Читать онлайн «Оливье Клеман Истоки. Богословие отцов Древней Церкви». Страница 76

Одновременно с этим Евагрий занимался систематизацией монашеского опыта. Он делит духовную жизнь на два этапа:

1. «Практическая» жизнь: борьба против страстей, сдавливающих человека, в то время как он мнит себя охваченным восторгом. Бесы соблазняют киновитских монахов предметами мира сего, а отшельников — «помыслами» (logismoi), которых числом восемь: чревоугодие, блуд, сребролюбие, печаль, гнев, уныние, тщеславие, гордость. «Помыслы» нейтрализуются, и душа приводится к воссоединению с умом через действие добродетелей: веры, страха Божия, самообладания, терпения, упования. В конце наступает apatheia (букв, «бесстрастное состояние») как условие любви.

2. Гностическая жизнь:

а) Созерцание природы:

— «второй природы», то есть духовных сущностей (logoi) вещей;

— «первой природы», или причастность к ангельскому познанию, достигаемая при, пересечении высших «эонов», где ум, постигая промысл и суд Божий, все более совлекается внешнего;

б) Познание Бога: растворение человека в изначальном «чистом уме», «местопребывании Бога»: внутреннем небе, исполненном «без–образного света», который есть не только свет ума, но и «свет пресвятой Троицы».

Церкви пришлось — сознательно или инстинктивно — осуществлять избирательный подход к этому замечательному, но двусмысленному учению. Пятый Вселенский собор (553) осудил метафизическую систему Евагрия одновременно с системой Оригена, которую он развивает и заостряет. Фундаментальный текст Гностических глав исчез из греческой традиции. Аскетические же труды Евагрия не переставали читаться — будь то под его собственным именем (Практикос) или под именем св. Нила (прекрасный трактат О молитве). Сирийская Церковь, напротив, перевела и почитает все наследие Евагрия (что позволило восстановить текст Гностических глав) — правда, внеся кое–какие поправки и добавив комментарии.

Влияние Евагрия было велико как на Востоке, так и на Западе (прежде всего через посредничество Кассиана). Но оно было скорректировано более библейским по духу течением, сосредоточенным вокруг темы «сердца» и телесного преображения. Носителем этого течения был евангельский максимализм первых монахов, а наивысшим выражением в Древней Церкви — гомилии псевдо–Макария.

ЕВФИМИЙ ЗИГАБЕН (ок. 1100)

Византийский богослов, написавший по заказу императора Алексея I Комнина (1081—1118) Догматическую паноплию — обширную компиляцию, посвященную различным ересям. Труд Зигабена не слишком оригинален, зато богат фактическим материалом.

ЕРМ (Пастырь Ерма) (II в.)

Апокрифический апокалипсис, написанный во II веке неизвестным автором, несомненно принадлежавшим к римскому кругу и, возможно, использовавшим документы предшествующей эпохи, отмеченные влиянием иудаистских течений, в частности, традиции ессеев (тема «двух путей»). Посланец, который должен сообщить это откровение, — пастух (отсюда название книги.). Текст содержит важные сведения об экклезиологии и интуициях первохристианских общин. Церковь, предсуществующая в Божественной мысли, была сотворена прежде всех вещей и представляла собой мистическое основание мира и истории. Ее символизирует то женщина — одновременно и старая, и молодая, то строящаяся из живых камней башня, которая опирается на Христа, как на скалу, и окружена водами крещения. Когда строительство ее будет закончено, наступит конец мира. Человеку предстоит выбирать между двумя путями, двумя ангелами (праведности и зла), между «злыми духами» и «святыми духами», которые суть «dynameis (силы) Сына Божия». Таким образом, корень греха — dipsychia: разделение, амбивалентность, раздвоение души. А значит, необходима metanoia: переворот духа, покаяние (вряд ли Пастырь имеет в виду церковное покаяние, возможное лишь единожды после крещения). Христианина отличает простота воссоединенного существа, «легкая» радость, фундаментальный оптимизм: вспомним в этой связи о катакомбной живописи.

ЕФРЕМ СИРИН (ок. 306—373)

Сирийские христиане называют Ефрема своим «пророком», «учителем мира», «столпом Церкви», «арфой Святого Духа». Его гимны стали частью сирийских литургий. Они переводились, включались в книги, использовались как образцы для подражания в греческом, армянском, коптском, арабском и эфиопском языках. Ритмы его memre (несколько дискурсивных) — серий равносложных стихов, а также madrasche — неодинаковых строф, исполняемых солистом и, сопровождающихся хоровым рефреном, — вдохновили византийскую гимнографию, особенно творчество Романа Сладкопевца.

Ефрем родился в семитской Месопотамии, в Низибии, в христианской семье. Под сильным влиянием местного епископа Иакова, выдающегося аскета и интеллектуала, поощрявшего развитие собственно сирийского богословия, Ефрем становится «домашним монахом» — частая в ту пору практика, перемежавшаяся краткими периодами отшельничества. Он был рукоположен в диаконы, но решительно отклонил попытки возвести его в сан священника и епископа — вплоть до того, что, по свидетельству Созомена, однажды притворился безумным. При преемнике Иакова Вологезе (346—361), пользовавшемся не меньшим почитанием со стороны Ефрема, последний предстает уже как признанный авторитет. Несколько раз, когда персы угрожали городу, Ефрем давал своим согражданам полезные советы. В 363 г. Римская империя уступила Низибию Сасанидам. Как и большинство христианского населения, Ефрем ищет убежища на римской территории, в Эдессе, где основывает знаменитую «школу персов». Он сохраняет связь с горными отшельниками, среди которых часто ищет уединения.

В качестве диакона Ефрем, как в Низибии, так и в Эдессе, руководил в церкви исполнением собственных сочинений, аккомпанируя на арфе хору детей или монахинь.

В его обширном наследии немало автобиографического — например, в Низибийских песнопениях, где оплакивается трагедия его родного города и прославляются оба епископа, бывшие учителями Ефрема. Однако чаще всего трактаты его экзегетичны, а гимны посвящены вере, аскезе, основным моментам спасения. Ефрем творит в совершенно ином культурном мире, нежели греческие отцы, чьи точные и сложные построения были ему неведомы. Мышление же Ефрема насквозь семитично: оно пронизано библейским духом, лирично, образно. Его образы нужно противопоставлять друг другу, приводить к взаимоотрицанию, чтобы выявилась несказанность таинства. Таким путем сама вера предстает как познание и причастность Божественной жизни.

Две главные темы определяют мысль Ефрема: важность Святого Духа и экзистенциальный дуализм.

Чтобы дать представление о Троице, Ефрем прибегает к образам солнца, луча и тепла. Дух есть «дыхание и огонь». Воплощение — дело Духа. Тело Христово получает огонь Духа. Это же справедливо и в отношении Его сакраментального тела, то есть Евхаристия предстает прежде всего как «огонь и дух». Таким образом, обожение есть пневматизация. Таков сакраментальный профетизм Ефрема.

С другой стороны, Ефрем прекрасно выражает сирийскую духовность, менее восприимчивую к космическому порядку, нежели греческая, но зато более внимательную к злу Конечно, Ефрем боролся против онтологического дуализма манихеев, но при этом сам утверждал мощный экзистенциальный дуализм. Истинный мир — это рай, обитель Бога и ангелов, утерянный из–за грехопадения и вновь обретаемый в мистическом лоне Церкви. Падший мир — мир пожирающих друг друга зверей и звероподобных людей, убивающих и убиваемых, обреченных аду, если они не принесут покаяния. Необходимо вырваться из мира, чтобы вновь обрести райское состояние, в котором тело поглощается душой, а душа — духом. Пост и бдение — подготовка к этой метаморфозе. Но важнее всего — радикальный разрыв с насилием и властью пола, ибо смерть и сексуальность, двое близнецов, кладут на мир печать зверства. Ангелы и ангелоподобные люди девственны.

Эта чувствительность к злу, это страстное стремление бежать от мира, этот экзистенциальный дуализм впоследствии проникли на Балканы и в Россию через сирийских аскетических писателей, а также через обновленные формы манихейства (павликиан и богомилов).

ИАКОВ СЕРУГСКИЙ (ок. 449—521)

Один из крупнейших гимнографов Сирийской Церкви. Он родился в Хауре на Евфрате, учился в Эдесской школе, затем в 502 г. стал хорепископом Харры, а в 518 г. — епископом Батнана, центра Серугской области. Несмотря на монофизитское окружение, Иаков держится в стороне от христологических споров, предпочитая выражать живую традиционную веру в многочисленных memre, обширные фрагменты которых вошли в различные виды сирийской литургии. Его гимны вскоре были переведены на армянский, грузинский, арабский и эфиопский языки. Memre Иакова представляют собой ритмичные песнопения, содержащие от трехсот до четырехсот стихов, которые исполнялись в канун церковных праздников согласно обычаю, введенному св. Ефремом. Они по–сирийски лиричны и полны природной символики в сочетании с «библейской типологией».