Читать онлайн «Путь разума в поисках истины. Основное богословие». Страница 23

«Плевелы и раздоры» были уже во времена Ломоносова, но были, как видим, не потому, что научное знание противоречило религиозному учению, а по той причине, что это отвечало французской моде, перед которой преклонялось наше дворянское сословие («Хотя я и родился в России, но душа моя принадлежит французской короне»!)

Но, может быть, сама религия против науки, знания, прогресса?

Исходя из широкого понимания науки (См. п. 2: Понятие науки.), правомерно говорить о религии как об одной из форм «духовного производства» человека. Имея свои постулаты (бытие Бога, бессмертие души), уникальный метод познания (духовно-нравственное совершенствование личности), свои критерии в различении истины от заблуждения (соответствие индивидуального духовного опыта единству опыта святых, как компетентнейших «инженеров» душ человеческих), свою цель (познание Бога и достижение вечной в Нем жизни — обожение), — религия структурно оказывается не отличающейся от естественных наук. В необходимости правильного опыта в познании наблюдается особенно существенное сходство религии с эмпирическими науками, в которых только такой опыт дает возможность достоверного знания. Не случайно «академики» Православной Церкви — великие святые, праведную (правильную) религиозную жизнь, построенную на началах Евангелия и опыта Церкви, называли «наукой из наук», ибо она единственная, которая отвечает главной цели человеческих стремлений — познанию истины и достижению вечной жизни, вечного блага.

Однако религия как опытная наука («религия-наука») представляет собой в то же время замечательное исключение в ряду всех эмпирических наук: религия-наука в отличие от естествознания является мировоззрением в полном смысле этого слова. И вот почему.

Естественные науки, как изучающие лишь отдельные явления и стороны материального мира, и не касающиеся, по существу, вопросов мировоззренческих, не могут служить базой для построения мировоззрения (религиозного или атеистического). Религия-наука, опытно подтверждая бытие Бога, души, мира сверхчувственного, то есть разрешая основные проблемы бытия, тем самым становится научным фундаментом мировоззрения религиозного. В этом смысле религия является действительно научным мировоззрением в отличие от других: атеистического, агностического, материалистического, остающихся всегда лишь верой.

В то же время религиозное мировоззрение, в частности православное, в принципе не может иметь противоречий с естественными науками, поскольку оно не включает в себя ни их законы и теории, ни конкретные «детали» знания материального мира. Оно остается неизменным независимо от того, что утверждает наука в различные моменты своего развития: Земля или Солнце являются центром нашей системы, что вокруг чего вращается, из каких «кирпичиков» построена Вселенная.

С другой стороны, тот факт, что многие церковнослужители были одновременно и великими учеными (например, Коперник († 1543), св. митрополит Московский Иннокентий (Вениаминов) († 1879), аббат Мендель († 1884), священник Павел Флоренский († 1937), патер В. Шмидт († 1954), архиепископ Лука Войно-Ясенецкий († 1961), аббат Леметр и многие другие), также достаточно красноречиво свидетельствует о принципиальном отсутствии у религии какого-либо неприятия научного знания, ее борьбы с наукой.

Обычно упоминаются некоторые факты из католического средневековья как доказательство того, что религия боролась с наукой. Однако, во-первых, это относится к католичеству, которое, вопреки учению Церкви, фактически догматизировало отдельные научные теории того времени, в чем, кстати, теперь раскаивается. Во-вторых, и там боролась не столько религия с наукой, сколько старые научные представления и представители (со всеми обыденными человеческими страстями) с новыми, используя религию. В-третьих, ученые осуждались не за их научные взгляды (например, Джордано Бруно, объявивший себя «учителем более совершенного богословия, сыном неба и земли» [110], а за действительно серьезные догматические и нравственные отступления от католической веры, то есть за ереси.

Прекрасно вскрывает и иллюстрирует основную причину гонений на науку современный отечественный ученый А. Горбовский.

А разве, — пишет он, — не такой же кощунственной казалась в свое время мысль о том, что могут быть «камни, падающие с неба», метеориты?

Французская академия наук объявила все подобные соображения вымыслом, а сам Лавуазье, великий ученый [111], заклеймил их как «антинаучные». Этот термин появляется не случайно. Во все времена общественное сознание имело некую точку отсчета, которая провозглашалась непреложной и истинной. Некогда в качестве этого эталона выступало религиозное мировоззрение. Все, что находилось в русле этого мировоззрения, признавалось истинным; что выходило за его рамки, провозглашалось ложным.

Со временем место религиозного мировоззрения в общественном сознании было вытеснено суммой представлений, которая обозначается термином «научное». Теперь истинным почитается то, что соотносится с данной, господствующей системой взглядов, и ложным — все, что противоречит ей.

Вот почему, желая опровергнуть существование метеоритов, Лавуазье прибег к тому, что провозгласил сообщения о них «антинаучными», т. е. противоречащими канонизированной системе взглядов.

Но давайте попытаемся посмотреть непредвзято на мир, окружающий нас сегодня. Мы видим, что буквально весь он состоит из того, что в свое время так или иначе было отвергнуто или признано ложным.

В нашем мире летают самолеты. Вопреки тому, что известный астроном профессор С. Ньюком [112] математически доказал невозможность создания летательных аппаратов тяжелее воздуха…

Мы пользуемся радио. Вопреки авторитетному мнению известного ученого Г. Герца [113], утверждавшего, что это невозможно («для дальней связи, — писал он, — потребуются отражатели размером с континент»).

Сегодня всем известна чудовищная мощь ядерного оружия. Однако некогда ведущие военные эксперты США утверждали, что создание атомной бомбы принципиально невозможно.

Сегодня в строй вступают атомные электростанции. Хотя некоторые крупнейшие ученые США, в том числе Н. Бор [114], считали практическое использование атомной энергии маловероятным.

Мы изучаем химический состав небесных тел. Вопреки известному французскому философу О. Конту [115], который категорически утверждал, что человек никогда не сможет делать это. Сейчас признано, что 99% всей материи Вселенной находится в состоянии плазмы. Однако в течение тридцати лет после ее открытия ученый мир упорно отказывал плазме в праве на существование.

Открытие Пастера [116] было отвергнуто Академией медицины.

Открытие рентгеновских лучей было встречено насмешками.

Открытие Месмером [117] гипноза было категорически опровергнуто светилами тогдашней науки.

Французская Академия наук долгое время отвергала существование ископаемого человека, а находки каменных орудий объясняла «игрой природы».

Список этот может быть сколь угодно велик. Список анафем и запретов, провозглашенных некогда от имени науки. В лучшем случае это проистекало от инертности мышления, когда, говоря словами А. Шопенгауэра [118], «каждый принимает конец своего кругозора за конец света».

Сегодня, с опозданием на века и десятилетия, мы ставим памятники тем, кто некогда был объектом этих анафем и отлучений [119].

Горбовский не упоминает о самых страшных в истории гонениях на ученых (и не только на них) в СССР, бывших, однако, со стороны захвативших власть сатанистов, но не Церкви. Причины гонений на науку коренились не в христианстве, тем более не в Православии, а в зле страстей человеческих, в том порожденном ими фанатизме, который всегда противоборствует всему истинному, живому.

Значение веры в религии столь велико, что саму религию часто называют просто верой. Это справедливо, но не более, чем и в отношении любой другой области человеческого знания.

Вера в религии необходима на всех этапах духовной жизни человека, и она всегда остается выражением духовных устремлений человека, его высших исканий. Начинается вера обычно с доверия тем, кто уже имеет соответствующий опыт и знания. Но постепенно, с приобретением собственного духовного опыта, у человека наряду с верой появляется и определенное знание, которое возрастает при правильной жизни, по мере очищения сердца от страстей. Один из великих святых так и сказал: «Душа видит истину Божию по силе жития» [120].