Читать онлайн «Великие русские писатели XIX в.». Страница 14

В повести «Тарас Бульба» Гоголь прощается со своей любимой Малороссией, ее славным прошлым, ее звонкими песнями. Жизнь в Петербурге и знакомство с чиновническим миром внушают ему иные сюжеты, другую литературную манеру. Он отказывается от пышного романтизма и пестрой нарядности своих юношеских повестей и старается точно описывать простую будничную действительность, незначительные мелочи убогой жизни петербургских чиновников.

В повести «Шинель» появляется мелкий, забитый и жалкий чиновник Акакий Акакиевич Башмачкин. Он так принижен, так запуган, так обижен судьбой, что, кроме механического переписывания бумаг, ничего не умеет делать. Говорит он больше местоимениями и междометиями, боится насмешливых сослуживцев и трепещет перед начальством. Он так смирен и безответен, что ему и в голову не приходит жаловаться на свою безотрадную жизнь или роптать на судьбу. Только изредка, когда молодые чиновники уж слишком издеваются над ним и мешают ему работать, он тихо произносит: «Оставьте меня! Зачем вы меня обижаете?» «И что‑то странное заключалось в словах и в голосе, с каким они были произнесены. В нем слышалось что‑то такое, преклоняющее на жалость, что один молодой человек, который по примеру других позволил было себе посмеяться над ним, вдруг остановился, как будто пронзенный, и с тех пор как будто все переменилось перед ним и показалось в другом виде. Какая‑то неестественная сила оттолкнула его от товарищей, с которыми он познакомился, приняв их за приличных светских людей. И долго потом, среди самых веселых минут, представлялся ему низенький чиновник с лысиной на лбу, с своими проникающими словами: „Оставьте меня! Зачем вы меня обижаете?” И в этих проникающих словах звенели другие слова: „Я брат твой!”»

Эта изумительная страница меняет все наше отношение к Акакию Акакиевичу. Вдруг в этом тупом и смешном существе, в этом автомате для переписки бумаг мы видим скорбное человеческое лицо — и наш смех сменяется мучительной жалостью. Основатель «натуральной школы» Гоголь открыл для русской литературы новую область: мир «маленьких людей», незаметных страдальцев, смиренных и кротких жертв социальной несправедливости, мир бедных, убогих, нищих духом, «униженных и оскорбленных». И после романтических героев, гордых личностей, презирающих толпу, бунтующих против общества, загадочных, разочарованных и упоенных собственным величием, «маленькие люди» показались живыми и близкими. Прозвенели слова Гоголя: «Я брат твой!» — и все последующие писатели, и Тургенев, и Достоевский, и Некрасов, и Толстой, горячо на них откликнулись. Русская литература прониклась состраданием к униженному и несчастному человеку, любовью к его страдающей душе, гуманным отношением к меньшим братьям Вся она стала бороться за достоинство человека и за улучшение его горькой участи на нашей земле Гуманизм и филантропизм русской литературы идет от Гоголя, и в этом его великая заслуга.

Акакий Акакиевич убеждается, что его старая шинель никуда не годится, и начинает по грошам копить деньги на покупку новой. Он отказывает себе в пище, ходит на цыпочках, боясь износить сапоги, дома сидит в одном белье, чтобы сохранить платье. Он живет как аскет и подвижник, и только мечта о новой шинели поддерживает его среди лишений. Наконец шинель приобретена. Товарищи приглашают его в гости, чтобы отпраздновать это радостное событие. На обратном пути домой воры снимают с него шинель. Он бегает по канцеляриям, жалуясь на кражу, начальство его «распекает» и топает ногами. Акакий Акакиевич заболевает с горя и вскоре умирает.

Так несложна и печальна история бедного чиновника. В каком душевном одиночестве, в какой заброшенности жил этот человек, если величайшим идеалом его, прекраснейшей мечтой могла сделаться теплая ватная шинель! А ведь, несмотря на всю свою неразвитость и забытость, он был способен и на силу воли, и на героическое самоотречение во имя своей мечты. Его ли вина, если данные ему Богом силы были истрачены даром, если цель его была столь низменна? Не виноваты ли мы все, проходящие равнодушно мимо наших братьев, погруженные в холод и себялюбие?

В другой петербургской повести «Записки сумасшедшего» Гоголь изображает мелкого чиновника гг прИщииа, который чинит перья в кабинете Его превосходительства. Он более развит и сознателен, чем бессловесный Акакий Акакиевич, и униженное положение больше его мучит. Душевная его драма усиливается от безнадежной любви к дочери директора; ум его не выдерживает, и он заболевает психически. Болезнь — мания величия — как бы вознаграждает его за все обиды самолюбия, которые ему пришлось перенести в жизни. Теперь уж он не жалкий чиновник Поприщин, над которым издеваются лакеи директора, а Фердинанд VIII, король испанский. С поразительной проницательностью анализирует Гоголь постепенное развитие душевной болезни своего героя: мы видим, как бредовые образы и идеи постепенно овладевают сознанием Поприщина, как борется с ними его изнемогающая душа, как беспощадно надвигается на нее мрак безумия. Нельзя без мучительной жалости читать жалобы сумасшедшего. «Нет, я более не имею сил терпеть. Боже! что они делают со мной! Они не внемлют, не видят, не слушают меня. Что я сделал им? За что они мучают меня? Чего хотят они от меня бедного. Что могу дать я им? Я ничего не имею… Матушка, пожалей о своем больном дитятке!.. А знаете ли, что у алжирского бея под самым носом шишка?»

7 октября 1835 года Гоголь просит Пушкина Дать ему сюжет для комедии. «Сделайте милость, Дайте сюжет: духом будет комедия из пяти актов и клянусь, — куда смешнее черта». Пушкин рассказывает ему анекдотец о мелком чиновнике, которого в глухом провинциальном городе принимают за важного ревизора, и 6 декабря Гоголь уже сообщает, что комедия готова. «Ревизор» был написан меньше чем в два месяца.

Интрига комедии очень несложна: она построена на традиционном приеме quiproquo: одного человека принимают за другого, получается смешная путаница, недоразумение, забавные обманы и ошибки, наконец, все разъясняется появлением настоящего лица. В провинциальном городе, от которого «хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь», чиновники встревожены слухами о предстоящем приезде важного лица из Петербурга, которому поручено произвести ревизию. Городничий Антон Антонович Сквозник–Дмухановский, человек крутого нрава, распоряжающийся городом как своей вотчиной, собирает на совещание чиновников: тут и судья Ляпкин–Тяпкин, «вольнодумец», берущий взятки борзыми щенками и никогда не заглядывающий в деловые бумаги, ибо «сам Соломон не разрешит, что в них правда и что неправда»; тут и попечитель богоугодных заведений Земляника, толстый, неповоротливый, но суетливый и пронырливый; в вверенной его заботам больнице лечение несложное: доктор–немец Христиан Иванович ни одного слова по–русски не понимает и придерживается мудрого правила: чем ближе к натуре, тем лучше. «Человек простой, если умрет, то и так и умрет, если выздоровеет, то и так выздоровеет»; тут и смотритель училищ Хлопов, очень опасающийся умных людей: «таков уж неизъяснимый закон судеб, — говорит он, — что если преподаватель умный человек, то он или пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси»; тут, наконец» и почтмейстер Шпекин, «простодушный до наивности человек», из крайней любознательности читающий чужие письма. Городские сплетники Бобчинский и Добчинский, коротенькие, с небольшими брюшками и чрезвычайно похожие друг на друга, прибегают и, запыхавшись, сообщают, что приехал ревизор: он живет в гостинице инкогнито. Чиновники в полном смятении отправляются к нему на поклон.

Мнимый ревизор Иван Александрович Хлестаков — мелкий петербургский чиновник, с «замечательной легкостью в мыслях». Он ехал к отцу в деревню, по дороге проигрался, задолжал, и хозяин в гостинице отказывается кормить его в кредит. Появление чиновников сначала пугает его, он думает, что его хотят посадить в тюрьму. Но, поняв, что его принимают за какое‑то важное лицо, он легко осваивается с новым положением, лжет, хвастается, увлекается собственными выдумками; переселившись в дом городничего, разыгрывает светского льва, волочится одновременно за женой и дочкой Дмухановского, у всех чиновников берет деньги «взаймы», вкусно ест, много пьет и вообще наслаждается своим неожиданным приключением.

После его отъезда в руки почтмейстера попадает его письмо к приятелю, и тот читает его вслух всем чиновникам. Хлестаков издевается над одураченными им «отцами города». Он пишет, что «городничий глуп, как сивый мерин», Земляника «совершенная свинья в ермолке», судья «в сильнейшей степени моветон», смотритель училищ «протухнул насквозь луком». Чиновники не успели еще прийти в себя от потрясения, как в дверях появляется жандарм и провозглашает: «Приехавший по именному повелению из Петербурга чиновник требует вас сейчас Же к себе». Происходит «немая сцена»: все замирают. «Почти полторы минуты окаменевшая группа сохраняет такое положение».