Читать онлайн «История начинается в Шумере». Страница 10

Политическую ситуацию, потребовавшую созыва первого в истории «парламента», можно охарактеризовать следующим образом.

Подобно Греции гораздо более поздних времен, Шумер в III тысячелетии до н. э. представлял собой объединение нескольких городов-государств, соперничавших между собой за власть над всей территорией страны. Одним из наиболее значительных городов был Киш, который, согласно шумерской легенде, получил «верховную власть» от богов сразу же после «потопа». Впоследствии возвысился другой город-государство, Урук, расположенный много южнее Киша. Урук начал всерьез предъявлять претензии на главенство в Шумере. Царь Киша, осознав опасность, пригрозил Уруку войной, если тот не признает его верховным властителем. В этот решающий момент и были созваны две палаты урукского «парламента» — совет старейшин и совет мужчин города, способных носить оружие. Они должны были решить, что делать дальше — подчиниться Кишу и сохранить мир или же взяться за оружие и сражаться за свою независимость.

История борьбы между Уруком и Кишем изложена в форме эпической шумерской поэмы. Главными действующими лицами ее являются Агга, последний правитель I династии Киша, и Гильгамеш, царь Урука, «властитель Куллаба».

Поэма начинается с прибытия в Урук посланцев Агги. Они вручают царю Гильгамешу ультиматум. Прежде чем дать им ответ, Гильгамеш обращается к «собранию старейшин города», заклиная их не покоряться Кишу, а вооружиться и сражаться до победного конца. Однако «сенаторы» не разделяют его чувств: они предпочитают уступить и сохранить мир. Подобное решение не по душе Гильгамешу. Он повторяет свою речь перед «собранием мужчин города». Члены этого второго собрания решают сражаться: никаких уступок Кишу! Гильгамеш доволен. В благоприятном исходе борьбы он, по-видимому, нисколько не сомневается.

Впрочем, борьба продолжалась недолго: «прошло не пять дней, прошло не десять дней», — говорит шумерский поэт. Агга осадил Урук и нагнал ужас на его обитателей. Конец поэмы не совсем ясен, однако можно предположить, что Гильгамеш каким-то образом завоевал расположение Агги и заставил его снять осаду, не доводя дело до сражения.

Вот отрывок из этой поэмы, где речь идет о «парламенте» Урука. Мы приводим текст шумерского поэта дословно, опуская лишь строки, которые не удалось расшифровать.

Как видите, шумерский поэт предельно лаконичен. Он только упоминает о «парламенте» Урука, состоявшем из двух палат, не приводя ни одной детали. А нам бы, конечно, хотелось знать, из скольких представителей состояла каждая палата, каким образом она избиралась, и прочие подробности. Имел ли каждый представитель право выступать? Как достигалось согласие между двумя палатами? Каким образом члены обеих палат выражали свое мнение, и было ли у шумеров что-либо аналогичное нашим методам голосования? Имелся ли у них «председатель», который следил за ходом дебатов и выступал от имени собрания перед царем? Благородное и сдержанное повествование поэта не касается этих подробностей, но можно предположить, что и среди наших древних парламентариев кипели закулисные страсти и пускались в ход всяческие интриги. В городе-государстве Урук явно существовали две враждующие партии: партия войны и партия мира. И нетрудно представить, что и в те времена проводилось немало закулисных совещаний, похожих на наши совещания в прокуренных кулуарах, прежде чем лидеры каждой «палаты» объявляли окончательные и якобы единодушные решения «депутатов».

Вряд ли мы когда-либо найдем документальные подтверждения всех этих древних политических споров и компромиссов. Шансы на то, что нам в руки попадут подробные «исторические» хроники времен Агги и Гильгамеша, практически равны нулю, ибо письменность в ту эпоху была еще недостаточно развита. Что же касается нашей эпической поэмы, то она была зафиксирована на глиняных табличках через много веков после описываемых в ней событий — может быть, даже через тысячу лет после созыва достопамятной сессии «парламента» в древнем Уруке.

К настоящему времени обнаружены одиннадцать табличек и фрагментов с записями этой историко-политической поэмы. Четыре таблички были скопированы и изданы за последние сорок лет. Однако их значение для истории развития политической мысли и политических учреждений было установлено лишь в 1943 г., когда вышла работа Т. Якобсена (Восточный институт Чикагского университета) «Древняя демократия». Затем мне посчастливилось отыскать в Стамбуле и Филадельфии и скопировать остальные семь отрывков. Таким образом, в настоящее время эта поэма в 115 строк известна нам полностью. Научное издание всего текста вместе с исправленным переводом опубликовано в American Journal of Archaeology в 1949 г.

Два политических события, описанных в этой и предыдущей главах, относятся примерно к 2800 г. до н. э. Нам они известны не по историческим свидетельствам очевидцев, а из эпических поэм, записанных много позднее и к тому же содержащих лишь какую-то долю истины. Записи, непосредственно относящиеся к социальным и политическим событиям, появились только через шесть столетий. Эти записи уже можно рассматривать как первые опыты историографии.

Описание и анализ одного из таких документов приводится в следующей главе; при этом мы постарались разъяснить интеллектуальную и психологическую ограниченность наших первых «историков». Этот документ связан с трагической междоусобицей между двумя шумерскими городами-государствами, которая завершилась временным и шатким перемирием. Единственными победителями в этой войне оказались опустошение и смерть.

Надо сразу сказать: в Шумере не было историографов в общепринятом смысле этого слова. Ни один из шумерских авторов не представлял себе историю так, как мы ее понимаем сегодня, то есть как определенную последовательность событий, которые определяются общими закономерностями. Связанные узкими рамками своего мировоззрения, шумеры рассматривали исторические явления как нечто вполне законченное и готовое, а не как следствие развивающихся взаимоотношений человека с окружающей средой.

Шумерские мыслители, например, полагали, что их страна с ее процветающими городами и селениями, обладающая развитой системой политических, религиозных и экономических учреждений, извечно была примерно такой, какой они ее знали. Извечно — это значит с того момента, когда боги, создав вселенную, вознамерились создать Шумер. Вряд ли кому-либо из шумерских мудрецов, даже самым прозорливым, приходило в голову, что некогда их страна была заболоченной пустынной равниной с редкими бедными поселениями и что Шумер стал таким, каким они его знали, лишь постепенно, в результате усилий многих поколений, в результате неустанного, целенаправленного труда его обитателей, которые с удивительным упорством и мужеством добивались все новых достижений.

Распространенный ныне метод классификации и обобщения явлений, которого придерживаются большинство современных историков, был, по-видимому, совершенно незнаком шумерским педагогам и мыслителям. Во всяком случае, в их трудах он не получил ясного и сознательного выражения.

Это относится не только к истории. Так, например, нам известно множество табличек с бесконечными перечнями грамматических форм, что говорит об использовании принципа грамматической классификации, но мы не знаем ни одной таблички с четкими грамматическими правилами или определениями. То же самое и в области математики. Найдена масса табличек с примерами, задачами и решениями, но ни одной — с обобщающими правилами, аксиомами или теоремами.