Читать онлайн «Молитвы на озере». Страница 21

Блаженна жена, от самообмана очнувшаяся, и, мужа узнав так, как он себя знает, вожделение оставила и исполнилась сострадания. И носит жизнь в себе с трепетом и гордостью, словно небо носит.

Блажен познавший благовременно, что прелюбодейство оскверняет святыню и убивает жизнь.

Опасны шутки с Богом, чада земные. Лучше вам с огнем играть, чем с Господом шутить.

Жизнь, от Бога приходящая, не опиум для наслаждения мимолетного, после которого открывается самообман и стыд и унижение увесистой глыбой ложатся на сердце, безумным желанием опустошенное.

Избавь от самообмана душу мою, Господи, да и тело мое от греха избавится.

Исправи язык мой, Мудрость Блаженная, да не отступит от истины до смерти моей. Предостерегай меня присутствием Твоим, да не изреку лжи. Ободри меня присутствием Твоим, да свободно глаголю истину.

Клятва — свидетель присутствия лжи в мире. Царству истины клятвы неведомы.

Так же как из ямы глубокой исходят многие ядовитые испарения, так и от самообмана грехи происходят, и, подобно отравляющим испарениям, каждый свой цвет и запах имеют.

От самообмана родится превозношение; от самообмана — гнев, от самообмана — ложь, от самообмана телесный грех происходит.

Ложь клятвами вооружилась. Ложь клянется истиной, тем признавая истину реальностью, себя же — тенью. Не клянется ложь ложью, ибо тень на тень опереться не может. В бессилии своем ищет ложь опоры в истине. Многая ложь рождает клятвы многие.

Клятва унижает мужа праведного и убивает лживого. Там, где клятвы множатся, умножается ложь. Лживый ум всегда имеет клятву наготове. Лживые глаза языком прикрываются и прикрыться не могут. Готовый солгать, готов и поклясться.

Сыны прелюбодейства скоры на ложь и клятвы, ибо прелюбодейство само по себе ложь и клятва ложная.

Дщери прелюбодейства приглашают Бога в свидетели, но Бог уклоняется от судов человеческих, и отсутствие Его повергает всех в объятия лжи.

Управь к истине сердце мое, Мудрость блаженная, тогда и язык мой к ней управится.

Управь к истине ум мой, Мудрость блаженная, и язык мой к ней управится.

Управь, Господи, присутствием Твоим к истине душу мою, и язык мой о клятвах забудет.

Что пользы мне, Господи, если пред людьми оправдаюсь, а пред Тобой согрешу? Удержу язык свой и отвращу его от клятв, пусть неоправданным пред людьми останусь. Лишь правость пред Тобою веселит сердце мое, правость же пред людьми сердце печалью полнит. Господи, я клятва Твоя живая, что пребудешь Ты до конца со мною. Ибо примирение с Тобой драгоценнее примирения с миром. Ибо битва с миром легче битвы с Тобой.

Господи, Господи мой, я клятва Твоя живая, что пребудешь со мною Ты до конца.

Посмотрел Отец Небесный на землю и увидел меня, неправдой человеческой израненного, и сказал: «Не мсти».

Кому мстить мне, Господи? Веренице стад, ведомых на заклание?

Отомстит ли врач больному, проклинающему его со одра смертного?

Кому мстить мне, Господи? Снегу тающему, траве увядающей? Отомстит ли гробовщик, сошедшему во гроб?

Кому мстить мне, Господи? Невеждам, думающим, что могут зло причинить кому‑то, кроме самих себя? Отомстит ли учитель ребенку неграмотному за то, что писать не научился?

Вечность да будет мне свидетелем, что все, кто скор на месть, медлителен в чтении и познании тайн ее.

Время да будет мне свидетелем: все мстившие яд в себе копили и ядом этим стерли имена свои из Книги жизни.

Мстители, чем похвалитесь перед противниками своими, как не тем, что умеете повторять их зло? Не говорите ли вы тем самым: и мы не лучше вас?

Бог мне свидетель, вы и противники ваши в одной мере безбожны и на добро не способны.

Видел я, как черешня, с которой дети содрали кору и сожгли, давала им сочные плоды.

Видел я, как корова, которую люди обременяли непосильно, терпеливо давала им молоко.

И слезы хлынули из глаз моих: почему природа более милосердна к людям, чем человек к человеку?

Мстители, природа да будет мне свидетелем: тот лишь сильнее злодеев своих, кто бессилен повторить дела их.

Но нет конца мести, и потомки продолжают дела предков своих и уходят, оставляя их незавершенными.

Широкой дорогой спешит зло к битвам новым, от каждой силы получая и умножая свиту свою.

Мудрый уклонится с дороги и даст мести промчаться мимо по пустому пути, пока она не обессилит и не упадет.

Кусок хлеба скорее утихомирит лающих собак, чем камни, в них летящие.

Учивший людей заповеди «око за око» учил их, как сделаться слепыми.

Кому мстить мне, Господи, Отче мой Небесный? Веренице стад, ведомых на заклание?

До чего жалки злодеи и мстители! Подобны они скоту, на заклание идущему, который, не зная, куда идет, бодает и забивает друг друга до бойни.

Не ищу мести, Отче мой, не ищу мести, но ищу, чтоб дал Ты мне слез море, которым мог бы я оплакать боль, идущих на заклание и, куда идут, не знающих.

Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.

Враги решительнее друзей толкают меня в объятия Твои. Друзья вязали меня к земле, враги разрушали все надежды мои на земное. Они сделали меня странником в царствах земных и ненужным жителем земли. Как преследуемый зверь быстрее находит себе убежище, чем непреследуемый, так и я, гонимый врагами, укрылся под покровом Твоим, где ни друзья, ни враги не могут погубить душу мою.

Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.

Они вместо меня исповедовали перед миром грехи мои.

Они бичевали меня, когда я сам жалел бичевать себя.

Они мучили меня, когда я от мук бегал.

Они поносили меня, когда я льстил себе.

Они плевали в меня, когда я был горд собой.

Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.

Когда я считал себя мудрым, они называли меня безумцем.

Когда я считал себя сильным, они смеялись надо мной, как над карликом.

Когда я стремился быть первым, они теснили меня к последним.

Когда стремился к богатству, они били меня по рукам наотмашь.

Когда я собирался спать мирно, они будили меня ото сна.

Когда я строил дом для долгой и тихой жизни, они разрушали его и изгоняли меня.

Воистину, враги отлучили меня от мира и помогли рукам моим дотянуться до края одежд Твоих.

Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.

Благослови их и умножи, умножи и сильнее ожесточи на меня.

Да будет бегство мое к Тебе безвозвратным;

Да надежды мои на земное истают, как паутина;

Да воцарится смирение в душе моей;

Да станет сердце мое могилой близнецам злобным — гневу и гордости;

Да все сокровища свои соберу на небесах;

Да навсегда освобожусь от самообмана, запутавшего меня в страшную сеть жизни обманчивой;

Враги открыли мне то, что немногим ведомо: нет у человека врагов, кроме него самого;

Тот лишь ненавидит врагов, кто не познал, что враги не есть враги, но друзья взыскательные;

Воистину, трудно сказать мне, кто сделал мне больше добра и кто причинил больше зла — враги или друзья;

Посему благослови, Господи, и друзей, и врагов моих.

Раб клянет врагов, ибо не ведает. Сын их благословляет, ибо ведает.

Ибо ведает сын, что враги не властны над жизнью его. Потому ходит он среди них свободно и молится о них ко Господу;

Благослови врагов моих, Господи. И я их благословляю и не кляну.

На рассвете, когда просыпаюсь, к Тебе летят первые мысли мои; первое движение души — дотянуться до улыбки Твоей; первый мой шепот — имя Твое; первое изумление — Ты рядом.

Как младенец, увидевший страшный сон, спешит укрыться в объятиях матери и радуется, что сон не разлучил его с ней, так я, пробудившись, спешу в объятие Твое, радуясь, что странствия во сне не разлучили меня с Тобой.

Как нелюбезен я с Тобой, Любовь моя! Стыд съедает меня за нелюбезность мою к Тебе. Ни на миг не оставляешь Ты меня, я же часами странствую по снам моим без Тебя. Потому кляну я сновидения и сон свои и восхищаюсь Силами Небесными, ни днем ни ночью не сводящими с Тебя очей.

Сон утомляет — Ты приносишь покой и отдых. Не будет покоя уставшему без созерцания Тебя, ни утешения скорбящему без беседы с Тобой, ни здоровья больному без касания десницы Твоей, ни очищения нечистому без омовения в свете Твоем.

Спешу в храм Твой улицами пустынными, спешу и не встречаю никого на пути своем. Все спят и в снах своих мучаются от разлуки с Тобой, а Ты сидишь у каждой постели и ждешь, пока души вернутся из дальних скитаний.