Читать онлайн «Кровь брата твоего». Страница 17

Автор Малколм Хэй

Вскоре после восшествия в 1198 году на папский престол Иннокентия III к нему обратились с просьбой о помощи французские евреи. Часть крестоносцев решила отметить свое близящееся, несмотря на неоднократные отсрочки, отправление в Святую землю истреблением «неверных» у себя дома. Папа ответил евреям эдиктом, известным под названием Constitutio pro Judaeis, «самой достопамятной хартией еврейских свобод» (40, 7, 634). Первый из эдиктов на эту тему был издан еще в 1120 году папой КаликстомП. Обнародовав свой эдикт, как пишет современный историк папства, «Иннокентий принял под свое особое покровительство преследуемых евреев» (112, 12, 286). Таково общее мнение авторов 19 века, среди которых были и те, кто критически относился к католической церкви. «Следует отдать должное памяти Иннокентия, – писал один из них, – признав, что он был терпим к евреям и даже требовал к ним своего рода уважения, как к живому свидетельству христианства».

Однако утверждать, что Иннокентий III или любой другой средневековый папа был «терпим к евреям», было бы неверно, если понимать слово «терпимость» в его современном смысле. Папы никогда не рассматривали иудаизм как зло, подобное ереси, которую иногда приходилось терпеть, если ее искоренение было связано с еще большим злом. Еретиков терпели только тогда, когда их было невозможно уничтожить. С евреями дело обстояло иначе. Сознавая, что в основе христианства многое заимствовано из иудаизма, церковь признавала право евреев на жизнь и на сохранение своей религии. Еврей и христианин были из одной и той же семьи – оба были потомками Авраама *2. Поэтому Constitutio pro Judaeis был не манифестом терпимости, а подтверждением прав евреев, наиболее важным из которых было право на жизнь. Однако оно было ограничено оговоркой, которую часто делали еще отцы церкви: жизнь евреев должна быть жизнью бедствий и унижений. Дети рабыни должны жить в подчинении у рожденных свободной женщиной. Понятие «покровительство» применимо к любому действию Иннокентия III в пользу евреев лишь в ограниченном смысле, а утверждение насчет «особого покровительства» совершенно безосновательно.

Иннокентий исполнял долг покровительства по отношению к евреям без особого энтузиазма. Безоговорочное осуждение убийц и выражение сочувствия жертвам были бы в это время уместнее, чем повторение осторожных формулировок папы КаликстаП, постановления которого начинаются с удивительной для нас рекомендации, что евреев можно преследовать, но не слишком сильно. «Хотя еврейское вероломство достойно безоговорочного осуждения, тем не менее благочестивым христианам не следует жестоко угнетать их, ибо через них доказывается истинность нашей собственной веры». История последующих столетий показывает, как эту фразу понимали ревнители веры, считавшие, что применительно к врагам Христа никакие преследования не могут быть слишком жестоки, и разбойники, стремившиеся заполучить еврейское имущество. В Constitutio pro Judaeis папский запрет на убийство евреев выглядит так, как будто он основывается не столько на их человеческих правах, сколько на интересах церкви:

«Так говорит пророк: „Не убивай их, дабы никогда не забыли Твоего закона“; а иными словами можно сказать: 'Не уничтожай евреев совсем, дабы христиане никогда не могли забыть Твой закон, который, хотя сами евреи и не понимают его, начертан в их книгах для тех, кто способен понять его…'»

Запрет полного уничтожения народа мог быть понят как ограничение его права на жизнь. Конечно, ни один папа или католический теолог не отрицал за евреями этого права, как не отрицали и христианские правители вплоть до появления Адольфа Гитлера. Иннокентий предписал благочестивым христианам правила поведения, которые включали следующие запреты:

1. Христианам нельзя использовать принуждение, чтобы заставить евреев креститься.

2. Христианам нельзя ранить и убивать евреев или грабить их.

3. Когда евреи празднуют свои праздники, нельзя нападать на них с палками или камнями.

4. Нельзя осквернять кладбища евреев или выкапывать похороненные там тела с целью вымогания денег у родственников умерших.

К этой полной оговорок хартии вольностей было добавлено, что она применима лишь к «тем евреям, которые не злоумышляют против христианской веры». Эта поправка была весьма полезной для крестоносцев и всех тех, кто считал, что «евреи» постоянно строят козни против христианской веры. Мерзкая практика выкапывания трупов и возвращения их за выкуп могла продолжаться без помех (как это и было на самом деле), так как бандиты, грабившие, убивавшие евреев или выкапывавшие трупы, могли заявлять, что их жертвы были злоумышленниками или богохульниками. Тем не менее, если бы эти четыре гарантированные свободы соблюдались, евреи могли бы жить в условиях не меньшей безопасности, чем их христианские соседи. Однако время было таким, что не позволяло соблюдать эти гарантии, – в полном соответствии с провозглашенным папой принципом, что евреи, осужденные Богом на вечное рабство, должны вести жизнь более жалкую, чем христиане. Если бы запрет насильственного крещения соблюдался, евреи освободились бы от угрозы, которая для многих из них была страшнее смерти. В принципе, еще до того, как Св. Фома Аквинский *3 сформулировал положение, что «вера не может быть принудительной, так как является актом воли», теологи придерживались подобного взгляда. Однако на практике эта очевидная истина не принималась во внимание. Так, в 6 веке король Хильперик *4 заключил в тюрьму упрямого еврея, по имени Приск, чтобы, как заметил Григорий Турский *5, «заставить его верить вопреки самому себе». Многие века теоретический принцип, согласно которому применение силы воспрещается, не слишком защищал сопротивляющиеся жертвы от рьяных христиан.

Теологи спорили о том, законно ли крестить еврейских детей без согласия их родителей. Дунс Скот полагал, что законно, если существует согласие какой-либо общественной власти, выступающей in loco parentis (вместо родителя). Окончательное решение было таково: хотя подобное крещение незаконно, оно, тем не менее, всегда действительно; поэтому крещеные еврейские дети рассматривались как христиане и были обязаны подчиняться церкви. И часто случалось, что похищенному или иным способом крещенному еврейскому ребенку не давали вернуться к матери.

Утверждение, что душа еврея не может быть спасена от вечных мук иначе, нежели путем крещения, принадлежало Св. Фульгенцию, жившему в 6 веке. «Твердо верь и не сомневайся, – писал этот выдающийся отец церкви, – что не только все язычники, но также и все евреи… оставившие эту жизнь вне лона католической церкви, оставляют ее, чтобы отправиться в вечное пламя, уготовленное дьяволу и его воинству» (81, «О вере»).

Крещение, силой навязанное взрослым людям, никогда не считалось действительным. Церковь не одобряла ни грубой процедуры, принятой Хильпериком, который сам затаскивал евреев в купель и держал их головы под водой, пока священник совершал обряд, ни еще более суровой меры Карла Великого, который, победив в 785 году саксов, распорядился, чтобы все пленники, отказавшиеся креститься, были умерщвлены (38, 591). Однако всякое экономическое давление считалось допустимым. Хотя папа Григорий Великий *6 порицал епископов Арля и Марселя за насильственное крещение евреев, он дал особые привилегии своим арендаторам в папских имениях в Сицилии при условии принятия ими таинства причастия. «Если они от этого не станут подлинными христианами, – писал он в послании к управителю сицилийских поместий Петру, – то их дети будут законно крещены и приведены в христианскую веру». В первом десятилетии 11 века епископ Лиможа предложил евреям своего города выбирать между крещением и изгнанием. Двое или трое согласились креститься, а остальные вместе с женами и детьми «бросились искать убежища в других городах; некоторые же предпочли перерезать себе горло, нежели креститься» (3).

Иннокентий III явно избегал осуждать использование некоторых форм принуждения. Он разъяснял, что есть различные степени и виды насилия и некоторые из них допустимы. «Те, кто крещены, хотя бы и против их желания, подлежат юрисдикции церкви уже потому, что приняли это таинство, и потому по праву могут быть принуждены к соблюдению христианской веры». Это правило распространялось на те случаи, когда еврей вследствие экономического принуждения выражал желание креститься, а затем раскаивался в своем решении. Тем не менее, в октябре 1201 года папа ясно заявил, что силу использовать нельзя. «Нет сомнения, что насильно принуждать к принятию христианства тех, кто не желает этого, противно нашей вере». Однако папа признавал, что существует разница между «различными видами нежелающих и различными видами принужденных», а его определение «принуждения» было довольно ограниченным. Очевидно, пытка не считалась насилием, ибо папа полагал, что «всякого, кто обращен в христианство насильственно, под страхом или пыткой, можно заставлять соблюдать веру, рассматривая его как выразившего условное желание, хотя в абсолютном смысле он не желал этого».