Читать онлайн «Евангелия и второе поколение христианства». Страница 53

В этом чувствуется грубый синкретизм сектанта, очень похожего на Магомета, путающего и смешивающего хладнокровно, по капризу, данные, которые он берет направо и налево. Весьма заметно влияние персидского натурализма и вавилонской Каббалы. Елказаиты обожали воду, как источник жизни, и ненавидели огонь. Их крещение (во имя великого всевышнего Бога и его сына, великого царя) смывало все грехи и исцеляло все болезни, когда к этому присоединяли призыв семи мистических свидетелей: неба, воды, святых духов, ангелов, молитвы, масса, соли и земли. От ессеев Елказай заимствовал воздержание и отвращение к кровавым жертвоприношениям. Привилегия предсказывать будущее и излечивать болезни посредством магических приемов также считалась принадлежностью ессеев. Но мораль Елказая весьма мало походила на мораль этих добрых монахов. Он порицал девственность и дозволял, во избежание преследований, представляться идолопоклонниками и даже на словах отрицать свою веру.

Эти доктрины более или менее были приняты всеми эвионитскими сектами. Заметен отпечаток этого и на псевдо-климентинских рассказах, произведениях римских эвионитов, и туманные отклики в письме, ложно приписываемом Иоанну. Книга Елказая стала известна греческим и римским церквам только в третьем веке и не имела там никакого успеха. Наоборот, она была принята с энтузиазмом ессеянами, назерянами и эвионитами Востока. Вся заиорданская область, Пера, Моаб, Итурия, страна набатейская, берега Мертвого моря, около Арнона, были переполнены этими сектантами. Позже их называли самсеянами, смысл этого имени темен. Около четвертого века, фанатизм этой секты достиг таких пределов, что люди давали убивать себя за род Елказая. Его семья продолжала еще существовать и практиковать свой грубый шарлатанизм. Две женщины, Марфа и Марфана, считавшие себя его потомками, были почти обожаемы; прах от их ног и их плевки считались реликвиями. В Аравии елказаиты, как эвиониты и иудео-христиане вообще, существовали до Ислама и слились с ним. Теория Магомета о Христе мало чем отличается от теории о нем Елказая. Идея Кiblа, или направление для совершения молитвы, может быть, ведет свое начало от этих заиорданских сектантов. Нельзя не настаивать достаточно на том, что до великого раскола двух церквей, греческой и латинской, одинаково правоверных, одинаково кафолических, был еще раскол сирийский, который, если можно так выразиться, выключил из христианства или, правильнее выражаясь, оставил на своих границах целый мир иудео-христианских эвионитских сект совершенно не кафолических (ессеев, оссеян, самсеян, жесеян и елказаитов), от которых Ислам узнал христианство и для которых Ислам был возмездием. Одним из как бы живых доказательств этого великого факта может служить, то, что мусульмане всегда называли христиан назарянами. Другим доказательством может служить то, что христианством Магомета был эвионизм или назарянство и тот упорный доцетизм, который побуждал мусульман всех времен утверждать, что Иисус лично никогда не был распят, а вместо него пострадал призрак. Это вполне похоже на утверждение Керинфа или кого-нибудь из гностиков, так энергично опровергаемых Иринеем.

По-сирийски эти разнообразные секты носили название sabiin, вполне равнозначащее слову "крестители". От этого произошло слово sabiens, которое продолжает и теперь служить названием сект мендаитов, назарян, или христиан святого Иоанна, продолжающих влачить свое бедное существовавие в болотистых местах Wasith и Howeyza, недалеко от слияния рек Тигра и Евфрата. В VII столетии Магомет относился к ним с особенной благосклонностью. В X веке арабские полиграфы называли их el-mogtasila, "те, которые купаются". Первые из европейцев, ознакомившись с ними, приняли их за учеников Иоанна Крестителя, которые покинули берега Иордана ранее, чем могли слышать проповедь Иисуса. Нельзя сомневаться в тожестве этих сектантов с елказаитами, когда они называют своего основателя El-hasih, и в особенности, когда изучаешь их доктрины, являющиеся некоторого рода иудео-вавилонским гностицизмом, многими своими сторонами сходным с гностицизмом Елказая. Употребление омовений, любовь к астрологии, привычка приписывать книги Адаму, как первому получившему откровение, роли, приписываемые ангелам, некоторого рода натурализм и вера в магическое свойство элементов, отвращение к безбрачию, - общие черты у сектантов Бассоры и у других елказаитов.

Как Елказай, мендаиты считали воду основой жизни, огонь основой мрака и разрушения. Несмотря на то, что они жили далеко от Иордана, эта река для них по преимуществу река крещения. Их антипатия к Иерусалиму и иудаизму, недоброжелательство к Иисусу и христианству, их организация епископов, священников и верующих вполне напоминает христианскую организацию; их литургия скопирована с литургии одной из церквей и заканчивается настоящим таинством. Их настоящие книги не представляются древними, но, по-видимому, они заменили более древние. В том числе, может быть, были Апокалипсис и Покаяние Адама, странная книга о небесных литургиях каждого часа дня и ночи и о совершение таинств, с ними связанных.

Произошел ли мендаизм из одного источника, ессеизма и еврейского баптизма? Конечно, нет; по многим данным его можно считать одной из ветвей вавилонской религии, тесно смешавшейся с одной из сект иудео-христианства, которая сама была уже проникнута вавилонскими идеями. Необузданный синкретизм, бывший всегда законом восточных сект, делает невозможным точный анализ подобных уродливостей. Последующие отношения сабиенов с манихейством остаются вполне теплыми. Можно сказать только одно, что елказаизм существует и до сих пор в болотах Бассоры и один представляет собой иудео-христианские секты, когда-то процветавшие за Иорданом.

Семья Иисуса, еще существовавшая в то время в Сирии, несомненно, относилась отрицательно к этим зловредным химерам. Около того времени, о котором мы теперь говорим, последний из внучатных племянников великого галилейского основателя угас, окруженный глубоким уважением всех заиорданских общин, но почти забытый остальными церквями. По возвращении в Ватанею, после их представления Домициану, на сыновей Иуды смотрели, как на мучеников. Их поставили во главе церквей, в которых они пользовались преобладающим авторитетом, вплоть до своей смерти при Траяне. Сыновья Клеопы в то же время, по-видимому, продолжали носить титул президентов церкви Иерусалима. Преемником Симеона, сына Клеопы, был его племянник Иуда, сын Иакова, которому наследовал другой. Симеон, правнук Клепы.

В Сирии, в 105 году, произошло крупное политическое событие, принесшее для будущности христианства важные последствия. Королевство набатейское, прилегавшее к Палестине с Востока и включавшее в себя города Петру, Бостру и фактически, если не по праву, город Дамаск, бывшее до тех пор независимым, было разрушено Корнелием Пальма и превратилось в римскую провинцию Аравию. Около того же времени мелкие королевства, находившиеся в феодальных, отношениях к империи и которыми до тех пор владели Ироды, Soemes d'Edesse и мелкие государи Халсиса, Абилы, Селевкиды Камогены исчезли. Тогда римское господство приняло на Востоке такую правильную форму, какой до тех пор не имело. За границами империи находилась неприступная пустыня. Заиорданский мир, который до тех пор только частью входил в империю, был поглощен ей целиком. Пальмира, дававшая до тех пор Риму только вспомогательные войска, вполне подчинилась римскому господству. Таким образом, все поле христианской деятельности было подчинено Риму и пользовалось покоем, который положил конец стремлениям местного патриотизма. Весь Восток принял римские нравы; города, до тех пор бывшие совершенно восточными, перестраивались, согласно правилам и искусству того времени. Предсказания еврейских Апокалипсисов были опровергнуты. Империя достигла вершины своего могущества; власть одного и того же правительства распространялась от Йорка до Ассуана, от Гибралтара до Карпат и сирийской пустыни. Безумства Калигулы и Нерона, злоба Тиберия и Домициана были забыты. На всем обширном пространстве сказывался только один национальный протест, протест евреев. Все остальное безропотно склонялось перед величайшей силой, когда-нибудь виденной до тех пор.

Глава 21. Траян-гонитель - Письмо Плиния

Во многих отношениях эта сила была плодотворной. He было более отечеств, а потому и не было более войн. Co введением реформ, которые предполагались прекрасными политиками, стоявшими во главе дел, казалось, цель человечества была достигнута. Раньше мы уже указывали, как этот в некотором роде золотой век либералов, как правительство наиболее мудрых, наиболее честных людей было тяжело для христиан и в некоторых отношениях хуже правлений Нерона и Домициана. Государственные люди, хладнокровные, корректные, умеренные, признававшие только закон, прилагавшие его даже снисходительно, не могли не сделаться гонителями, так как закон всегда гонитель; он не мог допустить того, на что церковь Иисуса смотрела, как на сущность своего божественного учреждения.