Читать онлайн «Иллюстрированная история религий». Страница 74

Богиня Сири, выходящая из пены океана.

Два слона льют на нее воду. (Из украшений восточных ворот Сантхи)

Что это рвение, с которым предаются размышлениям о космогонии, вызвано не научным искательством, а исключительно религиозными и жреческими интересами, явствует в достаточной мере из тех мест текста, которые нами приводились.

Переселение душ. В Каушитаки-упанишаде встречается место, которое повествует следующее (по переводу Ботлингка): "Все, покидающие этой мир, попадают на луну, которая в первую (светлую) половину месяца набухает от их жизненного дыхания, во время же второй (темной) половины месяца подготавливает их к возрождению. Луна есть дверь, ведущая в небесные обители. Кто отвечает ей (на ее вопросы), того она пропускает; но кто не дает ей ответ – низвергается вниз, превращаясь в дождь. Такие люди, соответственно своим делам и своему знанию, вновь возрождаются в виде червя, моли, рыбы, птицы, льва, кабана, дикого осла, тигра, человека или другого какого-либо (существа) в том или ином состоянии".

Это одно из древнейших мест, в котором говорится о возрождении. Теория переселения душ, остающаяся непоколебимой основой всего индусского мышления, в поэзии вед была заметна лишь в виде слабого налета, и в древневедическом мировоззрении она не играет никакой роли. Каким образом идея сансары, странствования (как индусы называют переселение душ), проникла в круг индусских верований, выяснить пока не удалось. Может быть, она была присуща народу с первобытных времен и лишь постепенно проникала в жреческую религию; может быть, индусы усвоили ее от туземцев. В пользу последнего предположения говорит то обстоятельство, что подобные воззрения нередко встречаются у народов Восточной Азии и что тотемизм первобытных народов находится в известной связи с идеей переселения душ. Но возможно, что это учение и чисто индусского происхождения, поскольку эти мысли не чужды и другим индогерманцам, например кельтам. Также они занимают определенное место в философии и мистериях греков. Но у кельтов эти представления выступают в довольно неясных формах и встречаются редко. Единственное представление, которое, несомненно, можно считать присущим азиатским индогерманцам с древних времен, это общее индусам и персам Авесты предположение, что человек после смерти переходит в природу, так что отдельные его части сливаются со стихиями, – как это видно из приведенного выше разговора из Браад-Араниака-упанишады.

Высеченный в скале храм в Нессике

Учение сансары основано на представлении об общем родстве всех организмов, в кругу которых свободно вращается независимая от тела душа. Таким образом, одна и та же душа может переселяться то в один, то в другой организм, даже в небесный или адский, продолжая при этом свое существование точно так же, как и в земном существе. Но это учение очень рано, уже в Каушитаки-упани-шаде, было поставлено в прямую связь с примитивным учением о возмездии: каждый новый образ, возвышенный или низменный, удобный или неприятный является последствием морального поведения в предыдущем воплощении. Вполне развитую систему переселения душ мы видим в 12-й главе книги законов Ману. Здесь все грехи разделяются на определенные классы и соответствующим образом распределяются возрождения: телесные грехи ведут к безжизненному бытию, словесные грехи превращают грешника в птицу или животное, мысленные грехи – в члена низших каст. Или вот еще более обширное определение: добродетель – стремление к духовным заслугам – ведет к существованию в виде бога; деятельность – стремление к власти и богатству – приводит к возрождению в образе человека; помрачение – стремление к чувственным наслаждениям – приводит к животному бытию. В каждом из этих существований имеется целый ряд различных градаций: от камней, насекомых и рыб, через все классы животных, до существования в виде различных демонов, что тоже служит наказанием за чувственные вожделения и грехи. Далее этот ряд продолжается через все классы человеческого общества: от игроков и пьяниц до царей и рыцарей, а уже от них к различным высшим духам (каковы гандхарвы и апсары) и лишь затем – к вершине человечества: к отшельникам, аскетам и брахманам. Это высшее человеческое существование, достигнутое путем добродетели, является последней ступенью в переходе к божественным существам все высшего и высшего уровня, вплоть до Брахмы и непостижимого. И затем, после общих определений приводятся частные случаи, как разбойник обращается в хищного животного, вор зерна – в крысу, вор мяса – в ястреба, убийца брахмана – в собаку или осла, брахман, который пьянствует или ворует, – в моль или ужа, осквернивший брачную постель своего учителя возрождается вновь в виде терновника, чертополоха или в виде кровожадного животного. В числе добродетелей, ведущих к высшим формам существования, присутствуют воздержание от страстей, изучение вед и, в качестве высшей добродетели, почитание брахманов.

Таким образом, учение сансары разрешает для индуса все вопросы жизненных взаимоотношений. Проблемы, являющиеся для западной мысли невероятно трудными, для индуса решаются очень просто.

Мыслители Индии и той части Азии, которая была затронута индийской религией, не в состоянии отказаться от этого мнимого разрешения вопросов, хотя они и сознают, что этим возложили на свои плечи тяжелый крест, оставив неразрешенной самую трудную задачу, а именно: вопрос о том, как же выйти из этого вечного круговращения. И не только индийская драма кончается просьбой: освободи нас от переселения душ, – но все индийские секты и системы начинают и заканчивают выражением этого желания, и величайшая из азиатских религий, буддизм, основана по существу своему на неизбежности сансары.

Философия упанишад возникла в контексте религии и никогда не освобождалась из-под ее влияния. Ведических мыслителей всегда интересовал вопрос жертвоприношений. Чтобы придать этим мыслям настоящий философский характер, их нужно было освободить от религиозной оболочки, привести в систему и развивать дальше, исходя из определенных руководящих принципов. Это и было выполнено в системах философских школ. Эти школы так же стары, как упанишады, и постоянно оказывали свое влияние на ход мыслей последних, однако полная научная выработка их систем произошла, по-видимому, позднее.

По отношению к религии эти философские школы занимают троякое положение: одни делают робкие усилия не выходить из круга идей священных писаний (школа миманса): другие стремились к дальнейшему, более свободному развитию мировоззрения вед (веданта); и, наконец, некоторые пытались совершенно освободиться от методов и результатов обычного религиозного образа мыслей (санкхья).

Значение школы миманса было очень невелико. Несвободная точка зрения сковывала мысль, ограничивая ее ритуалистическими построениями и моральным объяснением идей, изложенных в ведах. Школа не дала ничего достойного упоминания ни в религиозном, ни в философском отношении. К главному понятию добродетели (дхарма) она приходит не психологическим путем, а путем толкования текста.

Совершенно иначе обстоит дело с учением веданты, которое может быть названо великим философским отражением индийского мышления. Вся совокупность взглядов на сущность, происхождение и цели существования, всплывающих в ведах и господствующих в большей части упанишад, приводится в этой философии в строго последовательную и продуманную систему.

Школа веданты сознает свою связь с ведами и выражает это в своем названии: конец цели веды (anta – конец); но фактическая связь имеется лишь с идеями новейших вед. С религиозными представлениями древних гимнов они имеют мало общего. Система этой философии известна нам только из сутр веданты, носящих название бадараяны, и из сочинений великого комментатора Шанкара (около IX в. н.э.).

Здесь, как и в упанишадах, учение веданты есть не что иное, как философия тождества. "Основная мысль веданты, кратко выражаемая ведическими словами "это ты сам" и "я есть Брахма", – это отождествление Брахмы и души, выражающее то, что душа, принадлежащая каждому из нас, не есть часть Брахмана или нечто от него исходящее, она есть вечный, неделимый Брахман во всей его полноте и целости".

Познание Брахмана – это нечто более важное, чем почитание его. Поклонение имеет дело лишь с низшим Брахманом, который обладает всякими атрибутами, свойствами, отличиями и формами. Лишь познание – высшая наука – в состоянии подняться до высшего Брахмана, который не имеет никаких атрибутов, образов или определений и может быть представлен лишь посредством крайней абстракции или отрицательных выражений. "Единственное, что можно сказать о Брахмане, не имеющем отличительных признаков, – это то, что он не существует; только в этом смысле он есть нечто существующее; если же понимать бытие в эмпирическом смысле, то он есть скорее нечто не существующее".