Читать онлайн «Очерки по истории церкви». Страница 28

Однако, после ста лет узаконенного преследования, Тертуллиан, обращаясь к язычникам, мог писать: «Везде горько жалуются, что люди всякого возраста, пола, звания во множестве стекаются, чтобы вступить в их общество. Неужели же не приходит вам на мысль, что в религии нашей должно заключаться какое-нибудь сокровенное благо?» — и сокровенная сила, прибавим мы, несмотря на слабость христиан.

Прошло еще сто лет. Отдельные преследования христиан превратились во всеобщие и повсеместные гонения. Христианство окончательно восторжествовало. У Господа оказались свои пути борьбы, спасения и обновления Церкви и человечества. Пути дотоле человечеству неизвестные.

Невольно возникает вопрос: нет ли какой сокровенной связи между преследованием и торжеством христианства?

Не потому ли христианство победило, что его сила и «сокровенное благо», о котором говорит Тертуллиан, не оскудевает в преследованиях, а наоборот, судя по плодам гонений, растет? Не заключен ли в природе подлинного христианства рост через страдание, борьбу и подвиг? И крест не залог ли его победы? «Для чего я сам себя предал на смерть, в огонь, на меч, на растерзание зверям? Нет, (не напрасно), — восклицает по собственному опыту святой Игнатий Богоносец, который один из первых вступил в борьбу и удостоился, по его словам, послужить к славе Божией. — Кто подле меча — подле Бога, кто посреди зверей — посреди Бога; только бы это было во Имя Иисуса Христа. Чтобы участвовать в Его страданиях, я терплю все это, и Он укрепляет меня»[129]. В. своих страданиях христиане приближались к Богу, и Бог был подле них, а это было целью их жизни и их сокровенной силой. Углубившись опытно и умозрительно в законы жизни христианской, святой Игнатий приходит к такому выводу: там нет подлинной жизни Христовой, где нет по крайней мере готовности добровольно умереть по образу страдания Его[130]. Вот почему мученичество, аскетизм, вольное и невольное страдание и подвиг — условия очищения и роста христианского духа, сближения неба и земли. Нужно присмотреться к личности и мысли святого Игнатия Богоносца, второго после апостолов епископа Антиохии Сирийской, чтобы многое понять в жизни Церкви II и III веков, да и вообще в жизни церковной всех веков.

И словом, и примером святой Игнатий был вестником победы христианства в завязавшейся борьбе. Враг еще только начал свое нападение, а святой Игнатий своим личным подвигом и своим словом дал противнику лучший ответ, разрушающий козни «князя века сего». Господь дал Церквам в тяжелую минуту в лице святого Игнатия лучший пример и руководство. Святой Игнатий силою пламенного духа, в нем раскрывшегося, показал, что должным образом принятое гонение, со всеми его ужасами, вплоть до смерти, не только не ослабляет христианства, но служит лучшим для него путем очиститься и достигать своего высшего сокровенного блага — достигать Христа (см. его Послание к Римлянам). Христиане — «ветви креста».

А Богом внушенный завет, который святой Игнатий оставил Церквам, идя на смерть при трепетном внимании всей Церкви, устранял самое уязвимое, что было в христианском обществе. Идя на смерть, он писал Церквам: «Дух возвестил мне, говоря так: Без епископа ничего не делайте, любите единение… бегайте разделений» (Филадельфийцам, 7). Против попыток внести в Церковь разделение — дух мирского умствования и любоирения философских школ с плодами его — ересями и расколами, — он научал «во образ нетления», т. е. отражал на земле вечное Божественное единство, призывал сплотиться вокруг достойных иерархов, обретать путем деятельного послушания епископам, пресвитерам, диаконам таинственное евхаристическое единение во Христе, «лучше которого ничего нет», ибо «полезно вам быть в невозмутимом единении между собой, чтобы всегда быть и в союзе в Богом» (Ефесянам, 4), наслаждаться «миром в плоти и крови и страдании Иисуса Христа» (Приветствие Траллийцам).

Той части христианства, которая пошла по следам святого Игнатия и крепко держалась церковного пути, нечего было опасаться. По слову святого Игнатия, она могла выдержать «всякое насилие князя века сего и, избежавши его, приблизиться к Богу» (Магнезийцам, 1). Победа ей была во веки обеспечена. Гонение приближало ее к цели, отрывало от мира, соединяло с Богом. Отпадения были для нее, по выражению святого Игнатия, «очищением» (Филадельфийцам, 3) от неверного и слабого — укрепляло внутреннее единство.

Так повернуть острие опасности, которая, казалось, грозила гибелью христианства, было делом, над которым прежде всего потрудились малоазийские учители во главе со святым Игнатием и святым Поликарпом Смирнским. Они подготовлены были к тому самими апостолами. По словам Златоуста, святой Игнатий «близко общался с апостолами… с ними воспитывался и везде при них находился, имел общение с ними и в речах и в неизреченном»[131].

Апостолы поставили его епископом Антиохии Сирийской.

В начале проповеди апостольской, когда она впервые коснулась язычников, Антиохия, эта столица Сирии (на востоке Римской империи), первый после Рима город, сделалась средоточием христиан из язычников. Отсюда, как мы знаем, вышла проповедь апостолов Павла и Варнавы. Сюда возвращались они, чтобы дать отчет пророкам и учителям Антиохии, как они исполнили дело, на которое их поставил Дух Святой через антиохийских наставников.

Антиохийская Церковь как бы от лица всех христиан из язычников несла ответ перед Апостолами и пресвитерами Иерусалима за допущение в Церковь необрезанных (Деян. 13–15).

Прошло первое поколение христиан. Не стало апостолов Петра и Павла. И Церковь Антиохийская как бы отходит в тень. Разрушение Иерусалима, казалось, должно было придать Антиохии тем большее значение. Можно было ждать тем большего процветания Церкви Сирийской; можно было ждать сюда притока сил из недалекой Палестины. Но об этом ничего не слышно. Лет через сорок епископ Антиохии все еще говорит о Церкви Антиохийской как о «малом теле» (Св. Игнатий. Послание к Смирнянам, 11), — в то время как о Церкви Ефесской он упоминает как о «многочисленном обществе» (Послание к Ефесянам, 1). Антиохия послужила дверью для язычников, но через эту дверь поспешили войти язычники не Сирии, а прежде всего Малой Азии, Рима. Если первоначально немало слышно об успехах проповеди антиохийских подвижников, то эти успехи их — вне Антиохии и Сирии. Так было во времена апостолов Павла и Варнавы. Так случилось и полвека спустя. Антиохия на грани II в. прославилась своим епископом и мучеником — святым Игнатием. Но мучеником он стал в Риме. А как епископа и наставника мы знаем его почти исключительно но тем Посланиям, которыми он укреплял дух Малоазийских Церквей. И это не случайно. В это время Малая Азия и Рим собирали в себя со всего мира всё наиболее значительное в духовной жизни Церкви.

То, что мы знаем о святом Игнатии Богоносце, помимо его собственных Посланий, — это мученические акты в нескольких вариантах (5–6), несколько разрозненных преданий и замечаний у историков IV–V вв. и святых отцов, начиная со II в. (Поликарп, Ориген, Ириней, Евсевий, Иоанн Златоуст и др.). Но нам нечего особенно сетовать: мы располагаем бесценным сокровищем — семью письмами-посланиями самого святого Игнатия, которые лучше всяких чужих рассказов подводят нас вплотную к святому наставнику Антиохии и бросают яркий свет на жизнь современной ему Церкви. Эти Послания святого мученика высоко ценили еще современники святого Игнатия. «Вы можете получить из них великую пользу», — пишет, пересылая их филиппийцам, святой Поликарп, епископ Смирнский. Их не забывали и последующие поколения христианские. На них ссылается святой Ириней Лионский (конец II в.), Ориген (III в.), святой Афанасий Великий (IV в.), святой Иоанн Златоуст (конец IV в.) и многие другие. Ими воспользовался и лучший древний историк Церкви— Евсевий Кесарийский (в IV в.), и блаженный Иероним (V в.). И мы уже имели случай пользоваться этими Посланиями, когда говорили о жизни Малоазийских Церквей в начале II в.

Но мы еще мало сказали о самом святом Игнатии. Его второе имя или прозвище было Богоносец. Есть предание, записанное Анастасием библиотекарем (IX в.) и Симеоном Метафрастом (X в.), что он был тот ребенок, которого Спаситель, обняв, поставил в пример ученикам и благословил. Отсюда имя Богоносец — в смысле Богом носимый. В его собственных Посланиях нет на это указаний. Но Богоносцем он себя называет.

Сохранилось семь его Посланий (если не считать еще восьми, подлинность которых требует особого рассмотрения). Послания эти знакомят нас с епископом Антиохии уже на пути к смерти. Он уже не молод. Он знаменит в Церквах. Вероятно, известность эта и привела его к смерти, к осуждепию его Траяном. По хронологии, которой располагал Евсевий Кесарийский, святой Игнатий, когда был осужден на смерть, в начале II в., уже лет 40 стоял во главе Антиохийской Церкви. По единодушному свидетельству предания (Постановлений Апостольских, Златоуста, Феодорита и др.) он поставлен был епископом еще апостолами, так же как и его предшественник Еводий. Святой Игнатий, по словам Златоуста, «близко общался с апостолами… с ними воспитывался и везде при них находился, имея общение с ними и в речах и в неизреченном» (Похвала святому Игнатию).