Читать онлайн «История России с древнейших времен до конца XVII века». Страница 161

Как и в 1648 г., и на этот раз московский бедный люд, доведенный до отчаяния голодом, дороговизной, обесценением денег, видел причину своих несчастий в «изменниках» боярах и надеялся прямой апелляцией к государю добиться правды и справедливости. Поводом для такого обращения стали «воровские листы», обнаруженные утром 25 июля на воротах и стенах домов и церквей в разных местах города. В них содержалось обвинение наиболее влиятельных лиц из состава правительства в измене — «бутто те бояре ссылаются листами с польским королем, хотя Московское государство погубить и поддать польскому королю». В условиях войны это было наиболее тяжкое и очевидное в глазах всего общества преступление. В листах назывались имена тестя и дяди царя И. Д. Милославского и С. Л. Стрешнева, начальника Приказа Большого дворца Ф. М. Ртищева и богатого московского гостя Василия Шорина, которых считали инициаторами выпуска медных денег. Упоминались также начальник Оружейной палаты Б. М. Хитрово, начальники Челобитного и Ямского приказов И. М. и И. А. Милославские.

Когда присланные к толпе из Земского приказа дьяк Афанасий Башмаков и дворянин Семен Ларионов попытались унести с собой одно из писем, их едва не растерзали. «Вы де то письмо везете к изменникам, а государя на Москве нет, а то де письмо надобно всему миру», — кричали им из толпы. Прочитанные при большом скоплении народа листы вызвали в нем сильное возбуждение и желание «стоять всем на изменников». На церковных колокольнях ударили в набат, а из торговых рядов стали выгонять торговцев, сидевших в лавках. Начались погромы дворов дворян и торговых людей, в том числе гостей Василия Шорина и Семена Задорина.

Большая толпа в четыре-пять тысяч человек, состоявшая из посадских людей, стрельцов и солдат разных московских полков, двинулась в село Коломенское, где находился царь. Появление их в царском селе было полной неожиданностью. Малочисленные стрельцы, охранявшие загородную царскую резиденцию, не могли помешать действиям восставших, так что Алексею Михайловичу, как и 14 лет назад, пришлось уговаривать толпу «тихим обычаем». Обступившие царя «гилевщики» требовали облегчения налогов и выдачи бояр «на убиение». Те, чьей крови жаждала толпа, в это время по приказу царя скрывались на женской половине дворца. Все царское семейство и ближние люди, по словам Г. К. Котошихина, «сидели в хоромах в великом страху и в боязни». Московский посадский человек Лука Жидкой вручил царю в качестве челобитной одно из поднятых в Москве писем. Находившийся тут же нижегородец Мартьян Жедринский настаивал, чтобы государь сразу вычел ее «перед миром» и велел привести «изменников». Говорившие с царем держали его за пуговицы платья и спрашивали: «чему де верить?». Алексей Михайлович клятвенно обещал, вернувшись в Москву, «учинить сыск и указ» и в том «дал им на своем слове руку», и один из говоривших даже бил с царем по рукам. Словом, челобитье, по определению тогдашнего делопроизводства, вышло «с большим невежеством». И все же царю удалось успокоить толпу и выпроводить ее из села. В результате было выиграно время для того, чтобы поднятые по приказу стрелецкие полки и иноземцы Немецкой слободы смогли прийти в Коломенское.

Их появление произошло уже после того, как восставшие, участвовавшие в переговорах с царем, встретившись с новой, идущей из столицы возбужденной толпой, повернули назад. На этот раз перед государем предстало около 9 тыс. человек, решительно настроенных добиться выдачи бояр и готовых «по своему обычаю» употребить для этогр сш (ош. OCR - fb2). В этот затруднительный для Алексея Михайловича момент впущенные, через задние ворота стрельцы полков Артамона Матвеева и Семена Полтева вместе с придворными по сигналу царя набросились на многочисленную, но безоружную толпу и принялись «тех людей бити и рубити до смерти и живых ловитй».

В отличие-отсобытий 1648 г. московские стрельцы без колебания выполнили приказ царя, не поддержав выступление посада. Урок 14-летней давности для Алексея Михайловича не прошел бесследно. Он понял, что за московскими стрельцами как за главной охраной государя и порядка в столице надо прилежно ухаживать. Эта царская забота проявлялась в щедрых наградах и пожалованиях «корма», в регулярной выплате жалованья, в ограничении службы в степных и украинных городах. Результатом стала жестокаярасправа с московским черным людом. По сведениям Котошихина, пересечено и переловлено было более 7 тыс. человек и больше 100 человек утонуло, в Москве-реке. Розыск над участниками восстания 1662 г. осуществлялся несколькими сыскными комиссиями. Они действовали в Коломенском, Москве, Угрешском монастыре, в ряде приказов. По завершении розыска, сопровождавшегося пытками, в качестве наказания «отсекали руки и ноги, и у рук и у ног пальцы, а иных, бив кнутьем, и клали на лице на правой стороне» раскаленным железом на вечную память о мятеже «буки» — «б», что значило «бунтовщик». При подавлении восстания и в розыске, по некоторым данным, погибло около тысячи человек. На «вечное житье» в Астрахань и Сибирь с женами и детьми было сослано 1200 человек.

Столь кровавая расправа над участниками восстания (среди пострадавших и даже казненных немало было лиц, случайно подвернувшихся под руку) объясняется ясно выраженным размежеванием социальных сил московского населения. Расправы с боярской и приказной верхушкой требовали средние и низшие слои посадского люда и некоторая часть рейтар и солдат. Стрелецкие полки без колебания стали силой, подавившей восстание. Не было и демарша дворян и детей боярских, которые, напротив, также находились в числе тех, кто расправлялся с восставшими.

Немаловажное значение для итога восстания имело и усиление самодержавного характера царской власти, обретение ею уверенности в собственной силе и закрепление взгляда на личность царя как на высшее государственное начало. Этому немало способствовало Уложение 1649 г. По словам беглого подьячего Посольского приказа, награждение московских бояр и стрелецких начальников производилось за то, «что они против тех воров стояли и здоровье царское оберегали». В целом при внешней схожести ряда моментов (стихийность возникновения, требования расправы с подозреваемыми виновниками тяжелого положения народа, непосредственное обращение восставших к царю) московские восстания 1648 и 1662 гг. отражали разную степень зрелости социального и политического строя Российского государства.

Весьма примечательны в этой связи изменения, которые к концу XVII в. произошли в положении служилых людей «по прибору» в целом и городских стрельцов в частности. Это изменения и статуса данной социальной группы, и самой природы их выступлений конца столетия. Хозяйственное положение и уровень материального достатка приборных чинов в середине века были близки посадскому населению, что порой делало их важной социальной силой городских движений, хотя степень активности и участия стрельцов в конкретных городских восстаниях была различной. Более того, от их позиции во многом зависела судьба происходивших волнений городских средних и низших слоев населения. Наибольшее влияние стрельцы, как уже отмечалось, оказали на ход московского восстания 1648 г. В последующие годы меры, принятые правительством Алексея Михайловича, способствовали превращению московских стрельцов в привилегированное войско и главную полицейскую силу государства, на которую, как казалось, власть вполне могла рассчитывать при подавлении антиправительственных движений в столице. События 1662 г. в целом подтвердили эту уверенность. Однако спустя 20 лет стрельцы сами подняли в столице мятеж, в ходе которого была уничтожена почти вся правительственная верхушка и близкие к ней лица, а через 16 лет после этих кровавых событий, подавив новое, на этот раз вне столицы, выступление четырех московских стрелецких полков, правительство Петра I вовсе расформировало их.

Таким образом, в конце XVII в. московские стрельцы как войсковая часть перестали существовать, а вскоре, с переходом к рекрутской системе комплектования армии, были ликвидированы и другие структуры приборных служилых людей. Поэтому в целом их судьба во многом определялась постепенной утратой боевой силы стрелецкого войска и общими изменениями, происходившими в структуре армии. К концу столетия главную часть русской армии составляли полки нового строя, они не раз демонстрировали свои отличные боевые качества. Стрельцы, не желавшие отрываться от привычных занятий торгами и промыслами, всячески сопротивлялись попыткам обучить их новому солдатскому строю. Этот консерватизм стрельцов своими корнями уходил в условия их содержания, делавшие торговопромысловую сферу важным подспорьем к их скудному жалованью. Многие десятилетия делая ставку на частичное самообеспечение стрелецких полков, правительство теперь уже должно было согласовывать условия их обучения и несения службы с им же внедренным принципом содержания стрелецкого войска.