Читать онлайн «Свитки Мертвого моря». Страница 9

Свиток оказался описью сокровищ: он был компиляцией или перечнем золота, серебра (ритуальные сосуды и свитки). По-видимому, перед лицом угрозы нападения римлян сокровища были разделены на несколько тайных хранилищ, и «медный свиток», как его стали именовать, детально перечислял содержимое каждого тайника. Приведем один пример:

«Пункт 7. В пещере Старого дома податей, в Платформе на цепи: шестьдесят пять брусков золота».

По мнению исследователей, общий объем сокровищ мог составлять примерно шестьдесят пять тонн серебра и, видимо, двадцать шесть тонн золота. Однако по сей день трудно однозначно ответить на вопрос о том, существовали ли подобные сокровища в действительности. Тем не менее большинство ученых склонны считать, что они действительно существовали и что медный свиток представляет собой вполне точную и достоверную опись сокровищ Иерусалимского Храма. К сожалению, местонахождение тайников, указанные в свитке, со временем утратило всякий практический смысл, ибо за два тысячелетия здесь многое изменилось, и сокровища так никогда и не были найдены. Но можно не сомневаться, что за истекшие века их пытались отыскать многие.

В сентябре 1952 г., спустя шесть месяцев после этого официального обследования, был обнаружен новый источник свитков. Это была пещера, расположенная на высоте около пятидесяти футов (15 м) над самими развалинами Кумрана, где в 1951 г. де Во и Хардинг вели активные раскопки. Здесь, в тайнике, обозначенном на карте как пещера 4, было сделано, без преувеличения, самое крупное открытие, и его «автором», как нетрудно догадаться, вновь оказался бедуин. Чтобы собрать и привести в порядок найденный здесь материал, потребовалось несколько лет. Однако к 1959 г. большая часть фрагментов свитков была разобрана и идентифицирована. Работы велись в Рокфеллеровском музее, в большом помещении, которое получило эффектное название – Зал свитков.

Рокфеллеровский музей, или, если воспользоваться его официальным названием, Палестинский археологический музей, был открыт в 1938 г., когда Палестина была британской подмандатной территорией. Построен он был на средства, выделенные Джоном Д. Рокфеллером. В нем находились не только экспозиционные залы, но и лаборатории, фотостудии и офисы отдела древностей. Незадолго до окончания срока действия мандата, который истек в 1948 г., музей перешел под управление Международного совета попечителей. Совет этот состоял из представителей различных иностранных археологических школ, располагавшихся в Иерусалиме, в частности французской Библейской школы, американского института Олбрайта и британского Общества по изучению Палестины. На протяжении восемнадцати лет Рокфеллеровский музей существовал как независимая организация. Ему удалось сохранить свой статус даже после Суэцкого кризиса 1956 г., когда многие из его сотрудников были отозваны домой, в страны, гражданами которых они были. Единственными жертвами кризиса в музее стал Джеральд Ланкастер Хардинг, смещенный со своего поста директора отдела древностей, и сами свитки. Во время боевых действий они были вывезены из музея, помещены в тридцать шесть контейнеров и убраны в сейфы одного из банков Аммана. В Иерусалиме они отсутствовали вплоть до марта 1957 г., и, по словам одного источника, «некоторые из них слегка заплесневели [sic!] и покрылись пятнами от пребывания в сыром подвале».

Тем не менее в 1966 г. Рокфеллеровский музей, вместе с находившимися в нем свитками, был официально национализирован правительством Иордании. Эта акция имела важные последствия. К тому же законность ее была весьма спорной. Однако совет попечителей музея не пытался воспрепятствовать ей. Наоборот, президент совета попечителей перевел средства финансирования музея из Лондона, где они хранились до сих пор, в Амман. В результате и сами свитки, и музей, где они размещались, стали собственностью Иордании.

А на следующий год на Ближнем Востоке вспыхнула так называемая Шестидневная война, и восточный Иерусалим, считавшийся владением Иордании, был оккупирован израильскими войсками. В 5 часов утра б июня 1967 г. Йигаэль Йадин получил информацию о том, что музей захвачен отрядом израильских парашютистов.

Став в 1949 г. начальником штаба сил обороны Израиля, Йадин в 1952 г. ушел в отставку и изучал археологию в Еврейском университете. В 1955 г. он получил ученую степень доктора, причем темой его диссертации были свитки Мертвого моря. В том же году он начал преподавательскую деятельность в Еврейском университете. В 1954 г. он совершил поездку в США и прочел курс лекций. После переговоров в университете Джона Хопкинса он имел встречу с профессором Уильямом Ф. Олбрайтом и поинтересовался, почему американский ученый опубликовал только три из четырех свитков митрополита Самуила. Олбрайт отвечал, что митрополит намерен продать эти свитки и не позволяет публиковать их полностью до тех пор, пока не найдется покупатель на все четыре памятника. Неужели в Соединенных Штатах не найдется покупателя, спросил Йадин: «Право, найти несколько миллионов долларов для такой сделки –-дело не слишком трудное». Ответ Олбрайта поразил его. По его словам, свитки, вероятно, могут быть проданы всего за полмиллиона долларов. Но даже в таком случае ни одно учреждение или частное лицо в Америке не проявляет к ним никакого интереса.

Причина подобной апатии была двоякой. Прежде всего, к тому времени уже были выпущены факсимильные издания первых трех свитков, а это для большинства американских исследователей делало излишним приобретение самих оригиналов. Вовторых, еще более важное значение имел вопрос о статусе права собственности на эти свитки. Правительство Иордании обвинило митрополита Самуила в том, что он – «контрабандист и изменник», утверждая, что митрополит не имел права вывозить свитки из Иордании. Более того, американцы, способствовавшие публикации контрабандных текстов, были обвинены в соучастии в «преступлении». Нечего и говорить, что подобная ситуация отпугивала потенциальных покупателей, которые отнюдь не горели желанием выложить изрядную сумму денег только за то, чтобы оказаться втянутым в запутанное международное судебное разбирательство, которое, вполне возможно, могло закончиться для них потерей денег. У Йадина же, напротив, не было оснований опасаться иорданских властей. Отношения между его страной и Иорданией были окончательно испорчены.

1 июня Йадину позвонил один израильский журналист, аккредитованный в Соединенных Штатах, который привлек его внимание к объявлению, опубликованному в «Wall Street Journal». Йадин отреагировал немедленно, намереваясь приобрести свитки, однако он сознавал, что прямой контакт может погубить все дело. Поэтому он предпочел действовать исключительно через посредника, в роли которого выступил американский банкир, якобы откликнувшийся на предложение. Встреча сторон была намечена на 11 июня 1954 г., цена – 250 тысяч долларов за все четыре свитка – была без проблем согласована, и сразу же нашелся богатый благотворитель, готовый выложить нужную сумму. Наконец, после целого ряда томительных задержек, 1 июля того же года в «Вальдорф Астория» сделка была заключена. В числе присутствовавших при этом был выдающийся ученый Гарри Орлински, роль которого сводилась к тому, что он подтвердил подлинность свитков. Чтобы скрыть причастность Израиля и еврейских кругов к этой сделке, Орлински был представлен присутствующим как «мистер Грин».

На следующий день, 2 июля 1954 г., свитки были извлечены из подвалов «Вальдорф Астория» и доставлены в консульство Израиля в Нью-Йорке. Каждый свиток был отправлен в Израиль по отдельности. Сам Йадин возвратился на родину морским путем, и для передачи ему сообщений об успешной доставке каждого свитка использовался специальный код. Детали этой сделки сохранялись в тайне на протяжении последующих семи месяцев.

Соответствующий пресс-релиз, сообщавший о ней, был опубликован лишь 13 февраля 1955 г. В нем говорилось, что Израиль приобрел у митрополита Самуила четыре свитка. Свитки эти вместе с тремя свитками, приобретенными ранее стараниями Сукеника, хранятся теперь в Хранилище книги, которое было создано специально для них.

К концу 1954 г. существовало уже два независимых собрания материалов свитков и две самостоятельные бригады экспертов, работавших с ними. В западном Иерусалиме это были израильские ученые, посвятившие свой труд изучению свитков, приобретенных Сукеником и Йадином. В восточном Иерусалиме, в уже знакомом нам Рокфеллеровском музее, трудилась международная группа специалистов, работавшая под руководством де Во. Обе группы не имели никаких контактов друг с другом. Их сотрудники не знали, какими материалами располагают их коллеги-соперники и над чем они работают, за исключением скудных утечек информации через публикации в научных журналах. В ряде случаев весьма важные тексты существовали в виде фрагментов, часть которых находилась в руках израильтян, а другая – у их коллег в Рокфеллеровском музее, что, разумеется, крайне затрудняло реконструкцию и прочтение текста в целом. Сложившаяся ситуация была настолько смехотворной, что некоторые исследователи пытались как-то изменить ее. Ариэль Шарон,[19] генерал-майор в отставке, вспоминает, что тогда, в конце 1950-х гг., они вместе с Моше Даяном прорабатывали план подземного рейда с целью захвата Рокфеллеровского музея. Подобный рейд предполагалось осуществить через канализационную систему Иерусалима. Врял ли стоит говорить, что план этот так и не был осуществлен.