солдаты 23-й танковой дивизии, мы приветствует вас на территории Советского Союза. Веселая парижская жизнь закончилась. Ваши товарищи расскажут вам, каково им приходится тут у нас, но скоро вы и сами все увидите". Уловка сработала. На личный состав 23-й танковой дивизии произвела впечатление осведомленность русских.