Читать онлайн «Почему Европа? Возвышение Запада в мировой истории, 1500-1850». Страница 25

Выглядит это весьма убедительно и достаточно просто объясняет то, почему Северная Европа опередила другие регионы по части доходов. Но, как и множество прочих простых объяснений, оно основано на предположениях, которые при ближайшем рассмотрении не выдерживают никакой критики. Представление о том, что женщины в странах с поздними браками имели меньше детей, предполагает, что шансы женщины выносить ребенка в каждый год брака одинаковы, пока женщина не становится для этого слишком старой. Если бы это было так, то тогда чем больше лет женщины находились бы в браке (из-за того, что они выходили замуж раньше, либо из-за того, что большее число женщин выходило замуж, или же из-за того и другого вместе), тем больше детей они бы рожали. Однако, как можно было ожидать, с семейными системами, столь различающимися от общества к обществу, шансы женщины родить ребенка в тот или иной год брака различались столь же сильно. Таким образом, рост населения не зависел лишь от того, как долго женщина состояла в браке. Скорее, важно было то, сколько детей женщина имела за всю свою жизнь.

Ни одно общество не выиграло бы в случае, если бы оно росло так быстро, что вскоре исчерпало бы продовольственные запасы, в досовременных обществах всегда представлявшие собой основной предмет беспокойства. Поэтому почти все досовременные общества разработали социальные практики, ограничивавшие рост населения, сокращая общее число детей, которых могли родить женщины. Этого можно было достичь двумя способами: посредством обычаев, ограничивавших доступность брака, либо обычаев, снижавших количество детей, которое могли иметь пары. Подобные социальные практики, конечно, не были строго фиксированными; они обычно были достаточно гибкими для того, чтобы позволить обществам расти гораздо быстрее после периодического голода или других бедствий или же заселять новые земли. Но обычно они, действительно, ограничивали рождаемость, сохраняя ее на гораздо более низком уровне.

Вышеописанная североевропейская структура семьи сильно затрудняла возможность вступления в брак для женщин. Поскольку пары должны были обладать ресурсами для ведения нового хозяйства до вступления в брак, и мужчины, и женщины должны были унаследовать дом (что подразумевало ожидание момента ухода родителей от дел либо их смерти) либо сэкономить средства для его покупки (что означало долгие годы труда и экономии до брака). Поэтому многие либо вступали в брак достаточно поздно, либо вообще никогда.

Однако как только пара вступала в брак, общество уже не выдвигало никаких препятствий деторождению. Скорее, европейские общества требовали от семей следования библейскому предписанию «плодитесь и размножайтесь», побуждая пары иметь как можно больше детей. Кроме того, если муж умирал, когда жена еще была молодой, никто не возражал против ее повторного брака и рождения детей с новым супругом (а обычный порядок наследования делал молодую вдову весьма привлекательным объектом). Не все дети выживали в условиях, когда детские болезни были фатальными. И все же общая фертильность ограничивалась существовавшими препятствиями для вступления в брак.

В обществах с традицией раннего брачного возраста, напротив, был распространен ряд обычаев и практик, направленных на ограничение деторождения среди замужних. Это могло осуществляться различными способами. Во-первых, ожидалось, что после женитьбы мужья должны были в течение нескольких лет работать вдали от родной деревни. Эта вынужденная разлука мужей и жен, естественно, снижала деторождение! Так, русские крестьяне часто посылали молодых мужчин в город (или, гораздо менее охотно, в армию) на заработки; китайские крестьяне посылали юношей на время в города или другие провинции для торговли. Среди городского населения в этих обществах была непропорционально велика доля молодых людей, большая часть которых обеспечивала (при этом не обязательно имея детей) оставшихся дома жен.

Во-вторых, вдовам часто запрещались повторные браки. Обязательные многолетние периоды траура или постоянного вдовства были нормой. Таким образом, в обществах с ранними браками обычно было немало вдов, которые, выйдя замуж в раннем возрасте, теряли мужей из-за болезни или в результате несчастного случая и, следовательно, рано утрачивали способность деторождения.

Наконец, в обществах с ранними браками часто допускались детоубийство или пренебрежительное отношение к нежеланным детям (а отсюда большее число случаев болезни и смертей). Таким образом, в случае если иные меры не срабатывали, семьи в подобных обществах все же могли гарантировать, что число выживших детей оставалось под контролем.

Все эти практики означали, что, даже если женщины в Китае и выходили замуж гораздо раньше, чем в Северной Европе, и почти все молодые китайские женщины были замужем, первенец обычно рождался лишь через несколько лет после свадьбы; существовал большой перерыв между рождением детей, и чаще всего детей переставали рожать гораздо раньше (особенно из-за вдовства).

Короче говоря, большая часть азиатских обществ успешно регулировала уровень рождаемости во время брака, тогда как общества Северной Европы ограничивали рождаемость посредством откладывания брака. Обе системы поддерживали рождаемость и прирост населения на умеренном уровне. И в XVI — середине XVIII в. число детей, доживавших до зрелости, в английский и китайских семьях было практически одинаковым.

Таким образом, даже несмотря на совершенно различные способы регулирования брака и семейной жизни в европейских и азиатских обществах, эти различия не привели к каким-либо ярко выраженным расхождениям в общем уровне рождаемости. Точнее, в XVI — середине XVIII в. рост численности населения в Англии составлял приблизительно 130%, а в Китае — 125%. Не велика разница! А поскольку темпы роста были столь схожими независимо от семейной структуры, мы не можем говорить о том, что различия в моделях брака или темпах роста численности населения объясняют различия в уровне жизни по всей Евразии в XVI, XVII или XVIII вв.

Чтобы понять, насколько уровень жизни различался в эти века, нам необходимо рассмотреть данные по ключевым показателям, говорящим о том, какой была жизнь людей:

• Мы можем определить общее состояние здоровья и питания по средней продолжительности жизни и росту — то есть тому, как долго люди жили и насколько высокими было большинство взрослых.

• Мы можем сравнить заработную плату работников в городе и деревне, чтобы понять, сколько продовольственных товаров они могли купить.

• Мы можем проверить оценки потребления населения, чтобы понять, что люди ели, во что одевались и чем пользовались в своей жизни.

• Мы можем рассмотреть население городов, чтобы попытаться оценить производственные излишки общества — сколько из того, что производили крестьяне сверх прожиточного минимума, было доступно для поддержки городских центров?

• Наконец, мы можем обратиться к оценкам производительности труда — то есть того, сколько рабочие производили за рабочий день.

Одним из самых достоверных средств измерения благосостояния людей в прошлом служит показатель продолжительности жизни. Демографы (ученые, изучающие изменения в эволюции народонаселения) используют термин «продолжительность жизни» для описания среднестатистической продолжительности жизни человека в обществе.

Продолжительность жизни, как и многое другое в истории, демонстрирует нам долгосрочные циклы. Во всех обществах она была ниже в периоды вспышек эпидемий и выше, когда уровень заболеваний падал. По сути, изучая различные общества в определенные периоды мировой истории, мы предполагаем, что там, где у людей было больше продовольствия, лучше жилищные условия и одежда, они должны были жить дольше.

На деле же мы обнаруживаем, что продолжительность жизни практически во всех доиндустриальных обществах была удивительно низкой — ниже, чем даже в беднейших странах современного мира. Это объясняется тем, что детская смертность (процент детей, умиравших на первом году жизни) была невероятно высокой. В доиндустриальных обществах многие младенцы умирали от болезней, которые сегодня легко лечатся (например от диареи), или недоедания. И поскольку многие погибали в раннем детстве, средняя продолжительность жизни была короткой — немногим более тридцати лет, по сравнению с пятьюдесятью годами в беднейших обществах сегодня. Это не значит, что большинство людей жили до 30 лет; скорее, это означает то, что на каждого, кто дожил до шестидесяти лет, приходился один младенец, умерший на первом году жизни, что и приводило к средней продолжительности жизни в 30 лет.

Таблица 5.1. Средняя продолжительность жизни в отдельных странах и временных периодах{18} Страна или город (население) ... … Временной период ... … Ожидаемая продолжительность жизни при рождении

Англия … 1750–1800 … 37