Читать онлайн «Христианская традиция: История развития вероучения. Том 1». Страница 23

Почти современником Валентина и Маркиона, но явно пришедшим из Сирии и Александрии, был другой главный гностический учитель, отвергнутый отцами Церкви, - Василид. Согласно Ипполиту, важнейшая разница между Валентином и Василидом состоит в том, что первого «можно по праву назвать пифагорейцем и платоником». А «учения, Выдвигаемые Василидом, на самом деле являются ловкими ухищрениими Аристотеля». Краткое изложение учения Василида, данное Ипполитом, противоречит сообщениям Иринея в стольких пунктах, что информация Иринея представляется отражением более поздней стадии развития этого учения. Мы отметим как сходства, так и различия между гностицизмом Валентина и Иасилида. Хотя христианские богословы II и III веков имели дело прежде всего именно с этими направлениями гностицизма, даже это краткое перечисление будет неполным без упоминания схожего движения, ставшего серьезным соперником кафолического христианства в IV веке, - манихейства. Оно также принадлежит, главным образом, истории религий, а не истории развития именно христианского вероучения, ибо Манес не только заимствовал из учений Церкви, но и развил некоторые идеи последователей Маркиона и Василида. Поэтому для нас манихейство представляет собой полезный источник информация — не о развитии христианского вероучения как такового, а об эволюции синкретических религий и христианских ересей, в борьбе с которыми Церковь формулировала свое учение.

Онтологической предпосылкой гностических систем искупления было особое учение о божественной реальности и ее связи с космосом. Птолемей, валентинианский богослов, постулировал «совершенный Эон, которого называют Первоначалом, Первоотцем и Глубиною. Он - необъятный и невидимый, вечный и безначальный, существовал бесчисленные века времен в величайшей тишине и спокойствии. Ему соприсуща была Мысль, которую называют также Благодатью и Молчанием». Очевидно, что в более раннем валентинианском учении «глубина» была атрибутом Бога, а не отдельным существом, и противоречия, которые эмалировали в качестве «эонов», были внутренне присущи Богу. Но в богословии Птолемея «эон» стал «эманацией божественной субстанции, который существует наравне и совечно с божеством». Посредством эманации зоны изошли из глубины и молчания, по два. пока их не стало тридцать; вместе с Высшим Богом они составили плерому, полноту божественной реальности. Их имена суть персонификации божественных атрибутов и именований, а также иных абстракций; в каждой паре один имеет мужское, а другой - женское имя. В позднейшем валентинианском гностицизме первоначальный монотеизм, очевидный в «Евангелии истины», эволюционировал в сторону мифологической теории. Однако особый акцент на напряжении внутри самой божественной реальности представляется общим элементом в «Евангелии истины» и у Птолемея. В мифологической космологии Басилида выразителями этого акцента являются не только зоны, но и духовные существа, называемые «архонтами», или «правителями». Космос не является эманацией Бога, а сотворен из ничего Богом, к которому неприменима категория существования. «Несуществующий Бог создал несуществующий космос из несуществующего». Он сделал это, сотворив зерно, содержащее «тройственное сыновство», из которого, в свою очередь, произошел великий архонт, который сотворил космос, и другой архонт, который сотворил этот мир.

Различие между Высшим Богом и Творцом, присутствующее и в учении Маркиона, лежит в основе валентинианских мифов об эманации эонов и василидского учения о сотворении мира из ничего. По Птолемею, между Высшим Богом и тварным миром находится демиург, «Отец и Бог всего сущего вне плеромы». В поддержку этого представления он привлек доказательство из пролога к Евангелию от Иоанна, согласно которому было «некоторое начало, прежде всего рожденное Богом. в котором Отец произвел все в виде семени». Таким образом, «Слово для всех последующих за ним эонов стало виновником образа и происхождения». Гераклион, другой валентинианский зкзегет, также нашел поддержку своему учению в Евангелии от Иоанна, но он учил, что «эон и то, что в зоне, не возникло через Логос», поскольку эон отличается от тарного мира. Хотя «Евангелие истины» не усваивало сотворение мира демиургу или какому-то иному посредующему началу, в таком направлении пошли валентинианское и другие гностические учения о творении - в «направлении враждебности по отношению к Творцу». Бог Ветхого Завета, отождествленный с демиургом, стал рассматриваться как меньший по сравнению с Высшим Богом и как враг.

Но эти подробные теогонии гностических учителей в конечном счете имели целью рассмотрение человеческой судьбы, а не просто рассказ о происхождении космоса. Как советовал один учитель-гностик, «оставьте поиски Бога, и творения, и другие подобные вещи. Ищите Его, взяв в качестве отправной точки себя. Узнайте, кто это внутри вас присваивает все себе и говорит: "Мой Бог, мой разум, моя мысль, моя душа, мое тело". Узнайте источники печали, радости, любви, ненависти. Узнайте, как происходит так, что наблюдаешь, не желая того, отдыхаешь, не желая того, гневаешься, не желая того, любишь, не желая того. Если вы тщательно исследуете все это, вы найдете Его в себе». Космология создавала контекст для учения о творении и падении и, в итоге, для учения об искуплении. Все гностические системы, каждая по-своему, устанавливали причину космологического нисхождения человеческого духа в материю и грех. В «Евангелии истины» Ошибка (представленная в квазиличностном образе) устроила заговор против Истины, то есть Бога, и сбила человека с пути. У Птолемея более изощренное объяснение падения, что для него характерно. Премудрость, тридцатый и последний зон, выпала из совершенства плеромы, предавшись страсти и в итоге породив бесформенную массу. «Поэтому говорят, что сущность вещества получила первое начало от [ее] неведения, печали, страха и изумления».

Возникли субстанции трех видов - материальная, душевная и духовная. Им соответствуют три класса людей, представленные в лице трех сыновей Адама - Каина, Авеля и Сифа. Истинно духовные люди не нуждаются в спасении, а материальное не может спастись; но душевные, «те, кто из середины», как называет их «Евангелие истины», подвержены падению и могут быть искуплены. Их творец, демиург, «сотворил небо, не зная, что такое небо; создал человека, не зная, что такое человек; произвел на свет землю, не зная, что такое земля». Это одно из самых ясных и определенных утверждений гностического учения: сотворение человека - или, по крайней мере, всех людей ниже уровня совершенно духовного гностика - акт неведения со стороны божественного существа, которое было меньше, чем Высший Бог, и потому сотворение человека и падение человека в конечном итоге совпадают.

Нередко это неприятие творения было связано, как и у Маркиона, с отвращением к процессу производства потомства и процессу рождения у людей. Другие раннехристианские гностики, например энкратиты, «проповедовали безбрачие, отвергая изначальное создание Божие и косвенно порицая Того, Который сотворил мужеский пол и женский для рождения людей». Сатурнин приписывал происхождение брака и производство потомства сатане. Он также учил, что первый человек был творением ангелов, а не Высшего Бога, но что Высший Бог сжалился над человеком и добавил искру жизни к тому, что сотворили ангелы; после смерти человека это искра возвращается в свою собственную сферу. Во многих гностических представлениях о космологическом нисхождении человека неявно присутствует учение о предсуществовании человека или его души. Так согласно сифианам-офитам, «Адам и Ена прежде имели легкие, светлые и как бы духовные тела, с каковыми они и были созданы, но когда пришли в мир сей, тела их изменились в более темные, тяжелые и неповоротливые, и душа их стала слабая и вялая, так как они получили от Создателя только мирское дыхание».

Хотя сотворение этого мира было делом существа более низкого уровня, чем Высшая Сила, и вхождение человеческой души в этот мир совпадало с падением человека, человечество даже в этом мире не лишено божественной искры. Согласно Василиду, Рим 5:13-14 означает, что «мы, духовные, есть сыны, оставленные здесь, чтобы устроить, вылепить, исправить и завершить души, которые по природе устроены так, чтобы продолжать существовать в этой части вселенной». В валентинианской системе Птолемея демиург сотворил земного человека и вдохнул в него душу; но неведомое ему порождение высшего желания, называемого «ахамоф», было вложено в него, «чтобы, будучи чрез него посеяно в происшедшую от него душу и вложено, как бы в чрево, в это вещественное тело, возросло в них и со временем сделалось способным к приятию совершенного разума [Логоса]». Это относилось не к телесному классу людей, которые не могут быть искуплены, а к людям духовным, или истинным гностикам, которые принадлежат к истинной церкви и через которых искупление будет сообщено и тем душам, которые находятся между духовными и телесными.