Читать онлайн «Русский скит на Афоне. Новая Фиваида». Страница 21

Наконец приблизилась его кончина. Силы покинули его, четки выпали из руки, но он схватил полу своего подрясника и, перебирая его, шептал молитву Иисусову и с ней на устах предал свой дух Тому, которого так горячо возлюбила душа его. После принятия Святых Таин он тихо скончался 19 сентября 1914 года на 78-м году своего возраста. После смерти он казался сладко уснувшим, а не умершим. Так благодатно закончил свой жизненный земной путь отец Епифаний.

Какой назидательный пример подражанию оставил по себе среди фиваидского братства сей блаженный слепец! Быстро узнали братия о кончине своего любимого собрата отца Епифания и благоговейно каждый осенял себя крестным знамением и с умилением произносил: «Царство тебе Небесное, истинный слуга Божий, и вечный покой тебе со святыми!»

Схимонах Серафим (в миру Семен Иванович Шевченко, Харьковской губернии, из малороссов) прибыл в Фиваиду почти в начале основания пустыни, то есть в 1883 году, будучи 50 лет от роду. Он выбрал себе безмолвное пустынное место (Куцопья) и при помощи и содействии иеромонаха Уриила построил на нем довольно вместительную каливу с намерением жить в обществе двух-трех собратов. Ради пропитания и физических трудов он разделал себе огородец и посадил сад с плодовыми деревьями. Усерд но занимаясь умственным

молитвенным подвигом, он в то же время тело свое утомлял тяжелым земляным трудом, копаясь в огороде и саду. Своими руками он выкопал колодец, из которого поливал овощи и плодовые деревья. Так ежедневно утруждал себя отец Серафим: днем с молитвой в устах работал, а ночью с вечера совершал бдение и только к утру давал себе немного отдыха. Этот образ жизни, по словам его учеников, был у него неизменен во всю его 33-летнюю жизнь в Фиваиде. В субботу, как обычно, отец Серафим приходил в скит для приобщения Святых Таин. Иногда он оставался на бдение в скиту, иногда же тотчас после Литургии уходил в каливу и там уже в пустынной тишине всецело предавался неразвлекаемой молитве.

При отце Серафиме сожительствовал ученик его и разделял с ним молитвенные подвиги и физические труды. За все время его жительства в Фиваиде у него перебывало несколько учеников, которых он воспитывал в духе смирения, покорности и подвижничестве, предпосылая их ко Господу впереди себя. Нужно было удивляться тому, как быстро совершенствовались в духовной жизни ученики под его руководством. Он более учил и назидал их не словами, а своим примером и, благодаря своей подвижнической жизни и неуклонному исполнению заповедей Божиих, имел большое на них влиянием. Отец Серафим, будучи прост, смиренен, кроток и молчалив, обладал к тому же и любвеобильным сердцем. Он без счету раздавал фиваидцам и чужим инокам фруктовые плоды и овощи, приходящих посетителей встречал и провожал глубоким земным поклоном и оказывал им все знаки Авраамовского гостеприимства, угощая фруктами, домашним квасом, а иногда и чайком. Казалось, любви к ближнему у него не было предела, никто не уходил от него недовольным. Всех одарит, обласкает и, провожая за калитку, все кланяется почти до земли и все говорит: «Простите, простите! Спаси, Господи!» Если случалось какому иноку привести к нему поклонника, то последнего до слез трогало такое необычное любвеобильное гостеприимство отца Серафима, и он никогда уже не мог забыть такого Божия раба.

Прожив на пустыньке 33 года и похоронив последнего своего ученика и сожителя, такого же смиренного старичка, отец Серафим почувствовал, что и ему скоро надлежит умереть. Он испросил у настоятеля скита самую худшую келью и в ней начал приготовляться к будущей жизни молчанием, постом, молитвой и частым приобщением Святых Таин. Новая келья его была сырая, и он начал прихварывать, но церковной службы не оставлял. Когда болезнь его усилилась, он и тогда с терпением переносил ее, не прибегая ни к каким врачебным средствам. Бывало, спросишь его: «Ну как, отец Серафим, твое здоровье?» – «Да болею, дюже болею, слава Богу! Слава Богу!» При жизни своей он все пораздавал своими руками, книги и другие предметы, дабы ничто его не обременяло и не озабочивало. Наконец отец Серафим до того ослабел от болезни и поста, что его увели в больницу. Когда его посещали любившие его монахи и осведомлялись о его здоровье, он всем говорил: «Слава Богу, слава Богу!» А тем из иноков, особенно близким ему по духу, которые со смирением спрашивали его: «Ну а как молитва твоя, отец Серафим, действует ли? Есть ли надежда на будущее?» он говорил как бы таинственно, тихо и радостно: «Слава Богу! Слава Богу!»

Почти за месяц до кончины в болезни отца Серафима совершился перелом, и с того времени он уже не чувствовал никакой боли, а только слабость и упадок сил. К тому же он наложил на себя произвольный пост, не желая ничего вкушать, кроме ежедневного приобщения Святых Таин, и 18 дней ничего не вкушал, пребывая в непрерывном молитвенном состоянии и в чувствах благодарности ко Господу, к Которому пламенно стремилась его душа. До самой своей кончины он находился в полном сознании и благодушии, которое обнаруживалось спокойствием и тихой радостью.

В день своей кончины отец Серафим приобщился Святых Христовых Таин и после этого сказал больничному иноку, что будет помирать, и просил переложить его на другую койку, а затем вскоре тихо и мирно скончался, словно уснул пресладким сном, будучи от роду 83 лет. Вечный тебе покой, тружениче Божий, и Царство Небесное со святыми!

Схимонах Аполлос, уроженец Астраханской губернии Енотаевского уезда, из казаков, прибыл в Фиваиду почти в начале ее основания, то есть в 1883 году, будучи 59 лет от роду, и жил в пустынной келье. Хотя он и обладал достаточными физическими силами, но послушания никакого не нес, а безмолвствовал в тиши пустынного уединения. До прибытия в Фиваиду он ездил с Афона в Россию, на родину и в другие места казачьих станиц, чтобы сделать сбор денег, что ему и удалось.

Заболев к смерти, отец Аполлос пролежал несколько времени в больнице. Не замечая у себя особенно опасной болезни, он было один раз вознамерился уйти без разрешения доктора, как непривычный к многолюдству, но на пути к своей каливе, как он сам рассказывал, услышал голос: «Не ходить тебе на пустынь, а умирать в больнице!» Этого голоса он послушался и воротился обратно в больницу, где в скором времени скончался 3 ноября 1892 года. Но через несколько времени он пришел в себя и стал просить, чтобы скорее позвали духовника, но в то время по скорости такового не нашли.

К его койке подошел один из старших братьев, монах Андрей (ныне здравствующий), и, видя, что умерший ожил, весьма удивился. В это время еще подошли братия. Тогда отец Аполлос всем окружающим его начал говорить: «Простите, отцы, я погрешил. Когда я ездил с Афона в Россию, то мне дали две благочестивые девицы (чернички) на вечное поминовение трех душ жертву 120 рублей – два имени поминать еженедельно, а одно ежедневно, но я эти деньги удержал у себя и употребил их потом на свои потребности – на постройку каливы и прочее. И вот, когда я умер, то был обличен в этом грехе, и повелено мне было объявить об этом, дабы эти имена были церковно поминаемы. Ради этого я и возвращен из загробного мира. Посему прошу вас, отцы святии, скорее запишите их на помин в синодики, а меня простите».

Видя такое необычное явление с умершим, все ужаснулись. Монах Андрей тотчас же записал эти имена на клочок бумажки и уверил ожившего, чтобы он не беспокоился, что имена будут внесены в синодики церковные и будут поминаться, после чего отец Аполлос перекрестился, сказал окружающим братиям: «Простите меня» и тут же при всех скончался.

Подобный этому случай произошел и со схимонахом Лазарем, который также лежал уже без всякого дыхания, но через некоторое время открыл глаза и слабым голосом подозвал к себе больничного служителя и сказал: «Пришлите мне сейчас же моего духовного отца, мне необходимо сказать ему неисповеданный мною один тяжкий грех». И когда оживший исповедал духовнику этот грех, то ему сделалось лучше и он выздоровел. За его великий грех ему дана была и епитимия великая – на 6 месяцев, которую он с радостью принял и исполнил. О, Божие милосердие и неисповедимая тайна! Лишь только кончился срок наложенной на него епитимии, то и он кончил свою жизнь и с миром уснул навеки как оправданный и иерейской властью разрешенный от греха.

От этих двух поразительных случаев невольно трогается сердце, и благодарный вздох ко Господу возносится из уст фиваидцев, вздох о загробной судьбе Его рабов, о которых так любвеобильно Он, Всеблагой, печется, не желая вечной погибели их душам. Сколько отрадной надежды проливается в сердца иноков от подобных таинственных возвещений, которые воспламеняют их к любви и ревности к своему Создателю.