Читать онлайн «Ислам вчера, сегодня и завтра». Страница 25

МУСУЛЬМАНСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ

Как известно, история — это наука, изучающая письменные исторические документы, а также всевозможные археологические находки и восстанавливающая по ним достоверное прошлое человечества, ибо, без знания прошлого, нельзя понять настоящего и невозможно правильно представить себе будущее. Человек всегда оставляет следы своей жизни на этой земле: остатки одежды, орудий, жилищ и, конечно же, древние манускрипты, при этом главным образом ученые изучают именно письменные исторические источники. Не всему, что там написано, можно, естественно, верить, поскольку придворные историки прошлого часто пытались подменить правдивое описание фактов слащавым повествованием о мнимых подвигах своих августейших хозяев. Но даже знание подлинных фактов это еще не наука, нужно выявить смысл и значение каждого такого исторического факта, сопоставить его с другими событиями и, на основе множества фактов, установить историческую закономерность, к примеру, понять, почему исчезают одни государства и возникают другие, почему с лица земли пропали целые народы, погибли целые культуры и там, где когда-то кипела жизнь, расстилается угрюмая пустыня. История убедительно показывает нам, что очень часто сегодняшняя мудрость еще вчера считалась безумием, и наоборот. Это происходит потому, что многое из того, что сегодня кажется человеку нелогичным, есть ничто иное, как вполне логическое проявление пока еще неведомых ему причин. Иными словами, история — это не просто собрание повествований о прошлом, как всякая серьезная наука она стремится открыть закономерности, законы развития человеческого общества и отыскать какой-то смысл в кажущемся хаосе событий. Ученые Ислама внесли огромный вклад в развитие и становление мировой исторической науки, их выводы всегда основываются на огромной массе достоверных данных, на ясных и логичных выводах, отвечают самым высоким требованиям, какие только можно себе представить, а потому и читаются с увлечением. Но, не секрет, что наряду с серьезными учеными Ислама, историей пытались заниматься всевозможные придворные льстецы и подхалимы, породившие в процессе многовекового славословия даже собственный пустой, высокопарный стиль. Это их продажному перу принадлежат псевдоисторические описания, наподобие такого: «Он насаждал правосудие и в распространении справедливостей превзошел всех властителей мира… По океанским волнам, смывшим с небесного свода венец угнетения, прошла успокоительная рябь… ибо те, что надменно попирали ногами землю, были втоптаны в землю копытами его коней. Всюду, куда ни устремлял он свои победоносные знамена, его встречали на конях Победа и Торжество. Он грозным ураганом причудливой судьбы сметал с лица земли жилища и достояния врагов. Солнце скрылось в тучах пыли, поднятых им; звезды содрогались от подобного молниям блеска его подков… Воины, как волны, гонимые ураганом ярости, пришли в волнение и, обнажив свои, подобные месяцам сабли, кинулись сносить головы, а своими сверкающими, как алмазы, кинжалами принялись исторгать жемчужины жизней из заблудших людей». В отличии от этих липовых историков, систематически фальсифицировавших истину, настоящие историки Ислама понимали, что серьезность лжи определяется природой истины, которую она извращает, что ложь порывает незримую связь между нами и истиной, а потому правдиво отражали на страницах своих трудов по-настоящему великие и славные дела, дошедшие до нас через века веков, сквозь бесчисленное множество языков, народов и культур. Характерной чертой мусульманской историографии является то обстоятельство, что все события историки Ислама, как правило, описывают вместе, так как мы считаем неправильным искусственное разделение светской и религиозной истории, поскольку, на наш взгляд, это всего лишь различные аспекты единого исторического процесса. Основными принципами мусульманской историографии являются опора на мировоззрение Ислама, достоверность фактического материала и демифологизация событий, принципиальный подход в оценке реальных заслуг того или иного деятеля, анализ всех событий с точки зрения их исторической значимости и исторической справедливости, щепетильность в отборе источников, уважение права каждого известного лица на добрую репутацию и неприкосновенность личной жизни, недопустимость вскрытия любых захоронений в процессе археологических работ.

Как известно, отношение людей к религии и уважение к ней является одним из наиважнейших критериев их полноценного духовно-нравственного развития. Религия существует на свете столько же, сколько само человечество и это вовсе неудивительно, если учесть, что из всех обитателей Земли только человек обладает разумом и душой, лишь он один неутомимо обращает свое лицо к бездонному, звездному небу и все ищет что-то за пределами чувств, пространства и времени. Только человек наделен Всевышним Аллахом (Хвала Ему и велик Он!) способностью ко всем существующим видам познания интеллектуальному, рассудочному, чувственному, способность к творчеству также присуща одному лишь только человеку. Религиозные верования всегда были тесно вплетены в нашу жизнь и сегодня, в конце 20 века, несмотря на тяжелые испытания, выпавшие на долю религии в уходящем столетии, она по прежнему занимает доминирующее место в жизни всего человечества, оказывает определяющее воздействие на поведение людей и их общественные институты. Религиозность — это ответ благочестивого человека на потребность в общении со своим Творцом, сопереживание единства с сущим в бескрайней Вселенной, органически вытекающая из стремления его души ко всеобщей гармонии и совершенству. Она буквально пронизывает все сферы жизнедеятельности человека и, сообразно плану наших исследований, мы коснемся этого важного вопроса поподробнее, тем более, что существуют тысячи людей, чья непоколебимая вера буквально может двигать горы, и все же, если спросить их, чем же в действительности является религия, они либо будут хранить молчание, либо начнут говорить скорее о внешних признаках религии, чем о ее внутренней природе и сущности истинной веры. Начнем с того, что продолжающиеся уже в течение длительного времени попытки ученых-материалистов объяснить человечеству, что же являет собою религия и каковы ее основные сущностные характеристики вылились в формирование специальной отрасли гуманитарного знания — так называемое религиоведение. В целом, это светское религиоведение, по утверждению самих ученых, занимается тем что «изучает процесс возникновения, функционирования и развития религии, ее строение и различные компоненты, многочисленные проявления религии в истории человеческого общества и в современную эпоху, ее роль в жизни отдельного человека, конкретных обществ и общества в целом, взаимосвязь и взаимодействие с другими областями культуры». На рубеже 19–20 веков в рамках этого самого религиоведения складывается ряд относительно самостоятельных дисциплин, к которым стало принято относить философию религии, психологию и социологию религии, окончательно определился круг проблем, специфических для этих дисциплин и для всего религиоведения в целом. Постепенно, на потребу времени, возникла околонаучная литература, паразитирующая на теологических проблемах, как грибы после дождя размножились посвященные духовной проблематике увесистые фолианты, окруженные к тому же скучными многотомными комментариями. Светские ученые из года в год все более активно и весьма бесцеремонно вмешивались в религиозную тематику, жалуясь при этом, что теологи, как правило, никогда не выказывали дружественного отношения к религиоведению, а напротив — всегда были самыми непримиримыми оппонентами этой новоиспеченной отрасли знания. Еще бы теологам было не выступать против них, когда, под предлогом так называемого «объективного научного исследования религии», многие из этих горе-ученых десятилетиями стремились во что бы то ни стало разрушить поддерживаемые ею коллективные морально-нравственные устои человеческой жизни, прикрываясь высокими интересами науки, настойчиво пытались уничтожить в людях веру в Бога, на каждом шагу сознательно принижая и бессовестно опошляя то, что для верующих людей было, по настоящему, дорого и свято. Сужая понимание религии до уровня своей самодостаточности, нередко руководствуясь в своих «исследованиях» лишь соображениями личной выгоды или глупого тщеславия, подменяя научное искание истины вопросами партийно-идеологического плана, эти липовые «исследователи» порой сознательно коверкали и неимоверно искажали все, что имело не только прямое, но и даже косвенное отношение к религии, все, имевшее несчастье оказаться, так сказать, в поле их «объективных научных интересов». При этом они хорошо понимали чего, собственно, добивались, сознательно склоняя человека к представлению о том, что в этом мире просто нет ничего святого, прекрасно осознавали, что, в результате этих гнусных происков, абсолютные ценности религии становятся относительными и условными, ну а это, в свою очередь, ведет к утрате высшего смысла бытия и дезориентации человека, выражается в полнейшей бездуховности, попрании морали, излишне прагматическом отношении к жизни и к окружающим людям. Я убежден, что такие «исследователи» с темным антиклерикальным прошлым, не имеют сегодня морального права даже приближаться к исследованию религиозных вопросов, поскольку в эпоху господства атеистической идеологии они выступали не в качестве добросовестных ученых, а были лишь слепым орудием оголтелой коммунистической реакции, развязавшей против духовенства беззаконные и дикие преследования, этакими инквизиторами наоборот. Кстати, многие нынешние светские исследователи тоже весьма недалеко ушли от вышеупомянутых мракобесов, ибо они также рассматривают религию лишь как специфическую ценностно-ориентационную и нормативную систему, в нарушение всех канонов этики грубо и некорректно ставят под сомнение наше религиозное вероучение, под предлогом того, что научная методология требует, дескать, от них непременно подвергнуть его всестороннему критическому переосмыслению с позиций разума и логико-теоретических критериев истинности. «Предметом нашей науки о религии», заявляют они «не являются ни проблемы устройства бытия, ни объект религиозной веры — Бог, ни его атрибуты. Наука, заявляют они, изучает религию лишь как одну из сторон общественной жизни, в ее связях и взаимодействии с другими областями: каким путем формируется религия, как те или иные религиозные системы объясняют мир, какие ценности, нормы и образцы поведения они формируют у людей, как действуют те или иные религиозные организации, каковы функции религии в обществе?». И это все? Невольно хочется ответить этим господам, отягощенным бездуховной любознательностью: если религия интересует вас лишь только в этом контексте, то и не лезьте тогда своими холодными, грязными руками в светлые чертоги высокой духовности, в святая святых каждого верующего человека! Мы сами, без вас, разберемся со всеми аспектами религиозной жизни, сами проведем необходимые исследования и подробно расскажем об их результатах всем, кого это действительно интересует! Понять религию способен лишь религиозный человек, неверующему она попросту недоступна и даже самый беспристрастный исследователь попросту некомпетентен, когда дело касается религии, ну а ваша псевдонаучная дисциплина — светское религиоведение, в том виде, в котором оно существует сегодня, неизбежно ведет вас к плоскому дилетантизму, несет в себе заряд, направленный на разрушение гуманистического общечеловеческого начала. Приступать к изучению религии нужно с верой в душе, без научного чванства и материалистических предубеждений, с тем светлым настроем, который обычно присущ настоящему любителю истины и человеку науки. Это пресловутое религиоведение ни в коем случае не следует отождествлять с научной теологией, основы которой покоятся на непреходящем, абсолютном и вечном, ибо, в отличие от нее, светское религиоведение базируется лишь на различных подходах в истолковании истоков, природы и назначения религии, при этом старые антирелигиозные предрассудки интерпретируются новыми поколениями материалистов в духе их собственного бытия. По большому счету светское религиоведение выражается на сегодняшний день лишь в изложении незрелых идей, противоположных общепринятым религиозным взглядам, при этом никто из этих так называемых «религиоведов» по прежнему не утруждает себя развернутой системой убедительных доказательств. Чего стоит хотя бы такое их утверждение: «пищу, которую просвещенному человеку дают наука, искусство, высшая деятельность всех умственных способностей, человеку необразованному дает одна только религия». Скажите, какова реальная научная ценность подобных инсинуаций, столь мало характеризующих подлинную сущность религии? Это голословное утверждение несет на себе явную печать полемического характера, оно попросту тенденциозно, и я решительно оспариваю уместность и справедливость подобных высказываний. Значение религии как фактора прогресса, ее громадная научная и культурность ценность, вряд ли требуют доказательств, ведь на сегодняшний день это стало очевидной истиной для каждого трезвомыслящего человека и отрицается только людьми, заинтересованными в том, чтобы убаюкивать других ложными надеждами, людьми, посвящающими науке не всю свою жизнь, а одни лишь свободные вечера. Ясно, что в данном конкретном случае, мы имеем дело вовсе не с какими-то серьезными исследователями, а либо с верными последователями вышеупомянутых советских мракобесов от науки, умышленно вносящими в понятие религиозности всякого рода несуразные измышления, либо с самонадеянными дилетантами, не имеющими представления о том, что такое религия, какую основу она имеет в душе человека и каким законам следует в своем развитии, не ведающих, в чем же заключается ее непреходящая значимость для каждого конкретного человека и всей цивилизации в целом. Главная проблема светского религиоведения заключается в том, что сторонники господствовавшего долгое время материалистического мировоззрения, зачерствевшие от продолжительного обладания истиной в последней инстанции, никак не могут, или же, скорее, просто не хотят понять, что бесконечное невозможно заключить в рамки какой-то ограниченной системы, и потому их представления о сущности религии всегда несут на себе печать несостоятельности и вопиющей некомпетентности. Взять хотя бы принятую ими пресловутую «научную классификацию религий», представляющую собой лишь весьма примитивную схему, основанную на сопоставлении второстепенных, несущественных отличий, выраженных с большей или меньшей отчетливостью. Такая «классификация» совершенно бесполезна для серьезных научных целей, потому что она основывается лишь на поисках каких-то поверхностных сходств, а не на объективном и всеобъемлющем исследовании мировых религий. Не подлежит сомнению, что подлинно научная классификация непременно должна соответствовать реальному положению вещей и быть составлена таким убедительным образом, чтобы каждый мог согласиться с ней, независимо от того, каких убеждений придерживается сам. Нынешняя же классификационная структура существует только в умах ее создателей — этих горе-систематизаторов, так и не сумевших извлечь соответствующие данные из анализа основного содержания религий и соотнести их с современными научными представлениями. Мы, теологи, готовы при необходимости учесть действительно серьезные замечания светских ученых, однако, намерены и впредь решительно выступать против любого упрощения и фальсификации классификационной системы, поскольку считаем, что такая классификация может строиться на основании лишь наиболее существенных признаков и убеждены, что серьезные религиоведы не могут ограничиваться только простым выражением своей точки зрения по духовной проблематике, а должны непременно обосновывать ее и представлять в напечатанном виде на суд международной религиозной общественности. Общепризнанно, также, что в основание рассмотрения любого предмета исследований необходимо положить его точное определение, однако ни для кого не секрет, что за несколько веков существования светского религиоведения ученые до сих пор так и не смогли прийти к единодушному мнению по поводу того, что же такое религия. На этот счет существуют лишь различные субъективные мнения и всевозможные домыслы, однако любое определение без подробного и всестороннего обоснования лишено, как известно, всякой научной ценности и остается на уровне общих рассуждений на заданную тему. Люди, избравшие главным объектом своей любознательности такую сверхсерьезную область каковой является религия, должны хорошо понимать, что если светское религиоведение претендует считаться серьезной наукой, то оно должно быть чуждо всякой принципиальной непримиримости, предполагать значительное интеллектуальное воспитание, долгие годы кропотливой научной работы и особые мыслительные навыки, необходимые для исследований в той особой области, где границы видимого и невидимого миров очерчены не особенно резко. Здесь если кто-то чего-то не знает или не слышал о чем, то это вовсе не означает, что последнего напрочь не существует. Это как, если, к примеру, те люди, которые ни разу в своей жизни не видели самолетов и даже никогда не слышали о них, утверждали бы, что они попросту не существуют, поэтому серьезный исследователь-религиовед никогда не вступает в пустую полемику, не бросает насмешки и оскорбления в адрес верующих людей, а настойчиво пытается проникнуть в их понимание вещей. Свобода, которая ему для этого необходима, это вовсе не свобода безнаказанно унижать все то, что для них по-настоящему дорого и свято, а лишь свобода научного поиска, в которой у нас, теологов, для действительно серьезных светских ученых-исследователей нет и никогда не было недостатка. Его невозможно упрекнуть в нежелании видеть даже возможной альтернативы своим взглядам, его выводы базируются не на каких-то туманных предчувствиях, неуправляемых эмоциях или идеологических заказах, а на точных и верных научных принципах. Не дело серьезного исследователя отстаивать пустые иллюзии, стараться лишний раз принизить роль религии, прибегая к донельзя избитым фразам или традиционным ярлыкам, то и дело пережевывая бессодержательные понятия и уподобляться тем недобросовестным «ученым», от которых зачастую узнаешь, что являешься учеником того, кого вообще не знаешь. Кроме того, он должен хорошо понимать, что во многих вопросах светские религиоведы сами могут научиться кое-чему у ученых-теологов, которых они, кстати, всегда готовы сами поучать. Неотъемлемый долг серьезного ученого — откровенно и последовательно излагать результаты своих исследований, однако на сегодняшний день, к большому сожалению, среди светских ученых пока еще мало по настоящему компетентных и глубоко образованных религиоведов, их сочинения с большим трудом лишь тонким ручейком еще только пробиваются через завалы околонаучного хлама и всевозможных спекулятивных опусов на религиозную тему. Перечисление претензий теологов к светским религиоведам можно было бы продолжить чуть ли не до бесконечности, однако, наша цель заключается вовсе не в том, чтобы планомерно раздувать полемику с теми, чье предубеждение становится тем непоколебимее, чем меньше оснований под собой имеет, я не вижу в этом никакой реальной пользы, а в том, чтобы, напротив, — побудить всех молодых исследователей в корне пересмотреть подход к изучению религии, перевести отношения между носителями двух противоположных мировоззренческих позиций из плоскости взаимных упреков и глубокого недоверия, в плоскость доброжелательного диалога и обоюдополезного сотрудничества. Суть религии может быть понята лишь на основе безусловно добросовестных исследований, сделанных с несомненным знанием предмета, полное же разрешение проблемы познания ее феноменов зависит от практического и теоретического сотрудничества наиболее передовых теологов и светских ученых. Возможность такого сотрудничества, вызывая у светских ученых новые надежды, служит вместе с тем серьезным предупреждением против повторения прежних ошибок, не нужно думать, что мы, теологи, пойдем на неоправданные уступки в основных посылках религиозного учения. Кто рассчитывал на это, тот основательно заблуждался, ведь что бы не утверждали наши недобросовестные оппоненты, мы по-прежнему твердо убеждены, что религия выступает базовой основой не каких-то там отдельных норм человеческой жизни, а всего морального порядка в целом. Уверены, что до настоящего времени наука так и не сделала ничего существенного для объяснения религиозного феномена, считаем невозможным, чтобы представленные прежде светскими религиоведами противоречивые мнения соответствовали действительности в том виде, в каком они были изложены. Мы уверены, что только лишь по мере того, как отношение к религии ученых будущего будет становится год за годом все возвышеннее, только по мере того, как они будут больше узнавать и все беспристрастнее оценивать скрываемые ею бесценные сокровища истины, только серьезнейшее расширение поля зрения позволит им достигнуть истинного понимания религии и, наконец, прийти к той ясности, законченности и глубине мысли, которая и составляет суть действительно научного познания. Пора же, наконец, понять, что истинная сущность религии в полной мере познаваема лишь при глубоком погружении в сферу религиозного сознания, сквозь призму взглядов, представлений, чувств и переживаний верующих людей, ибо на свете существуют такие воззрения, истинность которых остается вне компетенции науки, какой она сама понимает себя сегодня. Именно такое, действительно научное религиоведение, безусловно необходимо человечеству будущего, ведь религия, как таковая, столь же мало может быть им замещена, сколь мало способна заступить на ее место в системе научных представлений будущего. Богословско-теологическому подходу к религии нынешние светские религиоведы, помимо вышеупомянутого «научного», как правило, противопоставляют еще и так называемый «философский» подход, опирающийся, дескать, на иную методологию. В чем же, по их мнению, заключается основное различие между философским и научным подходом в исследовании религии? «Это различие, пишут они, состоит как в предметной сфере, так и в методах исследования. Предметной сферой философии является исследование действительности под углом зрения решения мировоззренческих проблем. Поэтому философы, мол, делают акцент на изучение мировоззренческой стороны религии, для них наиболее существенным является то, как там решается проблема устройства бытия, что первично, что вторично. Различие между философией и наукой проявляется здесь не только в предметной сфере, но также и в методах исследования религии, — философия не проводит эмпирического исследования действительности. Она в большей мере решает свои проблемы умозрительно, руководствуясь определенными установками, которые развиваются на основе цепи логических размышлений. Наука же, разглагольствуют далее они, в своих исследованиях религии опирается на эмпирический материал, фактические данные полученные на основе непосредственных исследований мировоззренческих представлений тех или иных народов, их верований, обычаев и организации жизни.» Как того и следовало ожидать, светская философия, как и пресловутое «религиоведение», имеет задачей «не апологию тех или иных религиозных догматов, а беспристрастное философское исследование религий мира». Куда, в конечном итоге, приведут их такие благие намерения, явствует уже хотя бы из того, что главнейший вопрос, которым озаботились эти мыслители, заключается в том, чтобы разобраться, наконец, — Бог ли сотворил весь этот подлунный мир, в том числе и самого человека, или же, все-таки, сам человек создал в своем сознании «Бога»? Затрудняясь ответить, откуда же в этом, последнем случае, появился на свете сам человек, но, по прежнему, уверяя читателей, что их философия, в отличии от теологии, не довольствуется принятием чего-то на слепую веру, а все подвергает полезному сомнению, эти «мыслители» в своих антирелигиозных сочинениях усердно наверстывали длиною то, чего у них явно не хватало в глубину, однако, несмотря на все свои старания, в целом, проявили довольно мало оригинальности. Единственное принципиальное отличие последователей этого «направления философской мысли» от ранее упоминаемых мною «философов» заключается только лишь в том, что эти достигли крайнего предела умственного ослепления, стараясь выделиться среди других если уж не новизной содержания своих трудов, то хотя бы предерзкой манерой говорить слегка подзабытое старое. Я не принадлежу к числу тех кротких теологов, которые придерживаются мнения, будто лучшим ответом дуракам является молчание, однако вполне разделяю их убеждение в том, что предрасположенность к богохульству всегда неизбежно связана с какими-то патологическими явлениями, поэтому всегда готов, по мере своих скромных сил, помочь в скорейшем исцелении от этого тяжелого недуга тем, кого, к несчастью, поразила язва кощунственной философии. Поскольку светское религиоведение, как мы уже знаем, является комплексной дисциплиной, то в ней используются не только общефилософские и общенаучные, но и частные методы. На базе этих, уже знакомых нашим читателям «методов», формируются пограничные отрасли знания, к которым светские ученые относят также и социологию религии, которая, по их представлениям, является составной частью науки об обществе — социологии. Насколько далеко эти светские «социологи» ушли в своих исследованиях от вышеупомянутых «философов» и «религиоведов» свидетельствует уже хотя бы такой пример: Конт считал неизбежным конфликт между религией и наукой и предсказывал в недалеком будущем победу науки над религией. Наука, по мнению Конта, призвана полностью заменить собой религию, причем не только с точки зрения формирования нового мировоззрения, но, прежде всего, в качестве некоей связующей силы, призванной объединить людей и их социальные институты, стать новой основой стабильного порядка. Вот именно установлению той самой солидарности, согласия между людьми, считал премудрый Конт, и призвана служить социология религии, ведь, разрушая религиозные представления, она, мол, подготавливает приход последней, третьей стадии развития человеческого общества — «позитивной» или «научной». Неудивительно, поэтому, что социологов, как и всех упомянутых ранее горе-исследователей, также интересует не сущность религии, а лишь условия ее существования. Иначе говоря, для социолога она интересна лишь как особый тип мотивации социального поведения людей, однако и здесь наука вступает на зыбкую почву, ну а все эти светские социологи, не зная толком ничего наверня ка, по прежнему вынуждены прибегать к всевозможным гипотезам и предположениям, для подтверждения которых у них, как обычно, «недостаточно эмпирического материала». Потому, все существующие там «теории возникновения религии», носят вероятностный характер, однако, при этом, они с завидной настойчивостью пытаются выставить религию причиной ненависти и раскола. По убеждению светских социологов, религиозное истолкование мира неизбежно углубляет общественные контрасты и обостряет антагонизмы, служит тормозом общественного развития, из чего, соответственно, вытекает необходимость покончить с ним как можно скорее. Поскольку природа подобных людей повсюду во все времена была одинакова, мы постоянно встречаемся со схожими особенностями этих «социологических систем», совпадающих не только в части ограниченности взглядов, но и даже по манере изложения. Систем, сутью которых является вовсе не стремление к социальному единению с верующими людьми в рамках гуманизированной цивилизации будущего, а напротив, социальная вражда, имеющая целью полное искоренение религии. Эти жалкие, ничтожные людишки, возомнившие себя хозяевами Божьего мира, попросту не в состоянии понять, в чем заключается система действительных социальных функций религии, присущих ей в любых исторических условиях, а она заключается вовсе не в освящении эксплуатации и угнетения людей, свойственных рабовладельческому, феодально-монархическому или какому-то иному эксплуататорскому строю. Остерегаясь односторонности и преувеличений, скажу, что при определенных условиях социальные конфликты действительно могли приобретать религиозную оболочку, проходить под религиозными лозунгами и непосредственно инспирироваться религиозными организациями, однако, это вовсе не означает, что они инициированы непосредственно самой религией. Как правило, все обстоит как раз наоборот: именно светские лидеры сознательно старались придать религиозным процессам опасную политическую тенденциозность, сообразно тем самым идеям, которые возглавляемая ими партия или политическая группировка считала наиболее соответствующими ее текущим конъюнктурным соображениям. История религии буквально пестрит примерами того, как ее старались использовать в прошлом и стараются использовать сейчас для достижение целей, не имеющих никакого отношения к духовности и меня не оставляет горькое осознание того, что некоторые религиозные деятели, передовые для своего времени, но, зачастую и отягощенные недостатками своей эпохи, порой бездумно шли на поводу у светских правителей, были послушной игрушкой в руках алчных деспотов, освящая авторитетом религии их бесчеловечные, безнравственные и беззаконные действия, тем самым они своими собственными руками насаждали тот самый атеизм, с которым же потом самоотверженно боролись. Кстати, как убедительно показало наше недавнее прошлое, атеизм может быть причиной стольких же, а то и гораздо худших зол, как и самые дикие суеверия, в то же самое время, история свидетельствует, что довольно часто борьба за справедливость, социальное равенство получает именно религиозную мотивацию и это вовсе неудивительно. Ведь религия утверждает, что все люди равны перед Богом и если при этом существует социальное, расовое или же национальное неравенство, то вполне закономерно и логично, что люди, опираясь на религиозное вероучение, поднимались на борьбу за свои права под знаменами веры. Вера составляла неотъемлемую часть человеческой жизни с незапамятных времен и играла решающую роль в ходе многих исторических событий, ибо социальная история народов неразрывно связана с их мировоззрением. Влияние религиозного фактора на становление тех или иных социальных отношений поистине огромно, ведь вера является естественным фундаментом общества и тем, что, собственно, связывает народ воедино. Именно она поддерживала житейские отношения и социальные институты на протяжении всей истории цивилизации, ведь общность крови, создавая семьи и родственные кланы, тем не менее, не в состоянии создать то наивысшее, чистое чувство, которое связывает людей духовно и превращает их в народ в полном смысле слова, иначе говоря, она помогает людям осознавать себя как моральную общность, скрепленную общими духовно-нравственными ценностями и едиными целями. Ни одна общественная система не способна долго существовать без религии, ибо она, как ничто другое, укрепляет социальное единство, поддерживает добрые традиции, является средством жизненной ориентации и регуляции поведения людей, вдохновляет их на социальные преобразования, тем самым способствуя продвижению общества по пути социального прогресса. Религия воздействует на индивида и общество в целом сразу по нескольким, взаимосвязанным между собой направлениям, помогает овладеть искусством понимания других людей, освящает брак — основу гражданской жизни, помогает осуществить свободное, сознательное самоопределение мировоззренческой позиции, без нее человек очень быстро утрачивает понимание смысла в том, что с ним происходит. Мы не пускаемся здесь в дальнейшие характеристики того, что дает теологам основание для весьма оптимистической оценки роли религии в человеческой жизни в споре со светскими социологами, ожесточенная полемика между нами вызвана не столько разногласиями по существу, сколько ошибочными представлениями последних о содержании защищаемой ими теории. Скажу лишь, что важные общественные функции религии наглядно проявляются на фоне глубочайших перемен в социально-экономической, общественно-политической и всех остальных сферах жизни нашей республики. Оно и не могло быть иначе, ведь религия — это совесть человечества, спасению которого она должна беззаветно служить, поэтому искренне радует то обстоятельство, что за последние годы у большинства людей наконец-то пробудилось понимание ее великой социальной миссии. Отчего же вообще у некоторых людей возникают сомнения в истинности религии? Почему они уверены, что именно она лежит в основе всякой социальной обездоленности, интеллектуальной ограниченности или же политической зависимости, да и вообще была, по их мнению, источником едва ли не всех зол в мировой истории? Для того, чтобы понять и объяснить такую точку зрения, нам необходимо прежде выяснить, насколько были объективны люди, на мнения которых они опираются. К примеру, Гегель представлял религию чем-то вроде формы, предваряющей философию, которая сама, в то же время, понималась им как действительность, развертывающая себя в истории, что только лишний раз показывает, с какой бесцеремонностью он брался за проблемы, для решения которых ему недоставало самых элементарных знаний. Как всегда, отличился полоумный Фрейд, усматривавший причину религиозности людей в подавлении ими своих инстинктивных влечений, приводящих к расстройству психики — неврозу. Как известно, невротическое состояние — это болезненное состояние психики человека и, находясь в этом состоянии, он не способен адекватно воспринимать окружающий мир. Он попадает в мир иллюзий и поскольку религия, по Фрейду, есть форма иллюзорного сознания, то, соответственно, она рассматривается им лишь как коллективный невроз. Само собой разумеется, что подобные рассуждения совершенно несостоятельны, однако легко объяснимы. Дело в том, что у Фрейда и ему подобных субъектов имеется лишь один побудительный мотив исследования религии — их неуемное тщеславие и подобно всем не в меру тщеславным людям, они заботятся лишь о своем сиюминутном успехе, о мимолетной сенсации. Ради дешевой популярности они давно проституировали всю науку, со смелостью, достойной лучшего применения, оплевали вокруг себя все святое и вечное, однако их пустопорожние антирелигиозные рассуждения, несмотря на все старания, бесследно канут во мгле веков, как и все, что было сказано устами или же писано руками всех прочих «мудрецов» того же сорта. По мнению же Фейербаха, религия — это человеческий продукт, следствие и форма отчуждения человеком своей сущности. «Всякий бог — писал Фейербах в так называемых „Лекциях о сущности религии“, есть существо, созданное воображением, образ, и притом образ человека, но образ, который человек полагает вне себя и представляет себе в виде самостоятельного существа.» Ни к чему пояснять, что тем самым он пытается представить религию продуктом общ ественного развития, и, таким образом, доказать ее относительный характер, однако, в конечном итоге, Фейербах продемонстрировал нам только то, как мало он проник в глубины теологии и до какой невероятной степени, с другой стороны, он разделяет иллюзии уже затронутой нами ранее спекулятивной философии. Младшие современники и ученики Фейербаха, незабвенные К. Маркс (1818–1883) и Ф. Энгельс (1820–1995), попытались сформулировать основные принципы социально-философского анализа религии и одна из отличительных особенностей их богопротивной концепции заключается в том, что религия, как социальное явление, имеет, по их убеждению, сугубо историческую природу, ну а это, в свою очередь, означает, что она является лишь порождением преходящих социальных условий. А мы-то неучи наивно полагали, что религия была ниспослана нам свыше, а не вызвана к жизни по