Читать онлайн «Очерки по истории русской агиографии XIV–XVI вв.». Страница 36

Среди перечисленных особенностей общерусской основы Вологодско–Пермской летописи определяющим является указание на причастность к ее составлению Сарского епископа Прохора. Митрополичий характер отдельных известий объясняется особой близостью Сарских (Крутицких) епископов к митрополичьей кафедре, так как Сарские епископы являлись своего рода «заместителями» митрополита. Специфический же интерес составителя к Троице–Сергиеву монастырю может быть объяснен особыми симпатиями к этому монастырю либо со стороны епископа Прохора, либо со стороны кого–то из его ближайшего окружения (известно, правда, что в январе 1493 г. Прохор ушел на «покой» в Богоявленский монастырь)[267].

Есть все основания утверждать, что Предисловие к пасхалии 1492 г. написано тем же автором, который составил текст статьи 1491 г. Вологодско–Пермской летописи (более точно — общерусского Летописца, положенного в ее основу):

1) Не вызывает сомнений, что Предисловие к пасхалии является официальным памятником митрополичьего происхождения. Но такой же характер имеет, как было объяснено выше, и общерусская основа Вологодско–Пермской летописи.

2) Составитель этой общерусской основы, помимо близости к митрополичьему двору, выказывал особую симпатию и интерес к Троице–Сергиеву монастырю. Но и автор Предисловия к пасхалии из всего сонма русских святых выделил только «святых отець наших новых чюдотворець пресвященных митрополит всея Руси Петра и Алексия и преподобнаго отца Сергия» — и больше никого!

3) Оба памятника отличаются антиеретической направленностью. Статья 1491 г. Вологодско–Пермской летописи пространно излагает решения церковного собора, осудившего новгородско–московскую ересь. Предисловие к пасхалии прославляет Ивана III, который «веру православную яже в Христа Бога утверди, еретичьствующих же на православную веру Христову отгна, яко волкы». В Вологодско–Пермской летописи (282): Иван Васильевич вместе со всем освященным собором «православную веру христьянскую утвердиша», а еретиков «проклятию предаша и в заточение их послаша». В последних строках Предисловия осуждаются инако «мудрствующие», что «сим не съгласны и развратны, — да отвратятся, и не приемлются, и от святыя съборныя и апостольскыя церкве отлучятся». По Вологодско–Пермской летописи (281—282), решения собора также направлены против «скверных еретиков», «развратников вере христианстей», творящих «противно правилом святых апостол и святых отец», — тех «от святыя соборныя церкви отлучиша».

4) Совпадают стилистические приемы составителей рассматриваемых памятников. Автор Предисловия обращает внимание на то, что пасхалия на 7000 лет закончилась «в тридесят первое лето царства» великого князя Ивана Васильевича. Составитель летописной статьи замечает, что Грановитая полата в Москве была создана «в 30–е лето государьства» великого князя Ивана Васильевича, «самодержца, царя и государя всеа Русии» (286).

5) Автор Предисловия называет Ивана III «государем и самодержцем всея Руси», в одном же случае добавляет: «и иным многим землям». В Вологодско–Пермской летописи Иван III также называется «государем и самодержцем всея Руси» (281, 286), а в одном случае добавлено: «и иных» (282).

6) Автор Предисловия к пасхалии называет Ивана Васильевича «новым царем Константином», князя Владимира — «вторым Константином». Летопись уподобляет Ивана III — «яко же вторый благочестивый великий царь Костянтин» (282).

7) В Предисловии употребляется выражение «всего освященнаго собора Рускиа митрополииа». Точно так же выражается автор летописной статьи (280, 281).

Изложенное позволяет сделать вывод, что статья 1491 г. Вологодско–Пермской летописи и Предисловие к пасхалии 1492 г. образуют идеологическую пару, составленную одним автором. Этим автором можно признать Сарского епископа Прохора.

Мировое положение Руссийского государства осмыслено в Русском хронографе, составленном в 1516—1522 гг. «великим старцем» Досифеем Топорковым[268]. Всемирная хроника доведена до 1453 г., до падения Византийской империи, и представлена как история смены мировых монархий. В финальной части переплетены судьбы Византии, южнославянских народов и Руси. Отметив печальную участь всех «благочестивых царств», кроме Русского, составитель Хронографа оптимистически заключает: «Наша же Росиская земля Божиею милостию и молитвами Пречистыя Богородица и всех святых чюдотворець растет и младеет и возвышается, ей же, Христе милостивый, даждь расти и младети и разширятися и до скончаниа века»[269].

Таким образом, трудами автора Пасхалии 1492 г. Прохора Сарского и составителя Хронографа Досифея Топоркова создана теория о Русском царстве как преемнике Византийской империи, о перемещении центра православного мира в Москву, которая под пером митрополита Симона стала называться Новым Римом.

Сформулированная теория находит воплощение и в атрибутах власти. В 1498 г. Иван III венчал внука на великое княжение Владимирское по Чину византийских императоров и возложил на него «бармы Манамаховы и шапку»[270], что свидетельствует о существовании уже в конце XV в. легенды о византийском происхождении царских регалий, хранившихся в великокняжеской казне. Литературное оформление легенда получит к началу 20–х годов XVI века в Послании Спиридона–Саввы и Сказании о князьях Владимирских; но в указанных памятниках появляется и новый момент: обоснование высокого происхождения рода Рюриковичей от римского императора Августа. Впрочем, самоутверждение русской правящей династии в глазах Европы начинается с 90–х годов XV века, когда на государственной печати Ивана III появляется двуглавый орел — геральдический символ Священной Римской империи.

Самым заметным идеологическим предприятием последующего времени является Никоновская летопись, созданная в конце 20–х — начале 30–х годов XVI в. при личном участии митрополита Даниила[271]. Защита Православной веры, борьба с еретиками, обоснование автокефалии Русской церкви, отстаивание имущественных интересов митрополичьей кафедры и права монастырей на владение селами с населяющими их крестьянами — вот круг животрепещущих вопросов, волновавших составителей летописного свода. Но митрополит Даниил не упускал из вида и аспекты «большой» политики: великий князь Иван III последовательно титулуется «самодержцем и царем», Василий III — «православным царем»; преемственность от византийского наследства подчеркивается упоминанием «Мономаховой шапки», украшавшей головы российских венценосцев; рассказ о падении Константинополя в 1453 г. дополнен так называемой «Хронографической» редакцией Повести Нестора–Искандера[272], сопровождавшейся многозначительным пророчеством о судьбе города: «пишет бо: Русии же род с преждесоздателными всего Измаилта победят и Седмохолмаго приимут с преждезаконми его и в нем въцарятся»[273]. Значительно усилена тема о Божественном заступничестве Русской земле: под 1392 г. вставлена Пахомиевская (2–я) редакция Жития Сергия Радонежского с описанием явления преподобному Сергию Богородицы с апостолами Петром и Иоанном Богословом, в котором Пречистая обещала покровительство «святому месту сему»; под 1395 г. читается Пахомиевская редакция Повести о Темир–Аксаке с добавленным эпизодом о явлении парящей в воздухе Богородицы со «множеством воинства», «претящей люте» азиатскому завоевателю, — в результате чего грозный Тимур «устремися на бег», гонимый гневом Божиим. Конечно, в летопись перенесен основной тезис Повести о написании иконы Владимирской Богоматери апостолом Лукой.

Самыми выдающимися историко–литературными трудами XVI в. являются Степенная книга и Лицевой летописный свод Ивана Грозного. В Степенной книге, составленной, по убедительному заключению П. Г. Васенко, в начале 1560–х годов царским духовником и протопопом придворного Благовещенского собора Андреем (позже — митрополит Афанасий), Русская история представлена по «степеням» — правлениям великих князей, биографии которых приближены к житиям святых[274]. В основу положена Никоновская летопись, дополненная Сказанием о происхождении русских князей от императора Августа и многочисленными житиями святых, некоторые из которых сочинены специально для Степенной книги (например, жития князя Владимира и княгини Ольги). Последующее изложение ведется по памятнику официального происхождения — Летописцу начала царства. Степенная книга является ярким выражением идеологии Московского православного царства: Московское «самодержавство» строится в тесном союзе с Церковью, заботящейся о чистоте православия и активно поддерживающей борьбу с неверными. Вместе с тем государь — «самодержец» понимается не просто как покровитель, а как земной глава Церкви. Величие Православия подчеркивается описанием всего сонма русских святых–чудотворцев и средоточием на Руси святынь вселенского масштаба (Владимирская Богоматерь, Лидская Богоматерь).