Читать онлайн «Анжелика. Королевские празднества». Страница 37

— Но я настаивала на своем, уж можете мне поверить.

Это привело к целой проблеме. Министры собрались в комнате кардинала, все еще прикованного к постели подагрой. Брат короля, хорошо понимая, что уж ему-то окончательно отказано в разрешении появиться на церемонии в иностранном королевстве, изо всех сил старался — «что довольно подло» — добиться того же запрета и для Мадемуазель.

Но король, напротив, неожиданно передумал и дал свое согласие.

Просто-напросто королева Анна объявила, что может довериться только мнению Мадемуазель и что настал момент, когда кто-нибудь здравомыслящий наконец опишет ей инфанту, чтобы «ее материнское сердце успокоилось». Лишь уверившись в красоте невестки, она сможет подготовиться к торжественному и волнительному моменту встречи на Фазаньем острове, которого так ждала.

Кардинал понимал, что следует уважать трепетное отношение испанцев к независимости их земель, и потому сообщил дону Луису де Аро, что на церемонию инкогнито прибудет Великая Мадемуазель. Месье Лене[140], поверенному принца Конде, поручили ее сопровождать. Принцесса приказала одолжить на время простую карету, чтобы фамильный герб на экипаже не выдал ее.

Так что сегодня Бине не надо заниматься прическами!

— Пусть мои волосы останутся не завитыми. Конечно, бесцветные плоские пряди меня не красят, но зато так нас точно никто не заметит.

Великая Мадемуазель одела платье из черного сукна и черную атласную вуаль, а скромное жемчужное ожерелье и серьги сочла единственными украшениями, уместными во время траура. Она была полностью готова к своей миссии.

Пудриться принцесса не стала.

Поездку организовывали в строжайшей тайне, чтобы герцогине де Монпансье не досаждали просьбами те, кто жаждал бы к ней присоединиться. Так что Мадемуазель взяла с собой только Анжелику и еще трех дам.

В Андее, на берегу Бидассоа, их ждали заранее приготовленные Лене лодки. Ими оказались три габары с «великолепной росписью и позолотой», портьерами из голубого узорчатого шелка с крупной бахромой из золотой и серебряной нити и всей необходимой для комфортного путешествия мебелью.

Лодочники рассказали им, что уже перевозили нескольких французских дам в Фонтарабию.

— Я уверена, что это кое-кто из свиты королевы и мадам де Моттвиль. Она боялась поставить под угрозу мое инкогнито, потому что уж ее-то испанцы знают. Держу пари, утром она завтракала с Пиментелли…

Всю весну тайный эмиссар испанского короля дон Антонио Пиментелли де Прадо[141] ездил по окрестностям Парижа, тайно спеша в Лувр, как только ему подавали знак.

Все его знали, и каждый хотел видеть, чтобы обсудить события наполненного мучительным ожиданием года. Его привязанность к королевскому двору Франции, а точнее, привязанность двора к нему, появилась во время поездки в Лион, куда он прибыл с доброй вестью и словами: «Инфанта ваша».

Мадам де Моттвиль действительно обедала у Пиментелли. Ее и еще нескольких дам заметили в окнах его дома. Позже стало известно, что дон Антонио угощал их шоколадом, который очень ценился в Испании, и бисквитами.

На пристани Фонтарабии путешественников ждала открытая карета, запряженная шестеркой лошадей. И хотя Мадемуазель не сомневалась в успехе своего инкогнито, она, тем не менее, была уверена, что карету предоставили именно ей. Король Испании отличался редкой учтивостью. А главное — и это очень понравилось Мадемуазель — уважал родственников короля. Его предупредили о прибытии важной особы, и он бы не позволил смутить гостя ранга принцессы де Монпансье встречей с грубой толпой плебеев.

Не считая придворных, сопровождавших короля из Мадрида, множество дворян рангом пониже появились в последний момент в Фонтарабии, откликнувшись на летящий над горами радостный клич. Они боялись пропустить захватывающее зрелище, событие, казавшееся еще совсем недавно абсолютно невозможным, — подписание мирного договора между Францией и Испанией.

Фонтарабия — небольшой город, расположенный в горах, — на все лады воспевал честь и славу Испании. Среди тех, кого поток военных, всадников и музыкантов отнес к дверям церкви Святой Марии, были епископ Памплоны, граф де Фуэнсалдана[142], герцог де Верагуа, барон де Ватевилль и дон Антонио Пиментелли де Прадо, тайный посланник короля Испании в Лионе.

Испанский хроникер отмечал, что улицы заполнила шумная толпа, «но она только добавляла зрелищности и красочности спектаклю. Граф де Фуэнсалдана ослепил всех изысканностью своего наряда, великолепием одежд слуг и окружавшей его многочисленной семьи».

Там же находился дон Карлос д’Эсте, маркиз де Бургомайн[143] — рыцарь Золотого руна[144], командующий немецким полком и генерал-сержант Армии. Был и дон Хениго де Беландия, рыцарь и командор ордена Святого Иоанна[145], а также генерал и главнокомандующий артиллерией Милана — могущественного и знаменитого итальянского города, где императоры Священной Римской империи продолжали короновать королей Ломбардских. А также дон Николас де Кордога, рыцарь ордена Сантьяго, полковник от инфантерии[146] и генерал Армии; дон Хосе де Борха, рыцарь ордена Монтезы[147], капитан кавалерии; дон Диего де Фонсека, капитан от инфантерии; дон Хосе де Кордоба, рыцарь ордена Калатравы[148] и также капитан от инфантерии; дон Хосе де Эскобедо, назначенный на галеоны; дон Антонио де Роблес, рыцарь ордена Сантьяго, капитан кавалерии, и наконец сержант-майор Габриэль де Сифра.

Вместе с бароном Ватевиллем, сеньором Бро, аббатом де Болме, а также Вирджинио Ваалем — братом ордена Святого Иоанна, сержант-майором и полковником, здесь также были барон де Сен-Морис, полковник от немецкой инфантерии, и дон Фернандо де Лухан виконт де Сен-Мар — капитан стражи правителя Милана. Пожаловали дон Франциско де Салазар, сын графа Салазара, и дон Хуан Антонио Абурто[149] — оба блистательные капитаны кавалерии, а также маркиз де Рисбург, полковник от валлонской[150] инфантерии.

Прибыли полковник от немецкой инфантерии барон де Вик, граф д’Утрехт, маркиз Арпано, граф Эреди и полковник кавалерии дон Альфонсо Перез де Лос Риос. Герцога де Верагуа сопровождали рыцарь ордена Калатравы, капитан от инфантерии дон Луис де Аларкон и дон Хуан де Ватевилль, маркиз де Конфлан, а также полковник кавалерийских частей граф де Бассолен. Дополняли великолепный сонм многочисленные представители дворянства горных баскских провинций Испании — Наварры, Бискайи, Гипускоа и Араба[151]. По словам испанского хроникера, «знатные баски, наряду с дворянами и простолюдинами Франции добавили зрелищу еще больше пышности».