Читать онлайн «История России ХХ - начала XXI века». Страница 87

Аграрное законодательство первых месяцев содержало и зерна потенциальных конфликтов между большевиками и эсерами. Землю предписывалось делить «по трудовой или потребительской норме»: в первом случае речь шла о распределении по работникам, во втором — по едокам. Большевики чаще поддерживали последнее, но в обоих случаях предпочтение отдавалось бедным и малоземельным. Эсеры же стремились распределять в соответствии с трудовыми возможностями, что благоприятствовало лишь зажиточным крестьянам. Кроме того, эсеры не разделяли большевистских идей о продуктивности крупных государственных хозяйств в деревне и централизованном над ними контроле. Наконец, оставался открытым вопрос о том, какие земли должны были объединяться в общий фонд, предназначенный для последующего распределения.

Из «Наказа» следовало, что он составлялся из крестьянских наделов и конфискованных имений и уже из общей массы земли должны нарезаться новые наделы. Однако отстаивавшие интересы более обеспеченных крестьян эсеры часто выступали за то, что земля, которая уже находится в индивидуальном пользовании крестьян, должна остаться в неприкосновенности, а перераспределять нужно лишь конфискованную помещичью землю. На практике все эти вопросы решали местные органы власти — земельные отделы Советов, и от их состава зависело, чьи партийные установки и насколько твердо они готовы были воплощать. Все эти подспудные противоречия вышли наружу весной — летом 1918 г., когда большевики вынуждены были прибегнуть к радикальным мерам при решении продовольственной проблемы.

Кризис промышленного производства с неспособностью навести порядок в экономике был одной из главных причин падения как самодержавия, так и Временного правительства. Решать эти задачи пришлось Советскому правительству. Предоктябрьские представления большевиков о приоритетах экономической политики были сформулированы в ленинской брошюре «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» (опубликована в середине октября 1917 г.): национализация банков и крупных торговых и промышленных синдикатов (сахарного, угольного, железного, нефтяного и пр.); отмена коммерческой тайны; принудительное объединение мелких предприятий в союзы с целью облегчения контроля; регулирование потребления. При этом национализация не означала конфискацию предприятий, а предполагала «контроль, надзор, учет, регулирование со стороны государства, установление правильного распределения рабочих сил в производстве и распределении продуктов». Важное место в этой схеме отводилось и рабочему контролю, понимание которого в 1917 г. претерпело изменения.

Необходимость регулирования производства (в смысле бесперебойной работы, предотвращения закрытия предприятий) и распределения продуктов (для их систематического поступления, предотвращения голода) в условиях военной экономики была объективно необходима и признавалась ведущими политическими силами. Однако государственное регулирование наладить не удалось: созданные правительством Керенского Экономический совет и Главный экономический комитет не обладали для этого ни властью, ни должной инициативой. В то же время стихийно возникшие по инициативе снизу в марте 1917 г. органы рабочего контроля продемонстрировали свою жизнеспособность. Весной и летом требование рабочего контроля со стороны социалистических партий означало регулирование экономических и социальных отношений с учетом интересов всех социальных групп, что осталось лишь лозунгом. Но численность низовых органов рабочего контроля (фабзавкомов) росла, они все активнее вмешивались в деятельность своих заводов, и осенью 1917 г., подобно стихийному захвату земли крестьянами, стали применять его и к промышленным предприятиям, что вело к конфликтам с предпринимателями.

Октябрьский переворот не только не остановил, а усилил анархосиндикалистские тенденции. Рабочие не просто вмешивались в деятельность предприятий, но проникались убеждением, что отныне промышленный аппарат страны принадлежит им и они могут управлять им в своих интересах. Часто фабзавком от имени рабочих брал власть на предприятии в свои руки. Не обладая, однако, необходимыми экономическими и техническими знаниями, рабочие были не способны поддерживать нормальную деятельность предприятия, используя оказавшиеся в их распоряжении ресурсы на элементарное их «проедание».

14 ноября 1917 г. ВЦИК принял Декрет о рабочем контроле. Он был ориентирован на то, чтобы обуздать анархические тенденции и нормализовать производственные процессы. Именно поэтому в нем указывалось, что рабочий контроль учреждается «в интересах планомерного регулирования народного хозяйства». Декрет содержал идеологически важный пункт об отмене коммерческой тайны, что устраняло одну из важнейших составляющих традиционных рыночных отношений. Первоначально предполагалось создание системы Советов рабочего контроля (в городах, губерниях и т. д.), которая напоминала бы политическую систему Советов и увенчивалась Всероссийским советом рабочего контроля. В измененном виде эта идея была реализована в форме создания 5 декабря 1917 г. Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ). Новый орган должен был «согласовывать и объединять» деятельность как местных, так и центральных учреждений, которые занимались хозяйственными делами. В него должны были входить члены Всероссийского совета рабочего контроля, представители всех наркоматов, а также эксперты (с правом совещательного голоса). Создавались и местные — городские, губернские — совнархозы.

В числе прочих на ВСНХ возлагалась функция конфискации, запрещения производства и принудительного объединения ряда функций целостных групп предприятий. Продолжена была широкая национализация промышленности. В ноябре 1917 г. — марте 1918 г. на территории 31 губернии у прежних владельцев было изъято 836 промышленных объектов. В то время национализация «производилась независимо от хозяйственных соображений, а исходя исключительно из необходимости непосредственной борьбы с буржуазией». Современники выделяли «карательную» и «стихийную» национализацию. В первом случае речь чаще шла о нежелании хозяев сотрудничать с новой властью и об угрозе закрытия важных предприятий; такие акты чаще принимались центральными властями. Во втором — об инициативе рабочих на местах. В первые месяцы существования советской власти доминировала «стихийная» национализация.

Тогда же были предприняты решительные шаги к изменению отношений в денежно-финансовой сфере, хотя и неизбежно нарушавшие экономический процесс. Первым поручением, полученным председателем ВСНХ, был контроль за захватом Государственного банка. Это произошло 14 декабря 1917 г. В тот же день отряды вооруженных рабочих, матросов и солдат заняли помещения частных коммерческих банков и кредитных учреждений. Изъяты были ключи от кладовых, сейфов индивидуального пользования, наложен арест на банковскую документацию. Чуть ранее (7 декабря) ВЧК получил от СНК поручение взять на учет состоятельных граждан. Указом от 23 декабря 1917 г. прекращались платежи дивидендов по акциям и паям частных предприятий, сделки с ценными бумагами. Банковское дело объявлялось монополией государства в лице «единого народного банка». При этом делались оговорки о готовности соблюсти интересы «мелких трудящихся собственников».

1 января 1918 г. СНК принял Декрет об аннулировании государственных займов (подтвержден Декретом ВЦИК от 21 января). Проблема решалась резко и безоговорочно: недействительными объявлялись все государственные займы — внутренние и внешние, «заключенные правительствами российских помещиков и российской буржуазии». К тому моменту государственный долг составлял гигантскую по тому времени сумму в 50 млрд руб., в том числе 12 млрд — иностранный. Этот шаг Советского правительства не только подорвал позиции российских собственников, но имел и крайне отрицательный международный резонанс. Политику до начала марта 1918 г. называли «красногвардейской атакой на капитал».

Приход к власти большевиков и внешний мир. Международная деятельность большевиков в первые месяцы пребывания у власти направлялась на решение главной, с их точки зрения, задачи — стимулирование мировой революции. Достичь этой цели предполагалось через использование нетрадиционных для дипломатии методов: отказа от тайной дипломатии, отстранения от власти буржуазии и решения вопроса о мире трудящимися массами, интернационального взаимодействия и взаимопомощи трудящихся в установлении мира и совершении революции. В соответствии с этими представлениями подлинно демократический выход из войны был неотделим от революционного преобразования общества. Поэтому внешняя политика понималась не как инструмент отстаивания национально-государственных интересов страны, а как средство осуществления идеи пролетарского интернационализма, который стал главным принципом внешней политики советской власти в первые годы ее существования. Исходя из такого видения международной обстановки, строилась и конкретная деятельность РСДРП(б), Совнаркома и Народного комиссариата иностранных дел (НКИД), который возглавил Л. Д. Троцкий.