Читать онлайн «Бунтарь Иисус : Жизнь и миссия в контексте двух эпох». Страница 7

Но когда Библию воспринимают как человеческое творение, это не равносильно отрицанию реальности Бога или присутствия Духа в процессе создания этих текстов. Та форма возникающей парадигмы, которую я отстаиваю, включает бесспорное утверждение, что Бог реален. Эпоха Просвещения породила редукционистские подходы, в свете которых идея Бога — всего-навсего ложная проекция и выдумка. Эти подходы меня не интересуют. По моему мнению, христианство, которое отказалось от здравых представлений о священном, не стоит воспринимать всерьез. Такой подход к Библии означает, что она подобна священным текстам других религий, — это человеческий ответ на священное. В ней речь идет не о том, что сказал Бог, но о том, что говорили наши предшественники.

Изменения в восприятии Библии вследствие обращения к новой парадигме положили начало историческому изучению Иисуса в современном смысле. Часто такой подход называют «историко-критической» парадигмой чтения Библии, чтобы отличить его от неисторического и некритического понимания. Я же предпочитаю говорить об «исторически-метафорической» парадигме. Такой подход сочетает достижения историко-критического метода с пониманием метафорической природы языка Библии, то есть того, что его смысл превосходит буквальный и исторический смыслы.

И поскольку вся эта книга посвящена тому, как мы воспринимаем Иисуса и евангелия в рамках такой парадигмы, я лишь кратко перечислю ее основные принципы.

• Евангелия есть результат исторического процесса. Написанные в последней трети I века, они рассказывают нам о значении Иисуса в жизни общин, развивающих переданную им традицию.

• В евангелиях сочетаются воспоминания и свидетельство; одни эпизоды отражают реальные воспоминания об Иисусе, другие — эволюцию понимания учения и личности основателя христианства в течение нескольких десятилетий между его смертью и созданием текста. В евангелиях также сочетаются воспоминания и метафоры, историческая память с метафорическим повествованием.

• Крайне важно отличать Иисуса до Пасхи от Иисуса после Пасхи, то есть Иисуса до смерти от того Иисуса, каким он стал после смерти. Между ними есть существенные отличия.

Таковы основы историко-метафорического подхода к разговору об Иисусе. В следующих двух главах я подробно их рассмотрю. Понимание этих основ влечет за собой совершенно иной подход к рассказу об Иисусе, резко отличающийся от привычных. В результате мы получаем набросок истории об Иисусе — убедительный и притягательный образ которого бросает нам вызов.

В этой главе мы рассмотрим природу евангелий — первичных источников сведений об Иисусе. Евангелия одновременно и просты, и сложны. Веками миллионы простых христиан без какой-либо специальной подготовки читали или слушали евангелия, и эти книги формировали их личность и меняли их жизнь. На каком-то уровне смысл Евангельской вести достаточно прост: Иисус есть Свет миру, Хлеб жизни и Сын Божий; мы должны любить друг друга, как он возлюбил нас; мы должны любить Господа Бога нашего всем сердцем, всей душой, всей крепостью и всем разумением.

С другой же стороны, евангелия — сложные тексты. Они написаны на древнем языке, который сегодня непонятен большинству из нас. Их создание — непростой процесс. В евангелиях допасхальные воспоминания сочетаются с послепасхальным свидетельством. Они полны аллюзий на Ветхий Завет и на реальности Древнего мира, которые нам часто незнакомы. В евангелиях воспоминания сочетаются с метафорами. Но сложность их понимания не недостаток, о котором нам стоит сожалеть. Преодоление перечисленных трудностей обогащает наше восприятие евангелий.

В начале первого тома изысканий, посвященных историческому Иисусу, современный католический ученый Джон Мейер предлагает читателю представить себе «неортодоксальный собор» из четырех исследователей:

Предположим, католик, протестант, иудей и агностик — каждый из них добросовестный ученый, хорошо знакомый с религиозными движениями I века, — заперты в библиотеке богословского факультета в Гарварде, где их держат на спартанской диете и не позволяют покинуть место «заключения», пока они не сделают общее дело. Они должны создать общий документ, при полном согласии, отвечающий на вопрос: кем был Иисус из Назарета и каковы были его намерения.[13]

В чем эти люди могли бы согласиться?

Несомненно, у ученых возникли бы разногласия, отчасти объяснимые их конфессиональной принадлежностью и мировоззрением. Тем не менее они достигли бы согласия по многим важным темам их дискуссии. В частности, они сошлись бы в положительной оценке основ, на которых базируется современное изучение исторического Иисуса и происхождения христианства. Эти основы я и намерен сейчас рассмотреть. Их разделяет большинство ученых, которые изучают жизнь Иисуса, эти основы определяют сам подход к данной теме.

Такое представление о евангелиях появилось после эпохи Просвещения. Если попытаться описать данный подход одним предложением, можно сказать следующее: евангелия были созданы христианскими общинами в последней трети I века. Эта краткая формулировка имеет огромное значение.

Во-первых, из нее можно сделать отрицательные выводы: евангелия не были созданы непосредственно Богом, как думают сторонники безошибочности Библии. Поскольку эти тексты написали члены христианских общин, они имеют земное происхождение. Евангелия сообщают нам о том, как наши духовные предшественники, христиане I века, воспринимали Иисуса и понимали его значение.

Во-вторых, поскольку евангелия были записаны в последней трети I века, они отражают формирование традиции. На протяжении десятилетий, отделяющих историческую жизнь Иисуса от создания евангелий, традиция восприятия Иисуса развивалась. Это не просто гипотеза — как я покажу далее, такой вывод следует из самих евангелий. А это значит, что они не сводятся к простому историческому жизнеописанию Иисуса. Скорее, евангелия представляют собой рассказ об Иисусе его последователей, провозглашавших Иисуса определенным образом через несколько десятилетий после его смерти.

В-третьих, коль скоро евангельские тексты создали общины, значит, что они были написаны христианами I века и для этих общин. Конечно, у евангелий были конкретные авторы, но не «авторы» в современном смысле слова. Нынешние писатели чаще всего создают свои произведения для незнакомых людей и стремятся к оригинальному творчеству. Но авторы евангелий пытались записать предания своей общины об Иисусе, причем эти предания передавались в течение нескольких десятилетий. Евангелисты провозглашали значение Иисуса для своих общин на исходе I века н. э.

Сторонники ранней парадигмы, говоря о Священном Писании, нередко утверждают, что такой подход к евангелиям есть не что иное, как применение надуманных гипотез, искажающее смысл текста. Но на самом деле это не гипотезы, но выводы, сделанные на основе тщательного изучения евангелий. Это — результат исследования, а не априорные предпосылки. Рассмотрим же такой подход к евангелиям подробнее.

Поскольку в наше время далеко не каждый человек знает хоть что-нибудь о Библии и евангелиях, мне придется начать с самых элементарных понятий.[14] Христианская Библия — Священное Писание христиан — включает Ветхий Завет и Новый Завет. «Ветхий Завет» (его также называют «Иудейская Библия», или «Еврейская Библия» — название отражает происхождение) — термин, введенный христианами; разумеется, иудеи его не используют.

Важно заметить, что слово «ветхий», то есть старый, в названии «Ветхий Завет» не означает, что эту часть Библии заменила новая, хотя многие христиане пытались раньше и пытаются сейчас это утверждать. Ветхий Завет был Библией для Иисуса и его последователей. В середине II века н. э. христианин по имени Маркион попытался лишить Ветхий Завет статуса Священного Писания для христиан, утверждая, что это откровение о каком-то низшем боге. Но он не смог добиться успеха, и с тех самых пор и доныне ортодоксальные христиане утверждают, что Священное Писание состоит из Ветхого и Нового Заветов.

Под словом «евангелия» мы понимаем четыре книги Нового Завета: Евангелие от Матфея, Евангелие от Марка, Евангелие от Луки и Евангелие от Иоанна. Христиане первых веков знали и другие евангелия, однако лишь эти четыре стали частью Нового Завета. Кроме того, в Новый Завет вошли еще двадцать три текста. Большинство из них (двадцать один) — это послания, письма первых христиан, адресованные их единоверцам. Тринадцать из новозаветных писем приписывают апостолу Павлу, остальные — другим авторам: Петру, Иакову, Иуде и Иоанну. За вычетом посланий остаются два «исторических» документа христиан I века: Деяния апостолов и так называемый «Апокалипсис», то есть Книга Откровения. Но только евангелия описывают жизнь Иисуса, авторы прочих текстов Нового Завета ставили перед собой иные задачи.