Читать онлайн «Молитвы на все случаи жизни». Страница 5

Материальный мир отражает духовный мир только как метафора, то есть перенос, символ. Человеческих возможностей не хватит для представления о Небесном свете, и посягать на это опасно – здесь заложен грех большой гордыни, плотоядно подстерегаемый лукавой силой. У православного христианина понимание веры сообразуется с уверенностью в невидимом, по слову апостола Павла. Эта уверенность передается нам с ветхозаветных времен: еще воинственные римские язычники, ворвавшиеся в иудейский храм, были потрясены тем, что в храме нет золотых идолов – здесь обитает Невидимое, и Его оберегают от осквернения.

Для пребывания в Святом Духе, полноты общения со Спасителем и святыми заступниками у христиан существует единственный инструмент – слово. Молитва должна быть такой, чтобы ни одно слово не было произнесено бесчувственно. Однако Антоний Сурожский удивительно тонко заметил, что слова хороши тогда, когда за ними существует глубокое безмолвное понимание – и понимание взаимное!

«Однажды “Арский Кюре”, французский святой начала девятнадцатого века, спросил старого крестьянина, что он делает, часами сидя в церкви, по-видимому даже и не молясь; крестьянин ответил: “Я гляжу на Него, Он глядит на меня, и нам хорошо вместе”. Этот человек научился говорить с Богом, не нарушая тишину близости словами. Если мы это умеем, то можем употреблять любую форму молитвы. Если же мы захотим, чтобы сама молитва состояла в словах, которые мы употребляем,[1] то безнадежно устанем от них, потому что без глубины молчания эти слова будут поверхностны и скучны. Но каким вдохновляющими могут быть слова, когда за ними стоит безмолвие, когда они наполнены духом правым: Господи, устне мои отверзеши, и уста моя возвестят хвалу Твою (Пс. 50:17)».

На пути молитвенного делания возникает много трудностей, сомнений и вопросов. Какие-то вопросы непредсказуемы, поскольку очень индивидуальны.

Некоторые сомнения продиктованы влиянием извне (чаще всего речь идет о представителях протестантских церквей), например: не будут ли нарушением Божиих Заповедей молитвы перед иконой и молитвы святым заступникам?

Общим для многих является вопрос, можно ли молиться своей молитвой. Это не самые трудные вопросы, поэтому разрешим их сразу.

Один священник служил в храме, где находится известная чудотворная икона Божией Матери, и глубоко ощущал ее действенное участие в богослужении. За многие века икона очень потемнела; с места, где он стоял, он не мог различить ее черты и продолжал служить с закрытыми глазами. Внезапно он почувствовал, что Матерь Божия на иконе как бы понуждает его молиться, направляет его молитвы, воздействует на его ум. Он почувствовал исходящую от иконы силу, которая наполняла храм молитвой и собирала рассеянные мысли. Это было почти физическое присутствие, это стояла живая личность, со властью требовавшая.

Почитаемый православный святой Серафим Саровский на иконах изображается в молитвенном предстоянии перед своей любимой иконой Богородицы «Умиление». Эта икона, которую преподобный Серафим назвал «Всех радостей Радость», была его единственной келейной святыней. Елеем от лампадки, горевшей перед иконой, преподобный помазывал страждущих, и они исцелялись. Богородица много раз являлась преподобному Серафиму при его земной жизни, а умер он, совершая молитву перед ее образом.

Неужели Серафим Саровский не мог узреть Богородицу в своем сердце? Вероятно, он видел ее повсюду (и взамен всего!), но прикипел душой к любимому святому образу. Человек таков: изображение любимой личности для нас священно, и мало кто может обойтись без фотографии любимых людей, пребывая в разлуке. Когда члены протестантских церквей упрекают нас в почитании святых образов, как кумиров, они подменяют понятия. Икона не содержит изображения того, что на земле или на небе – образ на иконе взят из души. Являясь святым праведникам, Богородица принимала любимый ими образ. И святые праведники являлись верующим такими, будто сошли с иконы на стене. Это дает надежду, что образы, рожденные в душе иконописцев, не тяготят Небесных заступников, хотя и не соответствуют им, как все земное.

154. Вы смотрите на икону Спасителя и видите, что Он взирает на вас пресветлейшими очами, это взирание и есть образ того, что Он действительно взирает на вас яснейшими солнца очами Своими, слышит все ваши сердечные желания и вздохи. Образ – образ и есть, в чертах и знаках он представляет то, что неначертаемо и неозначаемо, а постижимо только верой (о. Иоанн Кронштадтский «О Молитве», гл. XV «О молитве перед иконами»).

От чудотворных икон подается исцеление и помощь страждущим, иконы обновляются и мироточат, заостряя наше внимание на мирских добродетелях или несправедливости. От красного угла с иконой наполняется благодатью весь дом. Все происходит оттого, что через святые иконы Господь и Небесные покровители ведут с членами церкви бессловесный разговор, и мы должны быть чуткими к языку икон.

Этот язык не допускает подмены понятий. Икона – не подобие Спасителя, Распятия или Богородицы, и она больше, чем символ. Икона – окно в Страстные дни, в часы Преображения Господня или Успения Богородицы… Если окно не распахивается, если изображение заслоняет величественную тайну, надо проделать над собой работу. Чтение Евангелия, Псалтири, Жития святого, которого мы просим о заступничестве, должно заново опалить нашу память. Молитве перед иконой должен предшествовать священный ужас от пережитой трагедии, трепет перед величием личности, благоговейное чувство, глубокое смирение перед Спасителем, Богородицей, Небесным заступником. Если сердце не обожжено воспоминанием, молитва будет обращена к символу. Такое обращение может быть расценено как наша неготовность к молитвенному предстоянию, даже если обращение будет услышано по величайшей Божией милости.

Особое место в русской иконографии занимают иконы Богородицы. Каждая икона имеет свою дату празднования. В день празднования любимой вами иконы нельзя пропустить молитву перед ней, можно заказать молебен в храме. Даты празднования иконе в нашем молитвослове приведены перед текстами молитв.

Список (копия) иконы не считается «вторичным» по отношению к оригинальной иконе. И список, и оригинальная икона, с церковной точки зрения, являются подлинными, и молитва перед ними имеет единое духовное наполнение.

Святые Божии угодники видят и слышат наши молитвы, потому что мы члены одной церкви. И забота о пастве на святых заступников возложена Всевышним: через молитвенную связь созидается церковь, и общение между членами церкви происходит в Духе Святом. Сомнение в близости призываемого вами святого надо преодолеть, потому что через это сомнение лукавая сила стремится разрушить церковь. В земной жизни Божии угодники были молитвенниками и просителями за страждущих, и теперь, неотягощенные плотью, они трудятся неусыпно.

Мы не почитаем Божиих угодников как самого Спасителя, а только просим их донести до Спасителя наши молитвы. В том, что православный христианин порой обращается к Господу через усердных молитвенников – живых священников своего прихода и святых угодников – есть большое смирение, осознание греховности перед Богом, жест раскаяния и вера в силу и мудрое устройство Христовой церкви.

Если нет возможности молиться перед иконой святого, к которому вы обращаетесь, можно молиться перед иконой Всех святых.

Молитвенное обращение к святым угодникам не станет глубоким и прочувствованным, если мы равнодушны к их земному подвигу. Дело не в том, что иначе нас не услышат. Дело в простой порядочности, в стремлении быть истинно, по-христиански благодарным прежде, чем просящим. Святые заступники дают уроки благодарности во имя Господа, для Него очищая наши души от незримого стяжательства. А от болезней плоти просят для нас у Всевышнего скорейшего исцеления. О молитвенном призывании святых заступников св. праведный о. Иоанн Кронштадтский писал так:

101. За земными помощниками надобно большею частью посылать и ожидать иногда долгое время, когда они придут, а за этими духовными помощниками не нужно посылать и долго выжидать: вера молящегося в мгновение может поста вить их у самого сердца твоего, равно как и принять по вере полную помощь, разумею, духовную. То что говорю, говорю с опыта. Я разумею частое избавление от скорбей сердечных предстательством и заступлением святых, особенно предстательством Владычицы нашей Богородицы. Может быть, скажут на это некоторые, что тут действует простая вера или твердая, решительная уверенность в своем избавлении от скорби, а не заступление святых перед Богом. Нет. Из чего это видно? Из того, что если я не призову в сердечной молитве известных мне (не различая никого) святых, если не увижу их очами сердца, то и помощи никакой не получу, сколько бы ни питал уверенности спастись без их помощи. Я сознаю, чувствую ясно, что помощь я получаю от имени тех святых, коих призываю ради живой веры в них. Это дело бывает так, как и в обыкновенном порядке вещей земных. Я сначала увижу своих помощников сердечною верою. Потом, видя, прошу их тоже сердцем, невидимо, но внятно самому себе; затем, получив невидимую помощь совершенно неприметным образом, но ощутительно для души; я вместе с тем получаю сильное убеждение, что эта помощь именно от них, как больной, исцеленный врачом, бывает убежден, что он получил исцеление именно от врача, а не от другого и не сам собою, а именно от врача. Все это делается так просто, что нужны только глаза – видеть («О молитве», из главы IX. «О молитве святым»).