Читать онлайн «Люди, идолы и боги». Страница 30

Еврейский монотеизм

Распространено мнение — и не только среди менее образованных людей, — что еврейский народ в своих религиозных верованиях с самого начала придерживался поклонения одному богу (монотеизм), в то время как все остальные народы характеризовало поклонение целой серии божеств (политеизм). Подобный взгляд лишен какого бы то ни было исторического основания.

Подчеркнем еще раз, что изучение религиозного развития человечества не знает ни первобытного периода, когда люди якобы верили в некое «высшее существо», ни последующего «извращения», которое привело, как утверждают, к примитивному анимизму и фетишизму, или идолопоклонству. Недавний обширный труд Рафаэле Петтаццони «Всеведение бога"[101] окончательно развенчивает это искусственное построение, обусловленное клерикальными, а отнюдь не научными побуждениями. Никогда не существовало «господствующего монотеизма», который якобы впоследствии выродился в культ духов, природы и животных и вновь был торжественно утвержден благодаря иудейским верованиям в конце античной эпохи. Все это — чистейшая фантастика, однако и в наши дни в Италии подобные вымыслы преподносятся вполне серьезно.

История еврейской религии позволяет нам ясно различить пути формирования представления о едином боге, господствующем над всеми остальными. Это представление появляется в момент образования первых монархических учреждений в среде различных племен, на которые был разделен израильский народ. Из многих вождей выделился один, из веры во многие божества медленно вырастает идея об одном верховном существе, которое вначале считается самым сильным среди всех (это так называемый энотеизм или, лучше сказать, монолатрия — культ одного, главенствующего бога), а затем становится единственным, исключающим все другие (монотеизм в полном смысле слова).

В целом, учитывая тот факт, что исторические явления никогда нельзя сводить к слишком отвлеченным схемам, мы можем все же сказать, что эта стадия религиозной эволюции и в Палестине соответствует переходу к более разнообразным формам рабовладельческого общества, когда развитие средств и орудий производства, создававшихся многие тысячелетия, постепенно вызывает определенные отношения подчинения между людьми.

Усовершенствование выплавки и обработки металлов, применение железного плуга, прогресс сельского хозяйства, укрепление торгового обмена и широкий размах завоевательных войн — таковы те явления, к которым следует обращаться в конечном счете, чтобы понять, как возникли и развивались эти новые условия общественной и духовной жизни людей. Это не должно означать, что можно сводить моральные, философские и религиозные идеи, родившиеся в то время в еврейском народе, к чисто экономическим и производственным явлениям. Идеология — это отражение, а не форма экономики.

Монотеистические взгляды не могли преобладать в сознании израильтян прежде, чем они не познали на своем опыте тот тип экономической и социальной организации, который свойствен монархическому строю. Но вера в одного бога, которую с таким пылом защищали «пророки» VII–VI веков, развивалась впоследствии независимо от причин, которые объясняют ее появление, она приобрела самостоятельную силу и в конце концов в свою очередь глубоко воздействовала на историю и саму структуру еврейского общества.

Процесс развития иудаизма — от установления монархии в 935 году до н. э. до возникновения христианства — убедительно подтверждает этот объективный закон истории.

С самого начала еврейский народ прошел через все стадии религиозной жизни, которые сопутствуют постепенному переходу от первобытной общины к рабовладельческому хозяйству. Культ животных, деревьев, природы, вод и родников, характерный для тотемической фазы племенного общества, ясно проглядывает в наиболее древней части Библии. Именно к этой эпохе относятся ритуальные предписания, характерные для кочевого народа, занимавшегося преимущественно охотой и скотоводством, такие, как пищевые запреты и обычай обрезания, который стал в народном воображении одним из основных признаков еврейства, хотя он, как правило, распространен среди всех арабов и многочисленных племен Тропической и Экваториальной Африки[102].

Змея и бык — вот двое животных, которые оставили наиболее глубокий след в религиозной жизни Израиля.

Змея оказалась на первом плане в качестве тотема и божества плодородия во всей Палестине. Библейские предания сохранили много выразительных свидетельств о культе змеи — начиная от искушения Адама и до «бронзовой змеи» Моисея, разрушенной царем Иезекией в VIII веке до н. э. Имя змеи Сараф мы узнаем в слове «серафим» (крылатый ангел, который охраняет трон господа). Вполне вероятно, что в святой раке — красном ларце, подобном тем, что были позже в ходу у арабов, — первоначально содержали живую змею, символ бога Яхве, рожденного в пустыне и поочередно отождествлявшегося с быком, с ветром, с огнем, с камнем, с горой, с источником. Во всяком случае, известно точно, что имя первых жрецов Яхве — левитов связано с культом змеи. Арабский термин лавах, означающий «развиваться», «свиваться», «ползти», «пресмыкаться», и этимология известного слова «Левиафан» (бог-дракон основных еврейских мифов) приводят нас все к тому же явлению.

Что касается культа быка, то вопрос о нем еще более ясен. Великим жрецом этого культа, распространенного на севере Синайского полуострова, был сам Афон, легендарный брат Моисея. Позже в знак презрения Библия говорит только о тельце, но остается фактом, что еще в эпоху царей символом Яхве, святая святых, было позолоченное изображение быка, которое несли на плечах во время шествий и выставляли на поклонение верующим[103]. Культ быкоподобного бога плодородия, распространенный во всем бассейне Средиземного моря, по-видимому, достиг у евреев такого развития, что во Второзаконии (гл. 33, ст. 17) сам умирающий Моисей, благословляя двенадцать колен Израилевых, присваивает прозвище «первородного тельца» первенцу Иосифа, Ефраиму, у которого «роги, как роги буйвола». Это последнее замечание позволяет нам усомниться в объяснении, которое обычно дают странному изображению Моисея в живописи — с рогами во лбу, как в изваянии Микеланджело. Утверждают, что оно объясняется ошибкой в переводе на латинский язык того места из Библии («лице его стало сиять лучами»)[104], которое Вульгата передает так: «Лик Моисеев был украшен рогами». Верно, что оба слова — «рог» и «луч» изображаются по-еврейски одними и теми же согласными и что смешение слов было возможно, но гораздо вероятнее, что это выражение было связано с тотемическими пережитками, которые позже стали непонятными п даже оскорбительными, вплоть до необходимости иного чтения одного и того же слова.

Наряду с типичными божествами первобытных народов еврейские племена во время их передвижений, полных риска и неожиданностей, когда они еще не вышли за пределы Аравийской пустыни, выработали другие характерные для кочевников верования. Это — представление о таинственных силах, о которых говорят то в единственном, то во множественном числе. Они сопровождают племя в походе в ящике, который несут на плечах, и в нем они отдыхают во время долгих стоянок (это то, что в Библии называется эль, элохим). Критики Библии сумели разделить два основных текста старых преданий еврейской религии, которые вытекают из одних и тех же мифов, — тех, что называют божество именем Элохим, и других, употребляющих имя Яхве. Трудно, однако, установить, которое из них древнее, принимая во внимание процесс переделки, которому подверглись все эти тексты во время изгнания и после него, под влиянием пророков и жреческой касты V–IV веков.

Термин эль обнаружен среди других имен божества на глиняных табличках, написанных на угаритском языке и открытых Шеффером в 1929–1933 годах в Рас Шамре, в северных районах Палестины. Эти надписи относят к XIV веку до н. э. Иногда имя бога сопровождает женское имя, очевидно, восходящее к далеким временам матриархата[105]. Точная форма другого имени — Яхве — не могла быть установлена с полной достоверностью, потому что вплоть до очень поздней эпохи, до самого начала христианства, это имя продолжали воспроизводить в еврейских текстах буквами финикийского алфавита, тогда как в обыденной практике его уже сменило квадратное письмо, сохранившееся до наших дней. Произношение древнего имени сохранялось в тайне вследствие его магического значения. Может быть, оно звучало Яху (Jahu) или Ехо (Jeho); это созвучие прослеживается в некоторых обрядовых формулах, например «халелуйа» («да будет славен господь»), и во многих собственных именах еврейской истории, как, скажем, в Ехо-шуа (Jeho-shua) — «Помощь бога», которое теперь мы неточно передаем как Иисус. Другой формой имени бога было Яо (Jao), которое ложная этимология антиеврейских кругов Александрии возводит к египетскому слову «Эйо» («осел»). Отсюда простонародное мнение о том, что евреи почитали божество с ослиной головой. Во II веке н. э. подобное обвинение было вновь выдвинуто, уже против христиан. Когда Помпеи вторгся в 63 году в Иерусалимский храм, он был удивлен тем, что не нашел под его сводами изображения бога в образе осла, о котором ему говорили как о характерном признаке иудейской религии. Может статься, что к форме «Яхве» люди пришли под влиянием теологической этимологии, желавшей сблизить имя божества с одной из форм глагола «быть": «тот, кто есть».