Читать онлайн «История России с древнейших времен до конца XVII века». Страница 44

Греческое духовенство принесло из Византии также достаточно древние традиции церковного хорового пения. В древнерусских рукописях XII в. представлены обе системы записи мелодии, которые известны византийским рукописям. Вероятно, уже в домонгольскую эпоху должен был начаться сложный процесс взаимодействия византийского наследия с кругом традиционных для восточных славян напевов. К сожалению, об этом приходится высказывать лишь предположения, так как обе системы записи не расшифрованы.

Ряд общих черт с культурой романской Европы обнаруживается и в мировосприятии, характерном для русского монашества. О характерных чертах этого мировосприятия можно судить по циклу рассказов о монахах наиболее известной обители домонгольской Руси — Киево-Печерского монастыря. Рассказы эти сохранились частично в составе летописей XI–XII вв., написанных в монастыре, частично в составе созданного в XII в. Киево-Печерского патерика (сборника преданий о Печерских святых). Мир выступает в них как наполненный действием злых сил, принимающих разные обличил, чтобы сбить христианина с правого пути, не дать ему достигнуть спасения. Для борьбы с грозящими искушениями монаху требуется не только напряжение всех его сил, но и помощь всей монашеской общины. Монаха Исаакия-торопчанина, самонадеянно укрывавшегося в затворе, чтобы только своими силами искать спасения, бес сумел соблазнить, явившись к нему в образе самого Христа.

Первые русские святые — Борис и Глеб. Об общественном сознании русского общества, его реакции на начавшийся распад Древнерусского государства позволяют судить памятники, связанные с культом святых Бориса и Глеба, и тексты древнерусских летописей XI–XII вв. Но надо учитывать, что эти проблемы отражались в данных текстах через призму восприятия духовных лиц — клириков храма Бориса и Глеба в Вышгороде и монахов Киево-Печерского монастыря, в стенах которого эти летописи писались.

Первыми русскими людьми, причисленными к лику святых и ставшими затем небесными покровителями Русской земли, были сыновья Владимира — Борис и Глеб. Во время начавшейся после смерти Владимира борьбы за киевский стол Борис и Глеб были убиты по приказу захватившего Киев их старшего брата Святополка. К лику святых убитые князья были причислены в конце правления Ярослава Мудрого, тексты посвященных им житий, похвальных слов и служб написаны в последних десятилетиях XI — начале XII в.

Борис и Глеб прославлялись за то, что они предпочли погибнуть, чем поднять оружие против замышлявшего против них зло старшего брата, предпочли умереть, чтобы избежать братоубийственной войны. Их поведение должно было послужить примером для младших членов княжеского рода, постоянно поднимавших восстания против киевского князя. В одном из памятников цикла — «Чтении о Борисе и Глебе» Нестора прямо указывалось, что такие князья, в отличие от Бориса и Глеба, не могут надеяться на то, что они попадут в рай. Вместе с тем текст памятника содержит и предостережение старшим князьям: убийца Святополк не смог удержать под своей властью Древнерусское государство, он потерпел поражение в борьбе с Ярославом Мудрым, выступавшим как мститель за братьев, и бесславно погиб в изгнании, получив прозвище Окаянный.

Создатели этих текстов считали, что если младшие князья будут повиноваться старшим, а те отнесутся с уважением к младшим членам рода и не станут посягать на их жизнь и имущество, то при таком взаимоуважении сохранится единство княжеского рода, подчиненного его главе — киевскому князю, прекратятся войны между князьями, и Древнерусское государство сможет успешно отражать натиск кочевников. Создатели текстов возлагали свои надежды и на святых патронов Русской земли, которые должны были своим чудесным вмешательством прекратить усобицы и защитить страну от внешних врагов.

Древнерусское летописание. Стремления предотвратить распад Древнерусского государства, выраженные в иной форме, нашли свое отражение и при создании главных памятников древнерусского летописания. По-видимому, первые письменные тексты исторического содержания — предания о первых киевских князьях и рассказы о принятии Русью христианства — были записаны в Киеве еще в конце Х в., но в первоначальном виде до нас не дошли. Наиболее ранние известные нам памятники древнерусского летописания, так называемый Начальный свод 90-х гг. XI в. (нашедший отражение в Новгородской I летописи младшего извода) и «Повесть временных лет» монаха Киево-Печерского монастыря Нестора, написанная в начале второго десятилетия XII в., представляли собой уже летописные своды, в которых были соединены в одно целое летописные записи из Киева и Новгорода с известиями византийских источников, в частности о русско-византийских отношениях. Оба свода были созданы в Киево-Печерском монастыре. В них нашли свое отражение не только взгляды киевопечерских монахов, но и реакция киевской дружины на идущий распад Древнерусского государства. Не случайно под 1106 г. в «Повести временных лет» Нестор отметил смерть одного из главных лиц киевской дружины Яна Вышатича, со слов которого он многое записал в летопись. Тексты договоров Руси с греками, помещенные в этом своде, были получены летописцем, конечно, из княжеского архива.

Летописные своды, ставя своей целью дать ответ на вопрос, «откуду есть пошла Руская земля и кто в ней почал первее княжити», содержали изложение событий от первых известных им сведений о князьях, правивших восточными славянами, до событий, современных времени создания сводов. Если о событиях IX–X вв. сохранились лишь предания, а от правления Владимира и Ярослава сравнительно краткие погодные записи, то с середины XI в. мы встречаемся уже с подробным погодным изложением событий. Повествование о том, как трудами предков княжеского рода было создано огромное государство Русская земля, описание его могущества и славы во времена Владимира и Ярослава, по мысли создателей летописных сводов, должно было побудить членов княжеского рода и их дружинников прекратить раздоры, жить в согласии и защищать эту землю от опасных внешних врагов — половцев.

Что этот круг идей имел своих приверженцев и в светской среде, показывает сопоставление этих летописных сводов со «Словом о полку Игореве». Рассказав о печальном примере новгород-северского князя Игоря, который, не договорившись с другими князьями, в 1185 г. отправился в поход против половцев и потерпел поражение, вспоминая о временах славы и тяжелых временах усобиц, автор призывал всех русских князей объединить силы для борьбы с угрожающими Русской земле врагами.

Как показывает знакомство с летописными сводами, их создателей волновали не только княжеские усобицы и набеги кочевников. Резкое недовольство вызывал растущий произвол дружинников, их стремление любыми способами умножать свои доходы. В предисловии к Начальному своду «несытству» современников противопоставлялись «древние князи и мужи их», которые «не збираху много имения, ни творимых вир, ни продаж вскладаху на люди». Бедствия, постигшие в конце XI в. Русскую землю, объяснялись Божьим гневом, который вызвали произвол и насилия дружинников. В основу предисловия была положена публичная проповедь игумена Киево-Печерского монастыря Иоанна, который поплатился за это ссылкой в Туров. Элементы «критики власти» обнаруживаются и в рассказах о чудесах Бориса и Глеба, когда святые своим чудесным вмешательством освобождали из тюрьмы узников, заточенных туда послушавшими клеветников князьями.

Надежды древнерусских книжников на то, что удастся предотвратить распад Древнерусского государства с помощью установления «правильных» отношений между старшими и младшими членами княжеского рода, были нереальными, но создание первых памятников общерусского летописания имело важные объективные последствия. Памятники, созданные в конце XI— начале XII в., легли затем в основу летописных сводов, создававшихся в разных древнерусских княжествах. Тем самым у восточных славян сохранялась историческая память об их общей родине — Русской земле.

В сфере общественного сознания древнерусских людей в XII–XIII вв. протекал еще один важный процесс — у представителей разных восточнославянских племен, объединенных киевскими князьями в одно Древнерусское государство, постепенно складывалось сознание принадлежности к единой этнической общности — древнерусской народности. Представление, что все восточные славяне, живущие на территории Древнерусского государства, образуют один народ, нашло яркое выражение уже в начале XII в. на страницах написанной Нестором «Повести временных лет». В то время такое представление разделяли по преимуществу социальные верхи древнерусского общества, связанные с киевским княжеским двором, но в дальнейшем такие представления получали все большее распространение. К концу XII в. определения населения отдельных территорий по их прежней племенной принадлежности перестали встречаться на страницах летописей. В XIII — первой половине XIV в. жители разных восточнославянских земель, ранее входивших в состав Древнерусского государства, повсеместно называли себя «русинами» или «русскими», а свою землю считали частью (волостью) Русской земли. Процесс формирования единой народности протекал в домонгольской Руси гораздо интенсивнее и быстрее, чем в современной ей Германии, где в общественном сознании долго сохранялись представления о серьезных различиях между отдельными областями, сформировавшимися на основе отдельных племенных союзов и сохранявшими сознание преемственной связи с ними.