Читать онлайн «Великие учителя церкви». Страница 22

Врачевством к исцелению от страстей служит смирение — эта Божественная сила, действующая во всем и производящая все. "Благодаря ей человек, всегда видя себя орудием Божественной силы, совершает с ее помощью удивительные Божии дела". Подлинному смирению чужды показные смиренные речи, смиренные упреки себя, смиренный вид… Есть два настоящих смирения: 1) считать себя грешнее всех, отвратительнее, ниже всех и 2) все свои добрые дела усваивать Богу. "Первое — начало, второе же — конец (смирения)". А способов, ведущих к смирению, семь, которые друг от друга рождаются и взаимно входят. Это: "Молчание, смиренномудрие, смиреннословие, смиренная одежда, самоуничижение, сокрушение духа и отнесение себя (всюду) к последним". Люди "без смирения подобны строящим дом зимой или без цемента".

Чтобы не впасть в прелесть, нужна рассудительность, нужно разбираться во внутреннем делании — не принимать скоро, легкомысленно что-либо чувственное и даже духовное "вне или внутри" себя. Прежде чем принять доброе и отвергнуть злое, должно рассмотреть и духовно оценить одно и другое. "Когда, выполняя дело, — учит преподобный, — вне или внутри себя увидишь свет, или огонь, или какой-нибудь образ — Христа ли, или Ангела, или кого-нибудь другого, не принимай того, чтобы не потерпеть вреда. Не сосредоточивай внимания на образно представляемом тобой самим и не позволяй таковое изображать уму. Все это отвне — неуместно и воображаемое ведет к душевному прельщению".

Признаками истинного состояния подвижника служат непоколебимая любовь к Богу, отрада в сердце, тишина, радость, сердечная теплота. "Теплота приходит не с правой или левой стороны, но в сердце струится наподобие источника воды от Животворного духа". Если вместо теплоты наводится "неравномерное жжение", вместо сердечного веселия — наслаждение, самомнение, тщеславие, если сердце сомневается в приходящем — не должно принимать — все сие не от Бога. "И если заметишь свой ум некоторой невидимой силой влекомым к внешнему или ввысь, не верь тому, и не позволяй уму влечься, но тотчас принудь его к своему делу. Являющееся от Бога, — сказал святой Исаак, — приходит само собой и в какое время, ты не знаешь… Вкус духовный показывает ясно и безошибочно все, каково оно есть". Демоны видоизменяются, могут принимать облики разных святых, но не могут возбудить ничего доброго: кротости, приветливости, смирения, прекращения страстей. Их действия определены: гордость, высокоумие, наведение страха, всякое зло. По этим действиям и распознается, "от Бога ли свет", воссиявающий в душе, или от силы злой. "Если увидишь нечистоты коварных духов, — учит преподобный, — не изумляйся, не останавливайся на них… но… Именем Иисуса бей врагов, так как ни на небе, ни на земле нет никакого более крепкого оружия".

Помогает устроению правильного пути "умному делателю" духовные руководители. Самостоятельно изучить науку добродетелей невозможно. Пытавшиеся достигнуть этого сами обычно впадали в самомнение, в самопрельщение. Если Сын ничего от Себя не творит, но как научил Его Отец, так и творит (Ин. 5, 19–20), и Дух не от Себя говорить будет (Ин. 16, 13), то есть кто достигший столь великой высоты добродетелей, на которой бы не нуждался тайноводстве себя кем-либо посторонним?" — спрашивает святой Григорий. Но этим "посторонним" может быть не всякий. Право руководить другими имеют лишь те, "которым дано Божественное рассуждение", "различение духов", "духовное рассуждение", которые сами опытно "прошли труды в деятельной добродетели" и не заблуждаются "ни в словах, ни в делах, ни в размышлениях". Святой Григорий сознается, что найти такого руководителя "не мал труд". Но "усердно стремящийся в безмолвии достигнуть чистой молитвы" должен найти его и идти к цели "путем спрашивания" его "в великом трепете", всецело подчинить свою волю и под его руководством соблюдать строгий пост, воздержание, бодрствование, коленопреклонение, неподвижное стояние, непрерывную молитву, истинное смирение, "мудрое молчание, как бы приправленное солью, и во всем терпение".

Но на первый план во всем служении подвижника святой Григорий Синаит выдвигает действие благодати Божией. Без благодати Божией, без помощи Божией невозможно не только изгнать страсти, но и "удержаться умом [от рассеянности]". Никто "из новоначальных никогда не изгонит помыслы, если его не удалит Бог". Могут отвергнуть помыслы лишь сильные духом, но и они достигают сего "не сами по себе, а движутся на сопротивление им с Богом, как облеченные в Его всеоружие". Отсутствие благодати в человеке святой Григорий считает духовной смертью. Разобщенная с благодатью душа "вдовеет и становится теперь и в будущем веке жилищем страстей, чтобы не сказать [сильнее] — вертепом демонов". Даже добродетели без благодати мертвы. "И те, которые представляются имеющими добродетели в совершенстве и осуществляющими их [имеют часто] одну только тень и призрак прекрасного, а не изображение истины". А с помощью благодати Божией совершается великое. Действия ее многообразны: очищение души, согревание ее, укрепление "в радости и веселии", умерщвление телесных движений…

Очистившийся от греховных помыслов, страстей, отвергнув прелесть, подчинив свою волю опытным духовным руководителям, при постоянной молитве и помощи благодати Божией вставший на путь спасения — "получит вновь искомое, особенно если будет искать его со смирением".

Современный биограф святителя Амвросия располагает следующими материалами: творениями святителя (особенно его письмами) и двумя древними жизнеописаниями — Павлина и неизвестного автора.

Творения святителя Амвросия дают в отношении его жития лишь материал спорадического, случайного характера, и потому читатель на их основании не может нарисовать полной картины деятельности святителя. Выгодно в этом отношении отличается жизнеописание Павлина. Последний предпринял труд по просьбе блаженного Августина, пожелавшего лучше узнать жизнь своего учителя. Павлин старается кратко изложить то, что он сам знал как секретарь святителя Амвросия и что ему сообщили заслуживающие доверия лица: сестра святителя Амвросия Марцеллина и свидетели многих чудесных явлений святителя после кончины. Павлин просит доверия у читателя к своему сообщению, уверяя его в полном беспристрастии своего труда… Автор и время происхождения второго жития остаются неизвестными. Предполагают, что оно появилось на Востоке. В пользу этого говорят: греческий текст подлинника, сообщения в нем, главным образом, событий, происходивших на Востоке, и особенно подробное описание отношений святителя Амвросия с императором Феодосием Великим. Данный памятник для характеристики святителя Амвросия имеет малое значение, так как находится в большой зависимости от Церковной истории блаженного Феодорита (почти буквальное переложение). Родился святитель Амвросий около 340 г. [23] в г. Трире в знатной христианской семье — отец его, вскоре после рождения Амвросия скончавшийся, был губернатором Галлии. Осиротевшая семья (мать с тремя детьми) переселилась в Рим. Здесь начались годы школьного обучения: святитель Амвросий хорошо изучил греческую и латинскую литературу, античную философию, ораторское искусство. Уже в эти годы у него проявился глубокий интерес и к истинам христианской веры и благочестия. По окончании образования святитель Амвросий сначала стал адвокатом, а затем был назначен императором Валентинианом I (364–375) правителем северной Италии с резиденцией в Милане (Медиолане). Как и другие его современники, он откладывал Крещение на более поздний период жизни, но вынужден был креститься, когда совершенно неожиданно был избран во епископа Милана. Об этом избрании предание гласит так. Когда во время выборов на место скончавшегося арианского епископа Авксентия

народное собрание разделилось в мнениях, в храме услышали голос ребенка: "Амвросий епископ!" Это было принято как указание свыше. Амвросий крестился и в семь дней прошел все степени священства. Став епископом в 374 году, святитель Амвросий всю оставшуюся жизнь посвятил служению Церкви Божией. Имущество свое он употребил на благотворительные дела и, соблюдая строжайшее воздержание, проводил дни и ночи в молитве и труде. Главнейшую обязанность епископа он усматривал в учительстве, а потому с примерным усердием изучил христианское богословие и вскоре стал прекрасным проповедником. Слушать его проповеди приходили толпы народа. Сильное действие они оказали и на молодого тогда блаженного Августина. Картину обыденной жизни святителя Амвросия прекрасно описал Фаррар, опираясь на свидетельство блаженного Августина. "Прежде всего, утром, — пишет он, — после своих частных молитв, он обыкновенно совершал ежедневное богослужение и Святую Евхаристию. Сделав это, он садился читать за столом в своей комнате, ревностно изучал Священное Писание при помощи греческих толкователей, особенно Оригена и Ипполита, и своих современников — Дидима и Василия Великого. Он читал также с искренним восторгом творения Платона. Двери его помещения всегда были открыты, и время его вообще принадлежало его пастве. Всякий мог видеть его и всякий мог советоваться с ним. Когда кто-либо приходил к нему с просьбой о помощи, он немедленно оставлял чтение, все свое внимание посвящал делу просителя и затем опять предавался научным занятиям, нисколько не смущаясь тем обстоятельством, что многие из его посетителей оставались около его помещения и с праздным любопытством следили за ним в его работе. За исключением двух дней в неделю, он ежедневно постился до вечера. По окончании своей трапезы он садился писать проповеди и сочинения, но, в отличие от большинства своих современников, он писал все собственноручно, так как не считал вправе утомлять других бодрствованием в течение длинных часов ночи" (Жизнь и труды святых отцов. Т. 2. С. 103).