Читать онлайн «Арктическая родина в Ведах». Страница 7

Были высказаны различные мнения по вопросу датировки начала неолита, но самая ранняя дата не превышала отметки в 5000 лет до н.э., то есть времени процветания империй Египта и Халдеи. Эта дата основывалась на анализе ила, залежи которого были найдены в некоторых маленьких озерах Швейцарии, поскольку неолитические озерные жители строили там свои свайные поселения. Время раннего неолита в Дании устанавливали по находимым там торфяникам. Эти торфяные мхи обретали формы пустоты в толще дрейфующего льда, куда падали деревья, превращавшиеся с течением времени в торф. Можно выявить три вегетативных периода в составе этого торфа: верхний содержит бук, средний – дуб, а нижний – пихту. Эта разность в составе связана с медленными изменениями климатических условий, а орудия и останки, находимые в этих местах, говорят о том, что время каменного века соотносится в основном с произрастанием пихты, частично и дуба, с бронзой совпадает дуб, а с железом – бук. Подсчитано, что для возникновения таких торфяников требуется не менее 16 000 лет, а поэтому мы должны относить начало неолита в Дании по меньшей мере ко времени не позднее чем 10 000 лет назад. Но эти подсчеты весьма приблизительны, и, говоря обобщенно, мы можем считать, что неолит начался в Европе не позднее 5000 лет до н.э.

Когда же мы спускается от неолита к палеолиту, трудности с вычислением его начала становятся еще весомей. Здесь следует установить время начала постледниковья. Палеолитический человек должен был бы заселить части Западной Европы вскоре после исчезновения льдов, но профессор Гейке считает, что он жил здесь и в межледниковье. Для периода ледниковья были характерны экстенсивные изменения климата и географических условий. Как эти изменения, так и теории, рассматривающие эти изменения, и факты ледниковья, будут вкратце описаны в следующей главе, здесь же нам следует обсудить дату начала постледниковья. Известны две точки зрения геологов на эту проблему. Геологи Европы считают, что начало постледниковья было отмечено большими подвижками – поднятиями и опусканиями земной коры. Поскольку эти сдвиги происходят крайне медленно, начало постледниковья не следует относить ко времени более позднему, чем 50–60 тысяч лет назад. С другой стороны, многие американские геологи считают, что окончание ледниковья должно было иметь место в гораздо более недавнее время. Они считают, что для завершения эрозий долин и для аккумуляции отложений аллювия после завершения ледникового периода требовалось разное время. Так, Джилберт утверждает, что послеледниковое углубление русла Ниагары до современного уровня эрозии могло быть достигнуто за 7000 лет.

Другие американские геологи, опираясь на свои наблюдения в других местах, пришли к заключению, что не более 8000 лет прошло с конца ледниковья. Эти выводы хорошо согласуются с примерной датировкой неолита, основываемой на уровне донных отложений ила в некоторых озерах Швейцарии. Но это существенно расходится с утверждениями европейских геологов. Исходя из уровня наших знаний, трудно решить, кто из них ближе к истине. Возможно, в разных местах ледниковый и постледниковый периоды начинались и завершались в разное время в зависимости от местных условий, подобно тому как это происходило с несинхронностью появления каменного и бронзового орудий. Профессор Гейке не принимает утверждений американцев, считая, что они несовместимы с фактом большой древности египетской цивилизации, доказанной недавними исследованиями. Но если до сих пор в Африке не нашли следов оледенения, это возражение теряет силу, тогда как аргументы в поддержку взгляда американцев неоспоримы.

Имеются и другие причины в поддержку этой точки зрения. Все доказательства наличия ледникового периода получены из Северной Европы и

Северной Америки, но не открыто никаких следов оледенения в Северной Азии или на севере Аляски. Однако не следует думать, что северные части Азии не были отмечены в древности мягким климатом. По словам профессора Гейке, «по всему этому обширному региону отложения аллювия наполнены останками мамонтов, шерстистых носорогов, бизонов и лошадей... и эти останки обычно столь сохранны, что, когда нашли остов мамонта, он был столь свеж, что собаки стали поедать его мясо». Этот и другие неоспоримые факты ясно указывают на наличие в Сибири мягкого климата в то время, которое, судя по этой свежести останков, не может считаться удаленным от современности на несколько тысяч лет. Опять же, в Северной Африке и Сирии мы находим в засушливых областях обширные включения аллювия, которые принято считать указаниями на дождливые сезоны, современные европейскому ледниковые. Если такая синхронность может быть установлена, нужно будет отказаться от определения времени начала постледниковья в Европе или, по крайней мере, придется его сократить.

Что же касается расовой принадлежности ранних обитателей Европы, то костные останки и черепа людей указывают на то, что это были прямые предки современного населения разных европейских областей. Принятое деление человеческих рас на арьев, семитов, монголов и др. основано на лингвистическом принципе. Ясно, что при изучении древних рас ни археолог, ни геолог этим принципом руководствоваться не может, поскольку обнаруживаемые ими свидетельства, то есть останки, не могут дать им сведений о языке древних людей. В основу классификации различных рас доисторических времен кладут измерения черепов, их размера и формы. Так, если ширина черепа составляет 3/4, то есть 75% от его длины или даже менее того, тип определяется как долихоцефальный, если же эта ширина превышает 83%, тип именуют брахицефальным. Промежуточный класс определяется как ортоцефальный, или же как субдолихоцефальный или суббрахицефальный, в зависимости от степени приближенности его к одному из этих основных типов.

Изучение различных черепов человека неолитического времени, обнаруживаемых на территории Европы, позволяет утверждать, что здесь обитали люди четырех типов, и от них произошли современные европейцы. Из числа этих четырех рас две характеризовались высоким или низким ростом и были долихоцефальны, а две другие были подобны им, но брахицефальны. Языки же их современных потомков, относимых ко всем четырем расовым типам, определяются как арийские. Из этого следует вывод, что только один из этих четырех типов был характерен для носителей арийской речи, являя собой представителей арийской расы, хотя не смолкают споры о том, к какому же типу относить древних арьев.

Немецкие авторы, например Поше и Пенка, утверждают, что истинными арьями были высокие долихоцефальные предки современных немцев, тогда как французские ученые, такие, как Шавэ и де Мортилье, считают, что древние арьи были брахицефальны, а истинный арийский тип представлен галлами. Кэнон Тэйлор в своем труде «Происхождение арьев» подытоживает некоторые»из этих противоречий, замечая, что при соприкосновении двух рас возникает возможность превалирования речи той из них, которая более развита, а поэтому «легко может возникнуть гипотеза, что долихоцефальные дикари с берегов Балтики восприняли арийскую речь от долихоцефальных соседей – литовцев, а затем можно думать, как и Пенка, что они в отдаленных веках арьянизировали индусов, римлян и греков».

Другой метод определения той расы, к которой относились древние арьи в Европе, – это путь сравнения степени цивилизованности неразделенного массива арьев (по определению лингвистической палеонтологии) с цивилизацией, достигнутой неолитическими расами, по данным находок в их раскопанных жилищах. Что же касается палеолитического человека, то условия его социальной жизни были намного ниже условий, свойственных неразделенному массиву арьев. Д-р О. Шрадер считает, что они носили, несомненно, неиндоевропейский или доиндоевропейский характер. Человек палеолита пользовался каменными орудиями и костяными иглами, он обрел и навык в занятиях скульптурой и рисованием, как это следует из наличия изображений разных животных, процарапанных на скалах, но он ничего не знал о гончарном круге или о металле. Мы впервые встречаем керамические изделия в свайных хижинах озерных жителей в Швейцарии. Но кажется, что даже и древнейшие озерные жители не были знакомы с использованием металла и повозок, о чем уже знали неразделенные арьи. И хотя овцы были хорошо известны в эпоху бронзы, эти озерные жители не знали шерстяных тканей. Но, несмотря на эти признаки, д-р О. Шра-Дер все же считает, что их культура носила тот же характер, что и общая для всех членов индо-германской семьи Европы, и предполагает, хотя и с известной долей осторожности, что «нам ничего не мешает думать, что большинство древних обитателей Швейцарии являли собой ветвь европейской части «арийской расы»«.

Но, хотя недавние открытия пролили свет на Факт наличия доисторических человеческих рас в Европе и хотя мы можем теперь полагать, что одна из четырех ранних неолитических рас являла собою в Европе древних арьев, нельзя считать, что эти открытия решили вопрос об автохтонности их, или же они пришли из каких-то других земель и преуспели в процессе арьянизации европейских рас и в привитии им своей более высокой культуры и цивилизации. Дата, определяемая как неолитический период, представленная швейцарскими озерными жителями, не превышает 5000 лет до н.э., а в это время арьи были уже на Яксарте в Азии, и принято считать, что древние арьи в Европе не могли быть потомками палеолитических людей. Обнаруживая их в Европе в раннее неолитическое время, мы должны считать, что они пришли туда из какого-то другого региона Земли. Альтернативой этому положению может быть только мысль, что одна из четырех неолитических рас Европы развила совершенно независимо от своих соседей высокую цивилизацию (в сравнении с ними), что выглядит маловероятным. Хотя мы и можем, в силу новых научных открытий, отбросить мысль об успешной миграции в Европу арийской расы из общеарийской родины в Азии в древние времена, все же главный вопрос данной книги об исходной прародине арьев остается без ответа.