Читать онлайн «Очерки сравнительного религиоведения». Страница 109

Другими словами, человек, от чего бы он ни был свободен, всегда остается пленником своих архетипических интуиций, образовавшихся в тот момент, когда он впервые осознал свое место в Космосе. Тоску по раю можно различить даже в самых обыденных действиях современного человека. Идея абсолюта не может быть выкорчевана; она может лишь подвергаться деградации. И архаическая духовность остается на свой лад живой, не в качестве акта, не в качестве того, что человек может реально осуществить, но в качестве творческой ностальгии — ностальгии, творящей автономные ценности: искусство, науки, социальную мистику и т. д.

Krappe А. Н. Mythologie universelle. P., 1930; Krappe A. H. La Genèse des mythes. P., 1938; Gray L. H., Moore G. F. (ed.) The Mythology of All Races. Boston, 1916 1932. 13 vols.; illus.; Guirand F. (ed.) Mythologie générale. P., 1935; Cinti G. Dizionario mitologico. Milan, 1935; Pettazzoni R. Miti e Leggende. I: Afrika e Australia. Turin, 1947; III: America Settentrionale. 1953.

Muller M. Comparative Mythology. Oxford, 1856 (reproduced in vol. II of Chips from a German Workshop); Muller M. Contributions to the Study of Mythology. L., 1896; Cox W. An Introduction to the Science of Comparative Mythology. L., 1881–1883; Kuhn Α. Mythologische Studien. Vol. I. Gütersloh, 1886; De Gubernatis A. Zoological Mythology. L., 1872; De Gubernatis A. La Mythologie des plantes ou des legendes du regne vegetal. P., 1878–1882. 2 vols.

Stucken E. Astralmythen der Hebräer, Babylonier und Ägypter. Leipzig, 1896–1907; Siecke E. Liebesgeschichte des Himmels. Strasbourg, 1892; Siecke E. Mythologische Briefe. В., 1901; Lesmann. Aufgaben und Ziele der vergleichenden Mythenforschung (Mythologische Bibliothek, I). Leipzig, 1908; Boklen E. Adam und Qain im Lichte der vergleichenden Mythenforschung. Leipzig, 1907; Boklen E. Die Enstehung der Sprache im Lichte des Mythos. В., 1922; Spiess K. von. Prähistorie und Mythos. Wiener Neustadt, 1910; Langer F. Intellektual‑Mythologie, Betrachtungen über das Wesen des Mythus und der mythologischen Mediode. Leipzig; В., 1917.

Lang А. Modern Mythology. L., 1897; Lang A. Myth, Ritual and Religion. L., 1901. 2 vols.; Lang A. Custom and Myth. New ed. L., 1904; Lang A. The Making of Religion. 3rd ed. L., 1909; Steinthal Η. Allgemeine Einleitung in der Mydiologie // AFRW. 1900. Vol. III. S. 249–273, 297–323; Ehrenreich P. Die Mythen und Legenden der Südamerikanischen Urvölker und ihre Beziehungen zu denen Nordamerikas und der alten Welt // ZFE. 1905. Suppl.; Ehrenreich P. Die allgemeine Mythologie und ihre ethnologischen Grunlagen (Mythologische Bibliothek. Vol. IV. №1). Leipzig, 1910; Jensen A. E. Das religiöse Weltbild einer frühen Kultur. Stuttgart, 1948; Jensen Α.Ε. Mythos und Kult bei Naturvölkern. Wiesbaden, 1951.

Lukas F. Die Grundbegriffe im dem Kosmogonien der alten Völker. Leipzig, 1893; Lukas F. Das Ei als kosmogonische Vorstellung // F. Zeit Verein für Volkskunde. 1894. Vol. IV. S. 227–243; Gunkel H. Schöpfung und Chaos in Urzeit und Endzeit. Eine religionsgescichtliche Untersuchung über Gen. I und Ap. Joh. 12. Göttingen, 1895; Baumann H. Schöpfung und Urzeit des Menschen im Mythus der afrikanischen Völker. В., 1936; Numazawa F. K. Die Weltanfänge in der japanischen Mythologie. Lucerne; P., 1946.

Gushing F. N. Outlines of Zuni Creation Myths // Bulletin of the Bureau of Ethnology. Washington, 1896. Vol. XIII; Boas F Tsimshian Mythology // Bulletin of the Bureau of Ethnology. Washington, 1916. Vol. XXXI; Jensen A. E. Hainuwele. Frankfurt a. M., 1939; Macdonell A. A. Vedic Mythology. Strasbourg, 1897; Hopkins E. W. Epic Mythology. Strasbourg, 1915; Frazer J. Myths of the Origin of Fire. L., 1930; см. также: Frazer J. The Mythology of All Races.

Gruppe О. Griechische Mythologie und Religionsgeschichte. Münich, 1906. 2 vols. Gruppe O. Geschichte der Klassischen Mythologie und Religionsgeschichte. Leipzig 1921; Rose H. J. A Handbook of Greek Mythology, Including its Extention to Rome. L. 1928; Nilsson M. P. The Mycenian Origin of Greek Mymology. Cambridge, 1932; Dornsieff F. Die archaische Mythenerzählung. В., 1933; Schuhl P. M. Essai sur la formation de la pensee grecque. Stuttgart, 1940; Fehr K. Die Mythen bei Pindar. Zürich, 1936; Frutiger P. Les Mythes de Platon. P., 1930; Untersteiner M. La Fisiologia del mito. Milan, 1946; Rose H. J. Modern Methods in Classical Mythology. St. Andrews, 1930; Jung С.G., Kerenyi К. Introduction to the Science of Mythology. L., 1951; Kerenyi K. Mythologie und Gnosis // EJ. 1940–1941. Leipzig, 1942. S. 157–229; Kerenyi K. Die Geburt der Helena. Zürich, 1945; Kerenyi К. Prometheus. Das griechische Mythologem von der menschlichen Existenz. Zürich, 1946.

Hooke S.Н. (ed.) Myth and Ritual. L., 1934; Hooke S. H. The Labyrinth. L., 1935, особ.: Hooke S. H. The Myth and the Ritual Pattern. P. 213–233; Hocart A. N. The Life‑giving Myth. L., 1952. P. 263–281; Kluckhohn С Myths and Rituals, a General Theory // Harvard Theological Review. 1942. Vol. XXXV. P. 45–79.

Malinowski В. Myth in Primitive Psychology. L., 1926; Preuss К. Т. Der religiöse Gehalt der Mythen. Tübingen, 1933; Leeuw G. van der. Religion in Essence and Manifestation. L., 1938, особ. P. 413 и сл.; Leeuw G. van der. L’Homme primitif et la religion. P., 1930 — по всей работе; Levy‑Bruhl L. La Mythologie primitive. Le monde mythique des Australiens et des Papous. P., 1936; Caillots R. Le Mythe et l’homme. P., 1938; Ehnmark E. Anthropomorphism and Miracle. Uppsala; Leipzig, 1939; Leenhardt M. Do Kamo, La Personne et le mythe dans le monde mélanésien. P., 1947, особ. p. 220 и сл.; Cassirer E. Die Begriffsform im mythischen Denken. Leipzig, 1922 (Studien der Bibliothek Wartburg. Vol. I); Cassirer E. Sprache und Mythos. Ein Beitrag zum Problem der Göttemamen. Leipzig, 1925 (id. Vol. VI); Coomaraswamy A. K. Angel and Titan. An Essay in Vedic Ontology // JAOS. 1935. Vol. LV. P. 373–419; Coomaraswamy A. K. The Darker Side of the Dawn (Smithsonian Miscellaneous Collections. Vol XCTV. N.1). Washington, 1935; Coomaraswamy A. K. Sir Gawain and the Green Knight; Indra and Namuci // Speculum. 1944. Vol. XIX. P. 2–23; Coomaraswamy A. K. On the Loathly Bride // Speculum. 1945. Vol. XX. P. 391–404; Coomaraswamy A. K. Symplegades. Homage to George Sarton. N. Y., 1947. P. 463–488; Eliade M. Les Livres populaires dans la litterature roumaine // CL. 1939. Vol. II, published 1941. P. 63–75; Eliade M. Mitul Reintegrării. Buchareşt, 1942; Eliade M. Le Dieu lier et le symbolisme des noeds // RHR July — Dec. Vol CXXXTV; Eliade M. The Myth of the Eternal Return. L., 1955; Eliade M. Images et Symboles. Essais sur le symbolisme magico‑religieux. P., 1952.

Steinthal H. Allgemeine Einleitung in die Mythologie // AFRW. 1900. Vol. III. P. 249–273, 297–323; Farneil L. R. The Value and the Methods of Mythologie Study // Proceedings of the British Academy. 1919. Vol. IX. P. 37–51; Nilsson M. P. Moderne mythologische Forschung // Scientia. 1932. Vol. LI; Rose J. H. Mythology and Pseudo‑Mythology // FRE. 1935. Vol. XLVI. P. 9–36.

Магико–религиозные феномены редко обходятся без той или иной формы символизма, чему материал предыдущих глав дает массу подтверждений. Это не отменяет, конечно, того факта, что каждый магико–религиозный предмет или каждое магико–религиозное событие представляют собой кратофанию, иерофанию или теофанию. Но часто мы встречаемся с промежуточными кратофаниями, иерофаниями или теофаниями, составляющими часть какой‑либо магико–религиозной системы, каковая всегда есть система символическая, есть символизм. Всего один пример: мы видели, как некоторые камни стали священными либо потому, что они олицетворяют души умерших («предков»), либо потому, что через них проявляет себя священная сила или божество, либо потому, что вблизи от них произошло религиозное событие или торжественное заключение Завета. Но есть множество камней, которые приобретают магико–религиозный характер вследствие промежуточной иерофании или кратофании, другими словами, благодаря символизму, наделяющему их магической или религиозной значимостью.

Камень, на котором спал Иаков, когда ему приснилась лестница ангелов, стал священным, потому что был свидетелем иерофании. Молельни или омфалы священны, потому что находятся в Центре мира, а значит, в точке соединения трех космических зон. Ясно, что сам Центр — священная зона, и все, что его представляет или олицетворяет, тоже становится священным и может, следовательно, считаться иерофанией. В то же время не будет ошибкой сказать, что молельня или омфал есть «символ» Центра, поскольку она заключает в себе супра–пространственную реальность (Центр) и помещает ее в профанном пространстве. В этом случае «иерофанизация» осуществляется прямым обнажением символизма реальной «формой» камня («форма» в данном случае — это, конечно, то, что воспринимается магическим или религиозным опытом, а не эмпирически и рационально). Но другие магические камни — «драгоценные» или целебные — не всегда черпают свою значимость в столь прозрачном символизме. Я приведу несколько примеров, чтобы показать, как развивается, все более и более усложняясь, символизм, какого еще нет у рассмотренных нами камней.

Нефрит — драгоценный камень, игравший важную роль в древнем китайском символизме[1668]. В сфере социального порядка он воплощал суверенитет и власть, в медицине его считали панацеей и принимал» внутрь для регенерации тела;[1669] думали также, что он служит пищей духам, а приверженцы дао верили, что он гарантирует бессмертие;[1670] отсюда важное место, которое нефрит занимал в алхимии и в погребальных верованиях и обрядах. Вот что писал алхимик Гэ–Хун: «Если у трупа в девяти естественных отверстиях есть золото и нефрит, это убережет тело от разложения»[1671]. А в трактате «Tao Хунцзин» (V в.) разъясняется: «Если при открытии старой могилы труп выглядит как живой, значит, внутри тела или снаружи есть много золота и нефрита. По законам времен династии Хань особ царской крови и знать хоронили в одежде, украшенной жемчугом и коробочками из нефрита, чтобы предотвратить гниение тела»[1672]. Недавние археологические изыскания подтвердили то, что поведали нам эти тексты о погребальном нефрите[1673].

Но нефрит обладает такой силой только потому, что воплощает космологическое начало ян и, следовательно, наделен целым рядом солярных — царственных и неразрушимых — качеств. Т. к. нефрит, подобно золоту, содержит ян, он становится Центром, наполненным космической энергией. Тот факт, что он находит такое широкое применение, логически следует из многосторонности самого ян. И если бы мы захотели докопаться до истории космологической формулы ян — инь, мы встретили бы еще один символизм, который объяснял использование нефрита[1674].