Читать онлайн «Всемирная история: В 6 томах. Том 1: Древний мир». Страница 9

Трудно оспаривать, что с началом изготовления орудий труда биологические инстинкты перестают служить решающей основой выживания. Предок человека идет на охоту, движимый чувством голода и вооруженный лишь тем, чем снабдила его природа. А уже ранний человек распределяет время между изготовлением орудий охоты и самой охотой, он планирует время на ближайшие и последующие сутки. Изменяется и восприятие пространства. Отношение к окружающему становится менее индифферентным и обуславливается не только голодом или сытостью. Связь с местом обитания приобретает более прочный характер. Осуществляется сознательный выбор места долговременного обитания, обустраиваются фиксированные жилые площадки. Это еще не жилища в полном смысле слова, но и далеко уже не гнезда обезьян, которые бывают только индивидуальными, предназначенными лишь для ночевки, и нерегулярными.

Таким образом, уже для первой археологической эпохи, олдована, можно говорить о существовании сплоченных охотничьих коллективов, живущих небольшими группами, которые ощущают свою прочную связь с территорией обитания, осознают свое отличие от животных и родовую близость к другим таким же группам, с которыми они устанавливают эпизодические контакты.

С момента начала изготовления орудий труда в действие вступает и такой мощный фактор социогенеза, как технология первобытной производственной деятельности. Проявления этого фактора уже в самом начале должны были носить взрывной характер, и воздействие его касалось не только интеллектуального прогресса, но и самого физического облика людей. Даже первый орудийный набор человека далек от кажущейся примитивности. Изготовление орудий предполагало осуществление целого ряда последовательных операций: обнаружение и выбор сырья, подбор подходящего обломка камня, подготовка его для последующего скалывания с него заготовки желательной формы и веса, обработка последней до ее оформления в законченное орудие. В инвентаре периода олдована фиксируется наличие всей этой технологической цепочки. Сами формы каменных орудий разнотипны и вариабельны. Каждая из них допускает и даже предполагает возможность дальнейшего совершенствования. Таким образом, уже в момент своего возникновения технология выступает двигателем общественного прогресса.

Разумеется, специфические характеристики первоначального устройства человеческих коллективов не поддаются сколько-нибудь полному раскрытию. К их пониманию приходится пробираться почти вслепую. Показательна в этом отношении проблема семьи применительно к начальным этапам человеческой истории. Существование семьи для времени, о котором идет речь, часто отрицается. Говорится о неурегулированности сексуальных связей и промискуитете — стадных, беспорядочных половых отношениях. Менее умозрительным является другой, культурологический подход, основывающийся на археологических данных. С точки зрения этого подхода, считается вполне возможным существование семьи для самых древних этапов каменного века.

Продолжительность детского периода у человека значительно больше, чем у любого представителя животного мира. Это делает родственную связь «мать-дитя» долговременной, а следовательно, прочной. При том что рождаемость в первобытности была регулярной и ограниченной лишь одной природной периодичностью, на попечении каждой матери находились одновременно по два-три ребенка разного возраста. Это усложняло родственные отношения, не только придавая им двусторонний характер по прямой вертикальной линии от матери к ребенку, но включая и горизонтальные связи между выросшими совместно братьями и сестрами. Труднее судить об отношениях между отцом и детьми (прочность этих отношений для раннепалеолитического времени довольно проблематична) и о долговечности связей между сексуальными партнерами. При всей возможной непрочности последних, нельзя отрицать, что в каждый конкретный период мужчина проживал в определенной семье и ощущал максимально тесные общественные связи с членами именно этой семьи, выполняя фактически роль кормильца. Сложению родственных отношений должно сопутствовать и оформление определенных сексуальных ограничений, прежде всего между ближайшими родственниками по прямой линии, а также между братьями и сестрами. Сложно представить себе, в каких именно формах это реализовывалось в жизни. Однако само возникновение их не вызывает серьезных сомнений, ибо даже в животном мире существуют некоторые инстинктивные элементы подобного рода ограничителей.

Одним из первых проявлений социогенеза, видимо, следует считать и половозрастное разделение труда. Занятая выхаживанием детей и находящаяся часто в состоянии беременности женщина, а также дети могли выполнять лишь посильную для них работу, такую как сбор съедобных растений, кореньев и птичьих яиц, изготовление орудий труда, сбор материала для костра и т. п. Основную тяжесть промысла пищевых припасов, конечно, несли на себе молодые мужчины.

Таким образом, если обобщить сказанное о характере социальных отношений самого первого этапа формирования человеческого общества — олдована, то вырисовывается следующая, во многом гипотетичная, картина. Человек жил относительно небольшими коллективами, членов которого объединяла производственная потребность друг в друге, сексуальное партнерство и родственные отношения. Такое определение дает достаточно оснований для того, чтобы назвать данные коллективы начальной формой общины, или протообщиной. Малочисленность археологических данных для самых ранних этапов палеолита не позволяет говорить о конкретном характере этой формы общественного объединения, но основные признаки ее должны были быть близки тем, какими характеризуется община и на более развитых этапах каменного века. Невозможно обосновать, например, существенные отличия в социальном устройстве мустьерского и верхнепалеолитического обществ. На фоне таких археологических данных не более чем данью столетней традиции считаются встречающиеся еще и сейчас определения общественных отношений человека нижнего палеолита как «первобытное человеческое стадо» или «дородовое общество». Смена парадигм в отношении социального устройства людей нижнего палеолита является делом недалекого будущего.

Пытаясь сопоставить основные этапы периодизации первобытности, казалось бы, можно ожидать совпадения главных вех развития культуры с последовательностью этапов эволюции гоминид. В действительности ретроспективный анализ не выявляет прямой систематической связи между ними. Показательны в этом отношении данные с европейского континента. Складывание культурного комплекса собственно ашельского типа около 600 тыс. лет назад не сопровождается здесь сменой физического типа человека, обладающей такой же значимостью. Для времени смены ашеля эпохой мустье не имеется достоверных данных о синхронной смене гейдельбергского человека неандертальцем. Более того, не совпадает время ухода с исторической арены гейдельбергского человека на европейском и африканском континентах. При этом осуществить методически корректное сравнение свершавшихся там и тут культурных изменений по признаку «развитости» не представляется возможным. С наступлением верхнего палеолита не происходит повсеместной смены неандертальцев сапиенсами. При этом по принципиальным показателям культура поздних неандертальцев весьма близка культуре начальной стадии верхнего палеолита.

Каждая из археологических эпох имеет свои специфические характеристики составляющей их материальной культуры. Для выражения этих особенностей пользуются понятием «технокомплекс». Это понятие определяет наиболее существенные для той или иной эпохи достижения в технологии и морфологии каменных орудий труда. Так, для олдована характерен технокомплекс чоппера, для ашеля — технокомплекс ручного рубила, для среднего палеолита — технокомплекс скребла и остроконечника, для верхнего палеолита — технокомплекс скребка-резца-острия. Разумеется, культурные характеристики эпох не ограничиваются только указанными изделиями.

Типичные каменные орудия эпох олдован (1–4) и ашель (5). Чопперы: 1 — местонахождение Вади Хажря (о-в Сокотра); 2 — стоянка Гегалашур-2 (Дагестан); 3 — пещерная стоянка Аль-Гуза (Йемен); 4 местонахождение Гегалашур-1 (Дагестан); 5 — рубило: местонахождение Джоль Урум 1 (Йемен)

Эпоха олдован (ок. 2,5 — ок. 1,4 млн лет назад) названа по Олдувайскому ущелью в Танзании, где в 50-60-х годах XX в. были сделаны принципиально важные археологические открытия, относящиеся к началу человеческой истории. Наиболее ранние находки, происходящие отсюда, датируются временем около 1,8 млн лет назад. Самым характерным орудием олдована является чоппер — галька с искусственно заостренным краем. Это изделие использовалось для разрубания и дробления. Наряду с чопперами в олдоване изготавливались и употреблялись скребла, отщепы с острыми краями, отбойники и другие орудия. Наиболее ранние орудия олдована обнаружены в местности Хадар на севере современной Эфиопии. Они относятся ко времени примерно 2,5 млн лет назад. Близкие по возрасту предметы происходят и из района нижнего течения р. Омо на крайнем юге Эфиопии. И первые, и вторые состоят преимущественно из одних отщепов, что дало основания некоторым исследователям говорить о существовании доолдованской стадии развития каменного века. Однако этот материал еще слишком малочислен, чтобы на его основе делать широкие обобщения.