Читать онлайн «История Тверского края». Страница 13

Удивительное путешествие тверского купца в далёкую Индию было неслыханным для европейцев. Лишь спустя четверть века португалец Васко да Гама сумел достичь этих земель морским путём. Афанасию Никитину удалось увидеть жизнь Индии взглядом заинтересованного и вдумчивого наблюдателя. Он оказался и первым русским, достигшим Африки.

Рис. 25. Памятник Афанасию Никитину в Твери

События, свидетелем и участником которых стал Афанасий Никитин, известны по его путевым записям. После смерти путешественника эти заметки попали в московский Посольский приказ,[66] и в 1475 г. их включили составной частью в летописный свод.

Свой труд тверитянин назвал "Хожением за три моря". В таких произведениях, известных с XII в., авторы рассказывали о паломничествах[67]к святым местам, о деятельности посольств и торговых миссий за границей.

В "Хожении за три моря" упоминаются Каир и Дамаск, Эфиопия, Цейлон, Бирма, Китай. Сообщения о быте, нравах, государственном устройстве неведомых стран подробны и правдивы. В них нет фантастических преувеличений, многоруких рогачей, пёсьеголовцев, какими рисовали жителей Индии на страницах европейского "Сказания об Индийском царстве". Это нормальные люди, со своими заботами, проблемами, жизненным укладом и бытом: "Индеяне же не едят никоторого же мяса, ни яловичины, ни боранины, ни курятины, ни рыбы, ни свинины, а свиней же у них велми много... А едят, покрываются платом, чтобы никто не видел его". Спокойное и уважительное отношение к чужим обычаям и вере сочеталось у Афанасия Никитина с твёрдой приверженностью православию. Русская земля и христианская вера для автора "Хожения за три моря" неразрывны: "Русская земля да будет Богом хранима! Боже, сохрани её! На этом свете нет страны, подобной ей, хотя вельможи Русской земли несправедливы. Да станет Русская земля благоустроенной и да будет в ней справедливость".

"Хожение" написано понятным, неусложнённым языком. В нём звучит живая народная речь, характерная для Руси второй половины XV в.

Записки тверского купца сохранили своё выдающееся значение и по сей день как памятник русской литературы, один из редких источников изучения средневекового Востока.

Особенности культуры средневековых русских центров тесно связаны с их экономическим и политическим положением. К началу XV в. Тверь являлась крупнейшим после Москвы княжеством Северо-Восточной Руси и поддерживала устойчивые связи с другими русскими княжествами.

В 1406 г. в Тверском Жёлтиковом Успенском монастыре завершилось строительство храма в честь Успения Богородицы.

Велось храмовое строительство в Старице. Из построек начала XV в. известна Никольская церковь. Её и возведённый ранее Михаилоархангельский собор художники украсили стенной росписью.

Вторым по значению после Твери центром княжества оставался Кашин. Первые десятилетия XV в. — время культурного подъёма города. В 1425 г. на основе тверских летописей создан Кашинский летописный свод. Стремясь к самостоятельности, кашинцы чеканили собственную монету. В городе работали строители, чеканщики, резчики, художники из Москвы.

Рис. 26. Рогатина великого Тверского князя Бориса Александровича

Огромный вред застройке наносили пожары. Летопись приводит описание тверского пожара 1413 г., уничтожившего "князя великого двор и весь град и стена вся". В числе сгоревших построек упоминаются 20 церквей. После пожара 1412 г. перестраивалась церковь Рождества Богородицы в Вертязине.

Сведения о средневековой городской планировке дают археологические раскопки. Исследования Тверского кремля, Малого городища в Торопце, Нижнего городища в Торжке, Старицкого городища выявили остатки жилых и хозяйственных построек, общественных зданий, мостовых.

В 1408 г., спасаясь от татарского набега на Москву, в Твери нашли пристанище монахи из Троице-Сергиевой лавры и Иосифо-Волоцкого монастыря. Они принесли с собой предметы византийского и московского искусства, с которыми могли познакомиться местные мастера. В числе московских беженцев находился Епифаний Премудрый, крупнейший писатель русского средневековья. С его приездом в Твери оказалось Евангелие, украшенное миниатюрами работы Феофана Грека, знаменитого художника, выходца из Византии.

Рис. 27. Икона "Спас на престоле" из Кашинского иконостаса

Среди письменных источников выделяется "Послание", направленное в 1415 г. Епифанием Премудрым из Троице-Сергиевой лавры архимандриту Тверского Спасо-Афанасьева монастыря Кириллу. В нём автор, отвечая на вопросы тверского архимандрита, подробно рассказал о храме Святой Софии в Константинополе, о "палатном письме", которым художник Феофан Грек расписывал здания в Москве.

Значительную роль в тверской духовной жизни играли связи с монастырями на горе Афон в Греции — крупнейшим центром православия. Тверские книжники работали в хранилищах рукописей на Афоне, составляли списки произведений отцов церкви.[68]

Несмотря на конфликты между московскими и тверскими князьями, отношения двух княжеств сохранялись и развивались. В пополнении библиотеки Тверской епархии участвовал московский митрополит Киприан. По инициативе тверского епископа Арсения в 1406 г. создан список "Киево-Печерского патерика" — собрания сведений о святых.

При княжеском дворе и при епископе продолжалось летописание, были подготовлены новые редакции повестей о Михаиле Ярославиче и Михаиле Александровиче.

Рис. 28. Икона "Димитрий Солунский" из Кашинского иконостаса

В круге литературных произведений XV в. особое место занимает "Инока[69] Фомы слово похвальное о благоверном великом князе Борисе Александровиче". "Слово" содержит восторженное описание деятельности тверского князя.

Поводом к написанию "Слова" стало взятие турками в 1453 г. Константинополя и уничтожение его как главного центра православия. Столетиями Русь ориентировалась на духовную и художественную культуру Византии. С падением Константинополя, "второго Рима", по мысли автора "Слова", Руси предстояло стать оплотом православной веры. Именно Тверь могла быть достойной славы "нового Рима". Позже, в XVI в., эта идея легла в основу русской государственности.

"Слово" сообщает о большом городском строительстве, художественных работах, развитии ремесла и прикладного искусства. Известны имена мастеров-денежников Арефьева и Федотова. О специалисте по литью пушек Микуле Кречетникове автор "Слова" сообщает, что "таков бяше той мастер Микула Тверитянин, яко и среди немец не обрести такова".

У тверского князя работали умелые мастера оружейного дела, ювелиры. Одним из шедевров русского прикладного искусства является парадная рогатина[70] князя Бориса Александровича. Её украшают серебряные пластины с резными рисунками тонкой работы. Великолепными произведениями иконописи XV в. по праву считаются образа "Кашинского иконостаса" и икона "Митрополит Пётр" из Тверского Отроча монастыря.

Присоединение Тверского княжества в 1485 г. к Московскому государству отразились на духовной жизни и искусстве тверских земель. Захват Твери войском Ивана III сопровождался вывозом художественных ценностей и архивов: "И тако великий князь Иван Васильевич взят град Тверь... и много богатства взя..." Интересно, что на чертеже Русского государства 1497 г. Тверь даже не обозначена.

Утрата независимости привела к уходу части тверских мастеров в столицу и в другие города и монастыри. В Иосифо-Волоцком монастыре трудились тверские, кашинские и микулинские переписчики книг. Тверской строитель Ермола работал в Новгородском Хутынском монастыре в 1535—1536 гг., другие мастера участвовали в обустройстве Свенского монастыря под Брянском и в Волоколамске. Но в это же время в Старице, Кашине, Калязине работали московские строители.

Значительные культурные ценности — храмовые постройки, иконы, произведения прикладного искусства — создавались в Калязинском Троицком Макарьеве монастыре, основанном ещё в 1434 г. в устье Жабни.

В едином Московском государстве постепенно растворялись самобытные тверские художественные традиции, местная культура приобретала общерусский характер.

Хотя тверские земли вошли в состав Московского государства, крупные местные феодалы долго сохраняли остатки прежней власти, "карая и жалуя" в своих владениях.