Читать онлайн «История русской церкви (Том 8)». Страница 8

В третьей части грамоты составители ее просят себе от папы как верховного пастыря разных духовных благ и милостей. "Мы ведаем, - говорят они, - что в тебе положены сокровища Божия милосердия и щедрот, в числе которых шесть главнейших: алчного накормить, жаждущего напоить, странного ввести в дом, нагого одеть, больного посетить, в темнице сидящего посетить и утешить... И мы желаем, да подашь нам все эти шесть даров от твоей пастырской святости в насыщение и наслаждение душ наших для вечной жизни". И вслед за тем выражают свои просьбы о каждом из шести даров порознь... "Мы алчем духовно - насыти нас небесным хлебом, Божественною манною. Мы жаждем - напой нас от источника воды живой. Мы странники на земле - введи нас в дом Господень. Мы наги и не имеем одеяния брачна, чтобы внити в небесный чертог, - приодей нас ризою прощения и одеждою спасения. Мы больны разными недугами - тяжкими грехами - уврачуй нас от них как врач духовный. Мы в темнице и во узах греховных - прииди к нам духом и преподай нам духовное утешение". Каждая из этих шести просьб изложена довольно обширно, повторяя одну и ту же мысль под разными образами и в разных оборотах речи. Достойны замечания здесь только два места. Прося себе у папы воды живой, писавшие грамоту выражаются: "От тебя истекает для всех источник жизни, источник приснотекущей воды посреди рая, беспрестанно кипящий Божественною благодатию, а от него истекают четыре реки, напояющие всю тварь через четырех Вселенских патриархов, св. столпов Восточной Церкви. От этих рек, точащих благодатную воду, все мы, живущие здесь в стране северной, прилежащей к востоку, напояемся всякий день изобильно к насыщению душ наших, омываемся ею в св. крещении, освящаемся и просвещаемся... эту воду мы с детства привыкли пить во все дни жизни нашей, мы, и отцы наши, и отцы отцов наших, а иных вод мы не привыкли вкушать, сомневаясь, не противны ли они нашему естеству". Далее, прося папу, чтобы он посетил и утешил их в темнице, говорят: "Вспомни великого чудотворца Николая, как он еще при жизни избавил трех мужей в темнице от смерти не только временной, но и вечной и был отцом-утешителем и многим другим в бедах и печалях. Преславные чудеса его и ныне обильно совершаются в нашей стране, на многих местах, во св. церквах наших русских. Он подает всем исцеление и здравие, слепым прозрение, хромым хождение... Все это всегда дарует милостивый отец, и не стыдится нас и наших церквей, не гнушается пребывать в них, хотя они и русские и содержат греческий устав, ибо и он был родом грек и потому знает своих и свои знают его все". Просьбы оканчиваются новым восхвалением и прославлением папы и его достоинств.

В последней, заключительной, части грамоты писавшие ее просят папу, чтобы он не поленился отписать им на их писание и тем утешил и возвеселил сердца их; выражают великое удивление, что он не отвечал им на прежнее "написание некое благопотребно", которое недавно послали к нему их епископы, также князья, бояре и другие благочестивые мужи чрез легата Антония, ездившего к московскому великому князю с царевною Софиею, и умоляют объяснить им, почему они доселе не удостоены желаемого ответа, а наконец, как бы не довольствуясь всеми величаниями и похвалами, какие уже высказали папе во всех частях своей грамоты, обращаются к нему с словами великого славословия: "Хвалим тя, хвалимаго от всех человек; благословим тя, благословеннаго от вышняго Бога; кланяем ти ся покланяемому от всего Собора христианскаго; славословим тя великия ради славы твоея, юже имашь свыше от Бога... Прощаяй грехи всему миру, приими молитвы наши: седяй одесную престола славы во Церкви святей, аки на небесех, помилуй нас, яко ты ecu един свят, ты един господь, начальный отец, всепресвятейший и многоблаженный Сиксте, славою и честию от Бога Отца многопочтен сый, паче всех земнородных сынов человеческих. Сего ради хвалим и благословим имя твое вовеки" и пр.

Из представленного анализа грамоты легко видеть, что самое существенное содержание ее изложено во второй ее части. Православные в Литве терпели несправедливости и притеснения от латинян и потому решились жаловаться на них папе и, объясняя пред ним свою веру, просить его, чтобы он водворил мир, согласие и любовь между ними и латинянами и для этого прислал в Литву двух нарочитых людей: одного грека, другого латинянина, вот и побуждение к написанию грамоты, и главный предмет ее, и ее цель! Как же выражали православные свою жалобу? По их словам, латиняне клеветали на них пред папою, будто бы они неистинные христиане и неправильно веруют даже в Пресвятую Троицу, а многие из латинских пастырей насильно привлекали православных к своему исповеданию и действовали при этом яростию и криком, употребляли иногда побои и мучения, доходили до убийства и вновь крестили православных при обращении их к латинству. Неоспоримое свидетельство, что жившие в Литве латиняне и их пастыри не считали своих православных соотечественников униатами и последователями Флорентийского Собора, иначе они не имели бы побуждений относиться к последним так враждебно и не стали бы перекрещивать их вопреки решению самого Флорентийского Собора, который признавал действительным и крещение православных в случае принятия ими Флорентийской унии. Как говорили православные о своей вере? Они называли себя совершенными и истинными христианами, последователями святой соборной и апостольской Церкви Христовой, а четырех Восточных патриархов Вселенскими пастырями, добре пасущими их в истинном благоверии. Правда, упоминают они и о Флорентийском Соборе, но как? Мы содержим, говорят, седмь Вселенских Соборов, к ним же и Осмый, Флорентийский, ухваляем. Исповедуют, по-видимому, и исхождение Святого Духа от Сына, но как? Сначала выражаются, что Дух исходит от Отца прежде, потом и от Сына единым духновением и подается тварям (речь, очевидно, лишь о временном исхождении Духа от Сына или раздаянии тварям), а далее говорят только: "Дух не рожден, но исходен от Отца", вовсе не упоминая о Сыне. Так не могли выражаться действительные последователи Флорентийского Собора, действительные униаты, но могли выражаться православные, которые готовы или склонны были принять унию, однако ж еще ее не содержали. Самым же решительным доказательством, что писавшие грамоту к Сиксту IV не были еще униатами, служит их просьба, чтобы папа прислал в Литву двух епископов, которые на основании Флорентийского Собора и привели бы их в единение и согласие с латинянами, т. е. в унию. А что ж значат все эти величания и похвалы папе, которыми наполнены все части грамоты, особенно первая и последняя? Величания эти так многочисленны, так неумеренны и напыщенны, что невольно возбуждают сомнение в их искренности и заставляют подозревать, не скрывается ли здесь какая-либо цель. И при чтении грамоты нельзя не заметить, что писавшие ее своими слишком щедрыми похвалами папе хотели, собственно, заискать у него и расположить его к себе, чтобы найти в нем себе защитника и покровителя и получить от него то, чего желали. Раз они уже писали к папе и не удостоились от него никакого ответа. Теперь написали к нему вновь самое льстивое послание с самыми преувеличенными величаниями и рассчитывали, не умилостивят ли папу хоть этим и не вызовут ли его на действия в их пользу. Что значат также их просьбы к папе о разнообразных дарах духовных, изложенные в третьей и отчасти во второй части грамоты? Просьбы эти неразрывно соединены с похвалами папе и неизбежно из них вытекали. Уверяя папу, что признают его викарием Христа, пастырем пастырей, верховным первосвященником, раздающим всем христианам духовные дары, составители грамоты, естественно, должны были просить от него и себе этих даров, и действительно просили, чтобы он ходатайствовал за них пред Богом, чтобы разрешил им грехи, чтобы позволил и им участвовать в юбилейном отпущении грехов и пр. Такими своими просьбами, покорными и униженными, равно как и пышными хвалами, они думали только более угодить папе. Вспомним, что к тому же папе Сиксту IV приходил (1472) посол из Москвы, фрязин, от великого князя Ивана Васильевича, чтобы просить ему руки греческой царевны Софии, и этот посол для достижения своей цели уверял папу от имени своего государя, что последний признает его главою Церкви, не отвергает Флорентийского Собора и готов принять в Москве римского легата, который исследовал бы на месте обряды русской веры и указал бы заблуждающимся путь истины. Для чего все это говорилось? Ужели Иван III был униат или желал унии? Нет, все это говорилось лишь для того, чтобы угодить папе, расположить его к себе и получить от него то, чего у него искали, а Иван III не был униат и вовсе не желал принимать унии, как и показали последствия, когда легат папский Антоний прибыл в Москву вместе с невестою для великого князя царевною Софиею и побеседовал с митрополитом Филиппом о вере. Даже Иван Грозный, если верить Поссевину, когда угощал его в своих палатах еще до примирения с Баторием, величал папу главою Церкви, а когда достиг своей цели, заключил с Баторием мир при содействии Поссевина, то прямо называл папу даже не пастырем, а волком.