Читать онлайн «Постижение истории». Страница 178

Истина заключается в том. что вторгшийся иностранный культурный элемент невозможно выхолостить, лишив его тем самым опасной способности притягивать к себе другие элементы своей культуры. Однажды завоевав определенное место в сфере общества, чужеродный культурный элемент укореняется там и, обращая другими, родственными себе элементами, чувствует себя вскоре хозяином положения. Если воспринимающая сторона не в состоянии нейтрализовать эти вкрапления, остается единственная надежда – попытаться перехитрить врага. Здесь не годится воинственная тактика зилотизма – неистово сопротивляться всему новому. Вместо этого лучше предпринять противоположный маневр и тактику иродианства: сражаться с более сильным противником его же собственным оружием. Причем, не ожидая нападения, выйти ему навстречу с распростертыми объятиями. Практическая ценность такой политики просматривается в двух сериях контактов между османами и современным Западом. Политика минимальной вестернизации, избранная турецким султаном Абдул-Хамидом, когда западная культура прорвалась в Порту [645] и заполнила даже военную сферу, не имела практического успеха, тогда как политика максимальной вестернизации, проводимая Мустафой Кемалем Ататюрком, вывела османов на реальный путь спасения.

Политика модернизации османской военной машины, предпринятая Абдул-Хамидом, основывалась на ложном мнении, что можно ограничиться в преобразовании сухопутных и морских вооруженных сил лишь необходимым минимумом профессиональных технических инструкций, игнорируя при этом другие западные идеи. Оттоманское государство стояло перед дилеммой. Чтобы сражаться с более сильным в военном отношении противником, необходимо было перевооружиться по современному западному образцу. Но этот путь был чреват многими опасностями. Угроза на сей раз исходила не от иностранных армий, а от местной революционно настроенной части общества, которую под влиянием западных политических идей могли возглавить получившие западную подготовку военные офицеры. Ошибка султана была выявлена и исправлена в 1908 г., когда политический переворот, стоивший ему трона, возглавили младшие офицеры, набравшиеся «опасных идей» в стерильной военной академии, созданной невежественным оттоманским деспотом [646]. Дилемма, что стояла перед Абдул-Хамидом, была разрешена появлением весьма характерной фигуры – либерально настроенного революционного военного офицера. Это явилось естественным порождением социальной «ничейной земли» между двумя конфликтующими культурами, хотя с западной точки зрения соединение понятий «либеральный» и «военный» представляется парадоксом. Однако такую фигуру знала и дореволюционная Россия. Аналоги ее можно наблюдать и сегодня среди военных, например в Африке или на Ближнем Востоке, где внутренний конфликт между реалиями местной культуры и идеалами Запада часто выливается в революционный взрыв, который возглавляется офицерами, получившими западное образование.

Последствия активного распространения вируса западной культуры во всех областях общественной жизни можно наблюдать и на ранних этапах контактов между Западом и Оттоманской империей. В начале XIX в. Мухаммед Али поставил перед собой вполне определенную цель – вестернизировать вооруженные силы, с тем чтобы не утратить позиций во все более вестернизирующемся мире. Однако время показало, что нововведения в военной области не могут успешно осуществляться, если они не поддерживаются целым рядом мероприятий в других областях социальной жизни. «В ранний период своей военной деятельности Мухаммед Али убедился в преимуществах европейской военной тактики, ибо он принимал участие в операциях против французской армии в Египте. Там и сложилось у него весьма высокое мнение о воинской науке. Введение принципов западной организации в армии Леванта имело многие важные последствия… Переход от неуправляемой и недисциплинированной орды к обученным войскам, строго субординированным и хорошо дисциплинированным, прежде всего означал установление некоторого нового порядка, распространявшегося на все общество» [прим141]. Таким образом, в Египте периода Мухаммеда Али, как и в России периода Петра Великого, первоначально узкая цель приводила к весьма обширной и амбициозной иродианской программе. Мухаммед Али понял необходимость создания резерва, для чего были открыты специальные подготовительные школы, где подростки получали начальное военное образование. В то же время он сознавал, что, сколь бы эффективным ни был образовательный процесс в кадетских училищах и подготовительных школах, сами по себе эти учреждения не способны коренным образом преобразовать вооруженные силы, что, собственно, и составляло основную практическую цель его образовательной реформы. Вооруженные силы западного образца требовали многочисленных дополнительных служб, а те в свою очередь требовали технически грамотного персонала. Эти дорогостоящие нововведения не могли быть осуществлены без повышения налогов. Однако для того, чтобы реально поднять доходы, требовалось в свою очередь повысить объем производства общественного продукта, а этого нельзя было добиться без технических нововведений в сельском хозяйстве и промышленности. И весь этот спектр проблем требовал безотлагательного притока хорошо обученных государственных служащих и экономических экспертов.

Следовательно, вестернизация образования стала естественным продолжением первоначально ограниченной политики военных преобразований. Пехотные, кавалерийские и артиллерийские училища, возглавляемые западными командирами, пришлось дополнить техническими и морскими училищами, а вслед за ними были открыты математическая и чертежная школы, а также освоено пушечное литейное производство. Техническое обучение персонала для вооруженных сил и их вспомогательных служб было подкреплено введением системы общего образования по французской модели, которая затем была усовершенствована путем выделения элитарной группы студентов, проходивших курс учебы непосредственно в Европе.

Первая школа была создана в Каире в 1812 г., а через четыре года Мухаммед Али открыл хорошо оборудованную инженерную школу в своем собственном дворце, где под руководством западных наставников обучалось 80 египетских студентов. В 1833 г. была открыта политехническая подготовительная школа для курсантов кадетских училищ. Чтобы обеспечить достаточно высокий уровень абитуриентов политехнической школы, в Каире, Александрии, а позже и в каждом провинциальном департаменте стали создаваться начальные школы. Ученики в эти школы вербовались, как в армию, да и порядок в них поддерживался военный. Кроме того, учеников кормили и одевали за государственный счет. Согласно регистрации 1839 г., в невоенных специальных школах, где изучались иностранные языки, медицина, сельское хозяйство, делопроизводство, в общей сложности обучалось 1215 учеников. Создание сети специальных и общих образовательных учреждений западного типа было окончательно завершено в 1867 г. Помимо развития системы образования внутри страны, правители Египта открыли в Париже египетскую научную миссию, куда с 1826 по 1870 г. ежегодно направлялся контингент студентов для завершения своего образования. Постоянно расширяющаяся система западного образования, первоначально преследовавшая чисто технические цели создания современной армии, в какой-то мере объясняет причины возникновения среди египетской интеллигенции националистического движения, а также и его первые неудачи. Уже на первом этапе приобщения к западной культуре интеллигенция оказалась отчужденной от неграмотных масс крестьянства, а значит, была не в состоянии привлечь их на свою сторону [прим142].

Другой пример из этой же области показывает, как быстро можно разложить традиционную социальную структуру с помощью вмешательства иностранного культурного элемента. В 1825 г. французский военный врач д-р А. Б. Клот прибыл в Египет для организации медицинской службы в египетской армии. Он сумел добиться принятия норм французской армии в сфере медицинского обеспечения и многих других новшеств в военной медицинской системе. Однако самым большим достижением его биографии стал выход за пределы армейской медицины. Несмотря на сильную оппозицию, вдохновляемую общим духом исламского консерватизма, и в частности исламским предрассудком, запрещающим изучение анатомии с помощью хирургического вмешательства, Клот сумел убедить Мухаммеда Али открыть в 1827 г. медицинскую школу, а затем школу акушерства, родильный дом, фармацевтическую школу, подготовительную школу и школу французского языка (на котором велись медицинские консультации). В конце концов Клот переоборудовал военный госпиталь в гражданскую больницу, значительно расширив при этом число коек как для военных, так и для гражданских лиц. Создание больничной системы, включающей родильный дом, привело к тому, что менее чем через 50 лет оказалось подорванным самое сильное из всех традиционных исламских табу. Медицинское освидетельствование и лечение мусульманских женщин, ранее в большинстве случаев невозможные в силу традиционных запретов, стали постепенно нормой. Успех Клота, таким образом, можно назвать революционным.