Читать онлайн «Мировая духовная культура». Страница 23

При Ашоке был созван один из первых буддийских соборов. Монахи решали, какие книги должны считаться каноническими; формируются трипитака, или "три корзины" - три основные священные части буддийского канона. Буддизм создает архитектуру, живопись, пластику Индии. Основная часть известных нам произведений зодчества, ваяния, живописи в Индии этого времени - буддийские ступы, то есть храмы. Эти храмы великолепны, они включают в себя уже такие далекие от буддизма мотивы как прославление природы, красоты мира. Храм Аджанта содержит в себе фрески, которые могут быть названы гимнами посюсторонней жизни, то есть духовный опыт буддизма не сохраняет мироотрицающего, устремленного в запредельность нирваны духа. А потом, уже в начале средних веков, складывается иное миросозерцание, которое включает в себя все духовные соки старинных сект, школ, направлений, которое собирает под одной крышей утонченную пантеистическую философию, популярные народные суеверия, верования разноязычных племен, населяющих индийский субконтинент, - и все это образует огромный конгломерат, который мы сегодня называем индуизмом. В отличие от буддизма индуизм не стал мировой религией. Буддизм пошел проповедовать миру: в Индокитай, Шри-Ланку и далее - в III в. мы находим буддийских миссионеров в Александрии. А в самой Индии разрастается эта местная, "туземная" религия. Индуистом нельзя стать. Стать можно христианином, буддистом, мусульманином, а индуистом можно только родиться. И когда появляются доморощенные индуисты в Москве или в Лондоне, они должны понимать, что все это несерьезно. На самом деле, строгая система индуизма допускает только людей, родившихся в данной конкретной касте.

Об этом, кстати, очень интересный для нашего времени роман Рабиндраната Тагора - об индийском патриоте, националисте, молодом деятеле по имени Гора (роман так и называется "Гора".) Он действует в конце прошлого века и старается развивать национальные начала, он радеет за возрождение культуры матери-Индии. И все это было прекрасно до того времени, когда он, интеллигент, решил принести жертву на алтарь, как делали его предки. И тогда его мать и отец со смущением говорят ему, что он не имеет права это делать, ибо на самом деле он ирландец: что во время мятежа его родители погибли, а они его приютили. И этот патриот Индии понял, что он в ней чужой. Роман, правда, кончается оптимистически, потому что Гора становится защитником и радетелем Индии, но уже на каком-то новом уровне, его миросозерцание расширяется. Он индус, пусть не по крови, но по духу. Но все-таки индуизм я говорю не просто о культуре, а о религии - замыкается в рамках (пусть и довольно обширных) тех народов, что населяют эту большую страну.

Чем же характерен индуизм? Он характерен отказом от отказа. Во всяком постижении необходим элемент отказа (это относится и к науке). Должно быть что-то такое, над чем человеку необходимо подняться. Полная всеядность и полное всеприятие мешают продвижению. Индуизм же пошел по пути безграничного впитывания всего. Все традиции, какие только были, оказались соединенными в его храмах. И древние обряды, связанные с сексом, плодородием, и утонченные философские концепции, которые развивал в раннем средневековье Шанкара - все это каким-то образом объединяется индуизмом. Индуисты гордятся тем, что принимают в себя все. Но, как вы сами знаете, иногда все - это почти ничего. И мы лучше понимаем Будду, который отвергал касты, библейских пророков, которые отвергали идолопоклонство, мусульман, которые также стоят за единство Бога, чем индуизм. Это не терпимость, а всеприятие, приводящее к аморфности, утрате всяких границ. Кстати, отсюда сохранение в индуизме довольно мрачных аспектов древних религий. Мрачный аспект почитания черной Богини-Матери - Кали, которая требует чуть ли не кровавых человеческих жертв, мрачный аспект в образе Шивы, бога разрушения. Шиваизм иногда выглядит (конечно, с нашей, европейской точки зрения) почти демонопочитанием. Почему? Потому что здесь воздается почитание богу, который наделяется атрибутами бури, тьмы, зла и разрушения.

Но в это же время в Индии развивается система, о которой вы все много слышали. Это йога. Слово йога очень старинное, даже происхождение его неясно. Чаще всего его производят от йудж, что значит "прилагать усилие, упражняться". У нас есть все основания полагать, что еще в доарийской Индии, то есть в III тысячелетии до Р. Х. йогическая практика уже существовала у туземных дравидийских племен. По крайней мере, в Мохенджо Даро можно найти печати с изображением фигур в позе лотоса. Йога практиковалась почти во всех индийских школах: и в школе джайнистов, и у буддистов. С йогической практикой, конечно, были тесно связаны брахманизм и кришнаизм. Великий кришнаитско-индуистский памятник "Махабхарата" содержит множество йогических текстов. Но есть классический текст йоги, довольно краткий в отличие от гигантской по объему Махабхараты. Этот текст называется "Йога-сутра", то есть йогические изречения.

Согласно преданию, "Йога-сутра" была создана в эпоху эллинизма, во II в. неким мудрецом, по некоторым сведениям - филологом и философом, Патанджали. Это очень скупые, краткие афоризмы. Они существуют в русском переводе: они были приложены к книге Свами Вивеканды "Раджа-йога", которая вышла у нас до революции, в 1902 г., с его комментарием, и потом, уже в советское время, эти сутры несколько раз переводились и издавались. Для несведущего они кажутся малопонятными, и поэтому давно уже стали предметом комментирования. Но в кратких изречениях Патанджали закодировал целую сумму практических приемов, для того чтобы человек познал свое внутреннее я. Патанджали исходит из системы Санкхья, которая рассматривает божественное начало как отделенное от человеческого. Вот в этом и вся загвоздка. Это не пантеизм, который мы находим в Упанишадах, а некий дуализм: человек обладает духом, и все мировое целое обладает духом, но нет той глубочайшей связи между нашим я и космическим атманом, которую мы находим в брахманизме.

В чем же цель классической йоги? Очистить человеческое я от всего наносного и преходящего. Когда человек хочет идти по этому пути, начинается движение по ступеням. Первые ступени - это очищение этическое, нравственное. Здесь много общего со всеми религиозными учениями. Человек, который не освободился от эгоцентризма, от алчности и т. д., не сможет подниматься ввысь. Постепенно освобождая себя от чувственности, от желания владеть чем-то, от гнева, от радости, от печали - от всего, - человек движется к овладению своим эмоциональным и физическим миром, то есть всем психофизическим комплексом. Этому помогает система асан. Асаны - особые положения тела, способствующие развитию тех жизненных, энергетических узлов, которые находятся внутри человеческого организма и сосредоточены, главным образом, вдоль позвоночного столба. Центром этого энергетического целого является сгусток силы, который называется в йоге кундалини. Это как сжатая пружина: если человек начинает беспокоить кундалини, эту своего рода змею, он рискует погубить себя, потому что может вырваться огромная неуправляемая энергия.

Задача занимающихся йогой - научиться контролировать (только с помощью учителя, а не по книге; тот, кто занимается по книге, никогда не сможет этому научиться) не только дыхание, положение тела, гибкость его членов, но также и главный энергетический узел своего биологического существа. Бесспорно, практика показала, что это вещь достижимая, что йоги безусловно могут духовно контролировать психофизический мир, - сейчас никто из серьезных исследователей в этом не сомневается. Контроль доходит до власти, которую дух приобретает над рядом органов, не подчиняющихся волевым устремлениям. Мы знаем, что мышцы руки подчиняются волевому приказу, а мышцы сердца - нет. У нас множество мышц, которые подчиняются только подсознанию. Йогическая практика дает возможность управлять и этим, отсюда возможность остановки сердца и включения его снова - то, что раньше казалось невероятным. Значит, доходя до этой черты, мы можем сказать: да, хотя йог отказывается от всех жизненных радостей, страстей и всего того, что привлекает обыкновенного человека, - он как бы переходит за черту обычного человеческого состояния и достигает состояния бесстрастия, - он делает это ради очень важной цели: дух его становится настоящим господином тела и психофизического целого - континуума.

Знаменитый религиовед нашего времени Мирча Элиаде (он родом из Румынии, но работал в основном в Америке) путешествовал в Гималаях и много раз беседовал с теми подвижниками, которые занимались йогой годами. Он находил таких, которые могли в течение дня сделать всего несколько вдохов и выдохов: а вдохнув, они могли очень долго не выдыхать, и наоборот; они питались, кажется, одной горсточкой риса в день. Но, конечно, такая ущербная жизнь очевидно все-таки ведется ради чего-то. И вот тут мы подходим к самой существенной стороне йогического восхождения. В чем оно заключается? Пока это физическое упражнение - это может быть полезно; пока достигается свобода духа - это даже прекрасно. Правда, это все уже почти вне жизни, потому что идеал человечества не может состоять в том, чтобы люди дышали тридцать раз в день и питались горсточкой риса, - трудно себе вообразить такое человечество. Но что же дальше? Дальше начинается восхождение йога, и это восхождение - не к Богу. Напрасно в популярной теософской литературе мы часто читаем, что вот это и есть созерцание единого, созерцание божественного. Ничего этого нет, поскольку в системе санкхьи нет Создателя, человек не тождественен Божеству. Это не созерцание в брахманизме, когда человек познает свое единство с божественным Я. Ничего подобного в классической йоге нет. В конце концов йог становится совершенно независимым - от мира, от бытия, от богов, от непостижимого Высшего Разума, который, в конце концов, не имеет к нему никакого отношения. Он парит в холодном, но счастливом блаженстве над миром, над собой, над Богом.