Читать онлайн «Византия и Московская Русь». Страница 11

Никейские императоры постоянно предпринимали дипломатические усилия, чтобы достичь понимания с западными державами, т. е. в первую очередь с императором Фридрихом II и папством. Но западная распря между империей и духовной властью, как и неуступчивость папства в воззрениях на церковь, разрушили надежды на объединение, которые питал византийский двор в изгнании. В 1256 году закончились провалом переговоры между папой Александром IV и императором Феодором II Ласкарисом, [74] и никейское правительство предприняло шаги в противоположном направлении: к соглашению с татарами. В 1257 году император принял в Магнезии представительное татарское посольство, и почти немедленно византийское посольство отправилось в Золотую Орду. [75]

Наиболее значительными были последствия этих переговоров для Руси. Татарская власть консолидировалась и распространилась на Новгород (который так и не был покорен военным путем) и Галич с Волынью (великого князя Даниила вынудили порвать контакты с западом). Невозможно представить, чтобы эти события произошли без активного участия Александра Невского и митрополита Кирилла. Татары приказали произвести податную перепись в северной Руси, но летописи специально отмечают, что «игумены, монахи, священники, клирики и все, кто зрит на Пресвятую Богородицу и епископа», податью не облагались. [76] Десятью годами позже новый хан Менгу–Темир пожаловал митрополиту Кириллу ярлык, в котором расширял категории духовенства, не подлежащие обложению, и другие экономические привилегии церкви. [77] Более того, в 1261 году в Сарай — ради многочисленной общины находившихся при ханском дворе русских, ради греческих дипломатов, часто приезжавших туда, и других православных посетителей столицы Золотой Орды — был назначен епископ, подчинявшийся митрополиту Кириллу. [78]

В свете этих событий мы можем лучше понять политику императора Михаила Палеолога в конце его правления, когда он, разочаровавшись в перспективах Лионской унии (1274 г.), склонился к союзу с татарами и Генуей. Мы уже видели, что русская митрополия игнорировала «униатство» Михаила, что даже после смерти великого князя Александра Невского в 1263 году она следовала политике лояльности по отношению к татарам и сопротивлялась посягательствам запада. Возможно, что митрополия, под нажимом хана, оказывала давление на Византию, чтобы удержать империю от союза с папством. Русские источники говорят о той роли, которую сыграли в установлении дипломатических контактов между Византией и Золотой Ордой епископ Саранский (который мог быть и греком) и русский митрополит. Согласно Никоновской летописи, епископ Саранский Феогност был послан в Константинополь «высокопреосвященным Кириллом, митрополитом Киевским и всея Руси» и «царем ордынским» Менгу–Темиром к патриарху и греческому императору Михаилу Палеологу. Он вез «письма и дары» и от митрополита, и от хана. [79] Вряд ли можно сомневаться, что эти письма были связаны с помощью, которую оказывали татары Михаилу в его противостоянии Венеции и Анжуйской династии. Незамедлительно после смерти императора в декабре 1282 года уния с Римом была расторгнута, и Константинопольский патриархат вернулся к православию. Максим, преемник Кирилла, грек по происхождению, в 1283 году, сразу после поставления в митрополиты, предпринял поездку в Орду.

В 1300 году этот же митрополит, по–прежнему именуемый митрополитом «Киевским и всея Руси», перенес свою постоянную резиденцию во Владимир, где и умер в 1305 году. [80] Это событие — подготовленное деятельностью Кирилла — стало причиной многих важных изменений, которые ознаменовали XIV столетие.

Установление Латинской империи в 1204 году и татарское нашествие в Восточной Европе отметили конец Византии как политической, экономической и военной силы. Даже после освобождения Константинополя Михаилом Палеологом в 1261 году империя осталась небольшим государством, торговлю монополизировали генуэзцы, а на бывших территориях Византии возникли новые национальные государства — Болгария и Сербия, а также латинские герцогства. Влияние Византии определялось теперь исключительно традиционностью престижа «имперского города», высоким уровнем византийской культуры и искусства, восхищавших славянские народы. Однако, вне всяких сомнений, основой духовного и культурного единства Константинополя, балканских народов и Руси оставалась церковь. История русской митрополии, оставшейся один на один с Золотой Ордой и продолжавшей удерживать в своей юрисдикции всю без изъятий Русь, убедительно показывает высокую жизнеспособность религиозных и культурных ценностей, полученных от Византии. Перипетии ее существования в XIII веке уже обнаруживают черты церковной политики Византии в XIV: Византия — и особенно византийская церковь — часто искала возможности для церковной унии с папством, политических союзов с западными странами, но в перспективе предпочитала политику духовной независимости от запада. В культурном и религиозном отношении Византии меньше угрожали монголы и турки, нежели папство, тевтонские рыцари и западноевропейские королевства.

В 1300 году монгольское Кипчакское ханство, столица которого находилась в Сарае, в низовьях Волги, и называлась также Золотой Ордой, крепко держало в своих руках всю теперешнюю Европейскую Россию. Распространение власти татар до берегов Черного моря заставило их впрямую соприкоснуться с Византией и с итальянскими городами–республиками Генуей и Венецией, а также основанными ими в Крыму богатыми торговыми городами. Крымский полуостров управлялся татарским эмиром, столица которого находилась в Солгате (или Крыму), к востоку от Кафы. Западные границы Монгольской империи не были строго очерчены: Болгария, Венгрия, Польша и Литва в разное время либо пережили монгольское завоевание, либо платили дань ханам. Однако сравнительное политическое спокойствие начала XIV века давало этим странам относительную независимость. Западные русские княжества, в качестве альтернативы татарскому игу, втягивались в орбиту Польши или Литвы. Контроль Тевтонского ордена над некоторыми прибалтийскими территориями был еще одним тревожным фактором, игравшим значительную роль в политических и религиозных отношениях Литвы, Польши и Руси. Мы кратко обсудим обстоятельства, наиболее существенные для каждого из этих районов в аспекте византийско–русских отношений.

1. Черное море

В 1226 году власть в Орде перешла в руки внука Батыя Менгу–Темира. На Руси он сопротивления не встретил и мог позволить себе некоторый либерализм, — летописи говорят, что при нем «Руси было облегчение от гнета поганых». [81] Новый хан также предпринял ряд действенных мер для развития торговли, на которой в значительной степени покоилось экономическое процветание Золотой Орды. Получил гарантии своих свобод и привилегий связанный с Балтикой торговый город Новгород, который хоть и не подвергался никогда прямому захвату со стороны татар, но управлялся князьями, которых утверждали в княжении ханы. [82] Менгу–Темир позаботился и о торговом пути в Средиземноморье, который проходил через Черное море и Византию. В марте 1261 года, по Нимфейскому договору, генуэзцы получили преимущественное право торговли в Константинополе, которое вскоре подтвердил император Михаил VIII. [83] Несмотря на все перипетии отношений с византийцами и на упорную конкуренцию Венеции, Генуя сумела сохранить преимущество в Черном море в течение большей части XIV века. В 1266 году Менгу–Темир разрешил генуэзцам основать в Крыму знаменитый торговый город Кафу. [84] Однако главный путь, по которому шла торговля между итальянскими купцами, византийцами и Монгольской империей, проходил через соседний крымский торговый порт Сугдею (итальянское Солдая, русское Сурож, монгольское Судак) [85] древнее греческое поселение со смешанным греческим, русским и армянским населением, с 1223 года подвластное татарам.

Господство Генуи в черноморской торговле рабами, шерстью и индийскими, персидскими и китайскими товарами, поступавшими караванами через Сарай, было обеспечено, с одной стороны, постоянным контролем генуэзцев над Галатой — районом Золотого Рога в Константинополе, который уступил им император Михаил VIII, а с другой — военным контролем татар над торговыми путями. Таким образом, власть генуэзцев основывалась на двойном союзе с Византией и татарами, который давал Генуе контроль над Черным морем, ставшим (после закрытия других торговых путей на восток) нервным центром европейской торгово–экономической системы.