Читать онлайн «Столетняя война. Леопард против лилии». Страница 24

В целом дела у Англии на западноевропейской сцене обстояли хуже, чем у Франции. Времена бесспорного могущества английской монархии, претендовавшей на лидерство в Европе, давно прошли. В течение XIII в. Англия постепенно превращалась в островное государство, ее политические интересы мало сопрягались с проблемами, которые решали другие западноевропейские страны. Франция же за это время превратилась в сильную монархию, которая, в отличие, например, от первых Плантагенетов, практически не осуществляла экспансионистской политики и пока не создавала угрозы установления своей гегемонии в Европе. Традиционная же экспансия английской короны сосредоточилась в XIII в. на Британских островах. Ирландия и Уэльс непрерывно находились в поле зрения Эдуарда I; немало сил и средств было отдано подавлению их сопротивления и организации экономической эксплуатации. Возрастающее внимание во второй половине XIII в. уделялось Шотландии. После периода политического давления, достаточно ощутимого, но оставлявшего Шотландии надежду на сохранение независимости, английская монархия перешла к решительным действиям. Это окончательно подготовило почву для оформления давно назревшего франко-шотландского союза. Эдуард I воспользовался междуцарствием в Шотландии после смерти в 1286 г. короля Александра III. Сначала шотландцам был навязан договор в Биргхэме, по которому малолетняя наследница шотландского короля Маргарэт должна была стать женой наследника Эдуарда I. Это был верный и вполне традиционный путь к политическому подчинению Шотландии с помощью династического метода. После внезапной смерти Маргарэт в конце того же года английский король оказал на Шотландию грубое военно-политическое давление, и под угрозой английского вторжения шотландские бароны – «охранители трона» – были вынуждены признать право Эдуарда I на управление Шотландией в качестве ее сюзерена. Затем, воспользовавшись борьбой феодальных группировок в Шотландии, английский король вмешался в так называемое «Великое дело» – избрание преемника шотландской короны – и добился в 1292 г. утверждения своего ставленника Джона Бэлиола. Шотландия, которой на протяжении уже не одного столетия удавалось в нелегкой борьбе сохранять свою независимость, оказалась на грани ее утраты. В этих условиях, опираясь на прежний опыт сближения с Францией в антианглийской борьбе, шотландские придворные круги обратились к своему единственному потенциальному союзнику. В обстановке назревания англофранцузского конфликта это полностью совпало с интересами французской монархии и привело в 1295 г. к оформлению союза между Францией и Шотландией.

Договор между Францией и Шотландией был подписан в то время, когда в Гаскони уже начался давно назревший англо-французский конфликт (война 1294—1303 гг.). Документ носил откровенно антианглийский характер и предусматривал взаимные обязательства сторон в совместной борьбе против Англии[50]. Его основное военное условие заключалось в обеспечении войны на два фронта. Шотландские войска были обязаны «при необходимости как по суше, так и по морю прибыть в Англию». В случае англо-французской войны шотландский король «обещал объявить войну королю Англии и как можно сильнее и болезненнее опустошать земли Английского королевства». Франция же должна была «прочно стоять на стороне шотландского короля, оказав ему помощь путем захвата других частей Английского королевства, с тем чтобы тех, кто придет в Шотландию (т. е. английские войска. – Н. Б.), переслали в другое место». В качестве политического условия союза оговаривалось участие Франции в любых англо-шотландских мирных договорах.

Подписание такого документа в условиях англо-французского вооруженного конфликта в Гаскони было со стороны Шотландии фактическим объявлением войны Англии. Таким образом, английская монархия оказалась перед опасностью борьбы на два фронта. Эта угроза реализовалась уже в 1296 г., когда в Шотландии развернулась антианглийская война за независимость (1296—1328), в то время как в Гаскони с переменным успехом продолжались англо-французские военные действия.

Стремясь ликвидировать наметившийся перевес сил в пользу Франции, английская корона также обратилась к активным поискам союзников. Были использованы большие денежные средства и различные формы политического нажима, чтобы привлечь на сторону Англии графа Фландрского. Помимо естественного стремления найти противовес франко-шотландскому союзу усиление интереса к Фландрии имело причины стратегического характера. После потери Нормандии графство Фландрское было самым удобным плацдармом для удара по Франции с севера. К концу XIII в. сложились экономические и политические предпосылки для реализации союза между Англией и Фландрией. Английская шерсть и английские корабли стали непременным условием развития сукноделия – ведущей отрасли фландрского ремесла, основы экономики Фландрии. Главные центры сукноделия переместились с юга Нидерландов во фландрские города Ипр, Гент, Брюгге, неразрывно связанные с объединением купцов – так называемой «Лондонской ганзой». Его члены получали важные привилегии от английского короля. В течение XIII в. эти богатые и независимые города начали играть видную роль в жизни графства. Это создавало прочный фундамент для сближения с Англией. В течение второй половины XIII в. торгово-экономические вопросы занимали видное место в отношениях Англии и Фландрии.

Основной политической предпосылкой союза Фландрии с английской короной было нараставшее в течение XIII в. французское давление на эту область. Особенно грубым и угрожающим относительной независимости Фландрии оно сделалось при Филиппе IV в 80-х гг. XIV в. Умело играя на растущих противоречиях между графом Фландрским и горожанами, используя права сюзерена, Филипп IV явно приближал превращение Фландрии в часть своего домена. Эдуард I, также отличавшийся способностями политика и дипломата, противопоставил французской угрозе горячую готовность к сближению с графом Фландрским Ги Дампьером: предоставлял ему займы, делал невиданные по щедрости подарки, поддерживал на дипломатическом поприще. Имело значение и то, что английский король с помощью династических связей и денег постепенно расширял число своих сторонников среди других нидерландских сеньоров (в Брабанте, Гельдерне, Нассау и др.). И все же к началу англо-французского вооруженного конфликта в Гаскони граф Фландрский еще не решился на очередное выступление против своего сюзерена. Это произошло уже во время гасконской войны, и толчком к последнему, решающему шагу стало именно сближение с Англией.

Проект династического союза между фландрским домом Дампьеров и Плантагенетами и переговоры графа с Эдуардом I, в которых Ги Дампьер выражал сочувствие английскому королю, притесняемому Францией в Гаскони, побудили Филиппа IV нанести Фландрии очередной удар. В 1297 г. он предал Ги Дампьера суду Парижского парламента как непокорного вассала. Суд принял решение о конфискации графства. Граф Фландрский немедленно заключил договор о союзе с Англией против Франции и направил вызов своему сюзерену Филиппу IV. Это означало объявление войны. Как и ровно сто лет назад, в 1197 г., Англия и графство Фландрское объединились в антифранцузской борьбе. Интересно отметить, что в договоре 1297 г. и поведении Ги Дампьера отчетливо проявилось давнишнее тяготение Фландрии к политической самостоятельности. В тексте соглашения с Англией звучит не только обещание помощи в войне против французской монархии, но и разрыв древних вассальных связей «из-за многих несправедливостей». Граф объявляет, что отказывается от своей вассальной клятвы «навсегда». Все это тесно смыкалось с положением Шотландии, которая также отказывалась от навязанного ей вассалитета. Только сюзереном была Англия, а Шотландия, естественно, опиралась на ее соперницу – Францию. Эта «зеркальность» ситуации при расстановке сил между наиболее активными и давними участниками англо-французской борьбы отражала глубокую закономерность их вовлечения в круг противоречий двух ведущих монархий и системный характер событий вокруг столкновения Англии и Франции.

Традиционная практика «покупки» союзников тем не менее не могла сразу отойти в прошлое. И Англия, и Франция отдали ей дань в связи с конфликтом 1294—1303 гг. в Гаскони. Однако результаты ее применения блестяще подтвердили, что времена изменились, и усложнившаяся международная жизнь требовала создания подлинно межгосударственных союзов, основанных на серьезной общности интересов. Об этом красноречиво говорила полная бездеятельность ряда «купленных» Англией союзников в Нидерландах, бесплодность дорогостоящей борьбы за поддержку германского императора. Таким же недейственным оказался союз, заключенный Филиппом IV с королем Норвегии Эриком II. За обещанную и частично уплаченную Францией крупную сумму Норвегия должна была оказать ей большую помощь в усилении флота и войне на море. Однако все условия договора остались нереализованными.