Читать онлайн «Tertium organum». Страница 31

"Материализм", или "энергетизм", утверждает, что явления жизни и сознания -- только функция физических явлений, что без физических явлений жизнь и сознание существовать не могут и представляют собой только известную сложную комбинацию этих последних. Материализм утверждает, что явления сознания создаются из преломленных в живом организме внешних раздражений, что вся психическая и духовная жизнь эвоюционировала из простой раздражаемости клетки, то есть из способности отвечать движением на внешнее раздражение, что все три рода явлений в сущности одно и то же, -- и высшие, то есть явления жизни и сознания, суть только различные проявления низшего, то есть явлений движения.

На все это можно возразить одно. Если бы это было верно -- это давно было бы доказано. Ничего не может быть легче, как доказать материалистическую гипотезу. Стоит только получить механическим путем жизнь или сознание. Материализм -- это одна из тех "очевидных" теорий, которые не могут быть верными без доказательства, потому что они не могут не иметь доказательств, если в них есть хоть крупица истины.

Но доказательств у материализма нет, наоборот, бесконечно большая потенциальная жизнь и сознания в сравнении с механическим движением говорит нам нечто совершенно противоположное. И мы с полным правом можем сказать, что материализм -- это такая же субъективная теория, как любая доктрина догматической теологии.

Достаточно одного указанного факта огромной освобождающей, развязывающей силы явлений сознания для того, чтобы совершенно реально и твердо поставить проблему о мире скрытого.

И мир скрытого не может быть миром бессознательного механического движения.

Материализм допускает возможность объяснения высшего через посредство низшего, допускает возможность объяснения невидимого через посредство видимого. Но мы уже говорили в начале, что нельзя объяснить одно неизвестное посредством другого. Еще меньше оснований объяснять известное посредством неизвестного.

То низшее (материя и движение), которым материализм стремится объяснить высшее (жизнь и мысль), само неизвестно. Следовательно, им нельзя объяснять и определять ничего другого. Между тем высшее, то есть мысль, это наше единственное известное, единственное, что мы знаем, что мы сознаем в себе и в чем мы не можем ошибаться и сомневаться.

И раз мысль может вызвать или развязать движение, а движение никогда не может вызвать или развязать мысль (из вращающегося колеса никогда не получится мысли), то, конечно, мы должны стремиться определить не высшее посредством низшего, а низшее посредством высшего. И раз невидимое, как содержание книги или назначение часов, определяет собою видимое, то и мы должны стремиться понять не видимое, а невидимое.

Исходя из неправильного предположения о механичности ноуменальной стороны природы, позитивная наука, на которой основано миросозерцание интеллигентного большинства современного человечества, делает еще другую ошибку при рассмотрении закона причин и следствий или закона функций -именно ошибается в том, что является причиной и что следствием.

* * *

Подобно двумерному и плоскому существу, которое все явления, доходящие до его сознания, рассматривает как лежащие на одной плоскости, так и позитивный ученый стремится истолковать на одной плоскости все явления разных порядков, то есть объяснить все видимые явления как следствия других видимых явлений и как неизбежную причину последующих видимых явлений. Иначе говоря, он рассматривает в причинной и функциональной зависимости только явления, происходящие на поверхности, -- видимый мир или явления видимого мира, -- не допуская, чтобы в этот мир могли входить не заключающиеся в нем причины или чтобы явления этого мира могли иметь выходящие из него функции.

Но это опять могло бы быть верно только в таком случае, если бы в мире не было явлений жизни и сознания или если бы явления жизни и сознания действительно были производными от явлений движения и не обладали бы бесконечно большей скрытой силой, чем последние. Тогда мы имели бы право и основание рассматривать цепи явлений только в их физической или видимой последовательности, как это делает позитивная наука. Но, принимая в соображение явления жизни и сознания, мы непременно должны признать, что цепь явлений из последовательности чисто физической очень часто переходит в последовательность биологическую, то есть уже заключающую в себе нечто скрытое, невидимое для нас, -- или в последовательность психологическую, где уже все скрыто, -- и обратно переходить в физическую последовательность из скрытого состояния в биологической и психологической сферах. На основании этого мы должны признать, что цепи последовательностей невозможно рассматривать в мире одних физических явлений. Когда эта последовательность касается жизни человека или человеческого общества, то мы ясно видим, как она часто уходит из "физической сферы" и опять в нее возвращается. Смотря с этой точки зрения, мы увидим как в жизни одного человека, так и в жизни общества множество ручьев, временами выходящих на поверхность и бьющих буйными потоками и временами уходящих глубоко под землю, скрывающихся от глаз, но не исчезающих и только ждущих своего момента, чтобы опять появиться на поверхности.

Мы наблюдаем в мире постоянные цепи явлений и видим, как эти цепи, не прерываясь, переходят из одного порядка явлений в другой. Мы видим, как явления сознания -- мысли, чувства, желания -- сопровождаются явлениями физиологическими, а' может быть, и создают их и дают начало рядам чисто физических явлений, и мы видим, как физические явления, делаясь объектом зрительных, слуховых, осязательных, обонятельных и других ощущений, возбуждают физиологические явления и затем психологические. Но смотря жизнь на жизнь со стороны, мы видим только физические явления. И, уверив себя, что это единственная реальность, мы можем совсем не замечать других. Тут проявляется огромная сила внушения ходячих идей. Искреннему материалисту кажется софистикой всякое метафизическое построение, показывающее нереальность материи. Оно кажется ему чем-то ненужным, досадным, мешающим правильному ходу мысли, покушающимся без цели и без смысла на то, что единственно, по его мнению, твердо установлено, на единственно непреложное, лежащее в основе всего. Он досадливо отмахивается от "идеалистических" или "мистических" теорий, как от жужжания комара...

Но вдруг ему приходит в голову необыкновенно простая идея, что мысль и движение в сущности своей -- нечто совершенно различное и что они не могут быть одним и тем же, потому что мысль есть субъективное явление, а движение -- объективное. Как молния, в его сознании пробегает мысль, что если бы он вскрыл мозг живого человека и увидел все колебания клеток серого вещества мозга и все дрожания волокон белого вещества, то все-таки все это было бы только движение, а мысль осталась бы где-то за пределами исследования, отходя от него при приближении к ней, как его собственная тень. Начиная сознавать все это, он чувствует, что у него из-под ног уходит почва, чувствует, что со своим методом он никогда не подойдет к мысли. И он ясно видит необходимость нового метода. Только подумав это, он вдруг, как по мановению магического жезла, начинает замечать крутом себя вещи, которых раньше не видел. Глаза открываются у него на то, чего он раньше не хотел видеть. Стены, которые он сам построил кругом себя, начинают рушиться одна за другой, и за падающими стенами перед ним раскрываются бесконечные горизонты возможностей знания, которые ему раньше далее не снились.

И тогда у него совершенно меняется взгляд на все окружающее. Он понимает, что видимое производится невидимым; и что, не поняв невидимого, нельзя понять видимого. Его "позитивизм" начинает колебаться. И если это человек со смелой мыслью, то в один прекрасный момент он увидит, что как раз то, что он считал реальным и истинным, -- нереально и ложно, а то, что он считал ложным, -- реально и истинно.

Прежде всего он видит, что проявившиеся физические явления часто скрываются, точно ручей, ушедший под землю. Но не исчезают совсем, а живут в скрытом виде в чьем-то сознании, в чьей-то памяти, в чьих-то словах или в книгах, как будущая жатва скрывается в семенах. И потом опять вырываются на свет, из скрытого состояния переходят в явное, производя шум, гром и движение.

Мы видим эти переходы невидимого в видимое в личной жизни человека, видим в жизни народов, в истории человечества. Эти цепи событий идут непрерывно, переплетаясь между собою, входя одна в другую, временами скрываясь от наших глаз, временами появляясь опять.

Художественное изображение этой идеи я нахожу в статье "Карма" Мабель Коллинз в книге "Light on the Path" (в русском переводе "Свет на Пути" статья "Карма" не приведена).

-- Представьте себе вместе со мною, -- говорится в этой статье, -- что каждое индивидуальное существование есть как бы канат, протянутый из бесконечности в бесконечность, не имеющий ни конца, ни начала и не могущий быть разорванным. Этот канат образован из бесчисленного количества тонких нитей, которые, лежа тесно вместе, образуют его толщину... И помните, что эти нити живые, -- они подобны электрическим проволокам или даже скорее подобны вибрирующим нервам...