Читать онлайн «Введение в философию иудаизма». Страница 9

Значение идеи Сотворения мира

В идее о сотворенности мира получает самое яркое выражение понятие трансцендентности: утверждение, что мир сотворен, подчеркивает трансцендентность Бога, существующего вне мира, не принадлежащего ему, не являющегося его частью.

Подчеркивается также нормативная характеристика Бога, определяющего законы созданного им мира, и личностность Бога: Бог пожелал, и мир был сотворен.

Сотворенность мира выражает власть Бога над миром, ничто в мире не может ограничить Бога. Есть нечто, существующее необходимо (Бог), что дает возможность существовать контингентному (не обязательному). Бог делает возможным существование мира. Возможное существование мира в результате свободной воли Бога, т. е. контингентность мира служит основанием для откровения Бога в мире. Контингентность мира определяет также понятие свободы.

В своем рассказе о Творении Танах обращается к тому, что происходило в мире уже после того, как последний был сотворен. Танах не представляет никаких мифологических описаний. Его описание действий Бога сосредоточено не на материальной, а на духовной стороне, в рамках известного нам рефрена: "И сказал Бог…" Бог не производит никаких физических действий (не берет, не прыгает), он говорит. В подобном описании заложена глубокая идея о том, что в основе мира лежит речь, язык. Божественная мысль, высказывание — вот что приводит в действие мир.

В связи с вопросом о сути Творения интересны комментарии Раши, который находит, что в слове "Берешит" — "вначале" содержится грамматическая трудность. "Решит" — это сопряженная форма, которая не может стоять независимо, она требует сочетания с существительным: например, "решит шана" ("начало года") и т. п. Развивая эту мысль, Раши предполагает, что если бы Танах ставил своей целью рассказать нам о порядке Творения, он употребил бы слово "Беришона" — "вначале", где слово "начало" стоит в независимой, а не в сопряженной форме. В соответствии с этим слова "Берешит бара…" — "В начале сотворил…" Раши предлагает прочесть как "Берешит бро" — "В начале Сотворения". Иными словами, по мнению Раши, Тора не пытается изложить нам порядок Творения, а лишь указывает, что первичное существование мира произошло как бы одним ударом, в чем, собственно, и состоит Творение.

Вначале существовал лишь хаос и "Дух Божий". Творение началось из ничего. Первое, что было сделано в сотворенном мире, — отделение света от тьмы, и так начался процесс развития.

Глава 1 книги Бытие построена на двух основных принципах: принципе разделения (различения) и принципе развития. Бог разделяет свет и тьму, воду и сушу… То же разделение продолжается с растениями, животными… вплоть до человека. Наблюдается явный процесс, выявляющий метафизическую идею о том, что в сотворенном мире есть законы разделения и различения, созданные и привнесенные в мир Богом, и есть динамический процесс — развитие.

Первое, что различается в мире, — это свет. Свет — начало Творения, начало развития. Свет как явление имеет решающее значение для понимания мира.

Тора представляет нам свое особое толкование сущности света. Свет не исходит из какого-то определенного места, ведь по Танаху солнце и звезды были созданы только на четвертый день. Не указано, каков источник света, написано только: "И сказал Бог — да будет свет. И стал свет". Не сказано также, в какой день был сотворен свет. Но сказано: "И был вечер, и было утро — день один". Все, что было сотворено в первый день, — это отделение света от тьмы. Значит, свет имеет особое значение, особое место в Творении.

Принцип света не является физическим принципом. Когда говорится "И был вечер, и было утро — день второй" или "И назвал Бог свет днем, а тьму назвал ночью", то речь идет не о физическом свете, а о некой метафоре, сформулированной мудрецами: когда человек в темной комнате открывает окно, становится видно все, что в ней находится. Одним словом, присутствует некий момент просветления, понимания сути явлений.

В понятие света Танах вкладывает две основные мысли: положительный подход к миру и идею, что мир поддается различению, анализу. Начиная сотворение мира со света, Танах дает положительную, ценностную окраску всему материальному миру. В этом — принципиальный, глубинный оптимизм Танаха. Мир начинается со света, значит, это именно такой мир, который можно понять.

Существуют и другие подходы, утверждающие, что мир — это тьма, атом, что мир абсурден и не поддается познанию. Например, в рукописях Мертвого моря мир представляется как тьма. Известна концепция мира как отблеска, тени идей. Гностические школы полагали, что мир плох, что его сотворил Дьявол.

Танах, напротив, утверждает, что поскольку мир сотворен единственным Богом и Бог хорош, то и мир хорош. Более того, в самом этом мире основная первичная вещь — свет — хороша, сам факт, что Творение начинается со света, определяет, что мир подлежит познанию и что он хорош, положителен в своей основе.

Христианство значительно отошло от этой концепции. Его подход пессимистичен, несмотря на то что христианство вышло из иудаизма.

Своей концепцией света Танах развенчивает все древние верования, связанные с небесными светилами. Солнце и луна, которые обожествлялись древним миром, созданы, согласно Танаху, только на четвертый день. Они являются лишь частью сотворенного мира и обладают конкретной задачей разделять время: "…светила небесные, чтобы разделять между днем и ночью, и будут знамениями для времен".

В иудаизме важна именно эта функция разделения времени, для древнего мира важны были сами светила, которым придавался статус богов.

Танах совершает также глобальный переворот, касающийся мифологического подхода, принятого в древнем мире. Теология заменяется в Танахе историей. В кн. Бытие 1:20–21, например, говорится:

"И сказал Бог — да воскишит вода кишеньем живых существ… и сотворил Бог больших крокодилов…"

Танах подчеркивает здесь, что крокодилы — не самостоятельные мифологические существа, а — сотворенные Богом, как все другие животные. Они — такие же водные животные, лишенные всякого Божественного статуса. Подробностями об их сотворении Танах развенчивает всю мифологию.

Танах пользуется мифологическими мотивами, чтобы описать историю. Например, в Псалмах 74:13 находим:

"Раздробил Ты море мощью своей, разбил головы змей на воде. Размозжил Ты головы Левиафана…"

Описание такого же мифологического характера находим в кн. Исайи:

"Поднимись, поднимись, облекись силой мышца Господня! Поднимись, как в давние времена, в поколениях древних! Не ты ли рассекла раава, умертвила дракона?"

Оба мифологических описания разъясняются в кн. Иезекииля 29: открывается, что большой дракон — это фараон, Царь Египетский, т. е. историческое лицо. "Поднимись, поднимись, как в давние времена" адресуется к истории, не к мифологии. Мифологические образы в Танахе, таким образом, есть не что иное, как художественно-поэтическое описание действий Бога в истории. В этом — идейная революция Танаха.

Одним из характерных для Танаха описаний является описание внутренних ощущений человека, представшего перед лицом Природы. В Псалмах 19: 1–5 — "Небеса рассказывают о славе Бога". Небеса здесь — это не божественное присутствие, как было принято в языческих религиях, а часть природы, прославляющей Бога. Иными словами, в концепции Танаха сама природа восхваляет Бога.

Здесь мы находим ответ на вопрос, почему в Танахе нет эстетики. У религиозного еврея не бывает чисто эстетических переживаний, все эстетическое восприятие мира для него лишь путь к религиозному переживанию, полному или частичному. Эстетическое переживание человека Танаха всегда связано с религиозным переживанием. Эстетика сама по себе не имеет значения в Танахе, но всякий раз, когда мы находим в ней религиозное переживание, она имеет глубокий смысл, как, например, в Псалме 104: "Благослови, душа моя. Господа" — это песнь Природе, переходящая в религиозное переживание — прославление Бога.

Рассказ о сотворении мира заканчиватся сотворением человека и Субботы.

Идея Шабата — одна из самых революционных идей, данных миру Танахом. Это — своего рода перекресток, на котором встречаются все основные понятия иудаизма. Психологическая трудность заключается в том, что сегодня мы должны воспринимать эти понятия в рамках западной цивилизации. В этих рамках идеи, принадлежащие еврейскому мировоззрению, потеряли свой исключительный характер и стали частью западной культуры. Шабат превратился в универсальное понятие.

С феноменологической точки зрения, Шабат — изобретение сугубо еврейской мысли. Идея Шабата не появляется нигде, кроме Танаха. Великим народам древности она была непонятна. Например, римляне и греки считали, что Шабат — это пустая трата времени. Известно изречение одного из величайших мудрецов Древнего Рима о том, что евреи напрасно теряют рабочий день и зажигают свечи тогда, когда божества не нуждаются в свете.