Читать онлайн «Буддизм. Энциклопедия». Страница 50

Гуру Ринпоче — Падмасамбхава.

Если Шантарикша проповедовал классический буддизм Махаяны и постепенное достижение состояния бодхисаттвы, Падмасамбхава словами и делами убеждал тибетцев в возможности мгновенного обретения просветления. Для обращения в новую веру последнее походило как нельзя лучше, однако впоследствии в Тибете закрепилась именно классическая школа Махаяны (если не считать учения школы Дзог-чен).

Так или иначе, буддизм был принят верхами тибетского общества. При царе Ралпачане (817–836), воплощении бодхисаттвы Важдрапани, началась регулярная работа по переводу санскритских канонических текстов на тибетский язык; переводами занимались как индийские ученые — пандиты, так и тибетские переводчики — лоцзава. Эти переводы составили так называемые «старые тантры», на которые опирается в своем учении школа Ньингма.

Когда после смерти Ралпачана на престол взошел его брат Лангдарма (836–841), ревнитель бон, начались гонения на буддизм: закрывались монастыри, монахов насильственно возвращали к мирской жизни. По преданию, в Центральном Тибете буддизм оказался искоренен, но трое монахов сумели бежвть в Восточный Тибет, где и сохранили монашескую традицию. Еще один монах, по имени Палджи Дордже, увидевший пророческий сон, «преисполнился сострадания к царю» и убил Лангдарму. По замечанию Е. А. Торчинова, «гибель царя-гонителя и сейчас празднуется в регионах распространения тибетского буддизма; во время празднеств исполняется особая мистерия, повествующая о том, как Палджи Дордже вначале натерся сажей сам и натер ею своего коня, а после покушения на Лангдарму омылся в озере, помыл коня, вывернул наизнанку свою одежду и таким образом ушел от погони».

Со смертью Лангдармы древнее Тибетское царство распалось на отдельные владения. Период смут и междоусобных войн длился около ста пятидесяти лет, а былое единство Тибет обрел лишь в XVII веке. Распри существенно замедлили распространение и укрепление буддизма в Тибете; духовное возрождение страны началось только в XI столетии.[102]

Возрождение буддизма в Тибете и восстановление монастырей связано прежде всего с именами индийского миссионера Атиши, основателя школы Кадам-па, который учил Махаяне с элементами тантрической йоги, и индийского же йогина Марпы, последователя махасиддхов и снователя школы Кагью-па, учившего «шести йогам Наропы» (см. главу, посвященную буддизму Ваджраяны). Марпа также учил практике махамудры — непосредственного постижения природы своего сознания как природы Будды. Особую же роль в утверждении буддизма сыграл ученик Марпы и его преемник в качестве главы школы Кагью-па Миларепа (1040–1123).

Из жития Миларепы явствует, что в юности он практиковал черную магию и пытался извести родичей, ранее причинивших много зла его семье. Позднее Миларепа пережил глубокое раскаяние, обратился в буддизм и после тяжких испытаний стал учеником Марпы. В житии Миларепы Марпа обращается к нему с такими словами:

Атиша.

«То, что преподнесенный тобой сосуд был пустым, служило предзнаменованием того, что, когда ты будешь медитировать, ты будешь терпеть нужду. Но для того, чтобы в старости ты не нуждался ни в чем и чтобы твои последователи и ученики вкушали Эликсир Духовных Истин, я наполнил сосуд топленым маслом для алтарных лампад. Чтобы прославить твое имя, я ударил изо всей силы по ручкам сосуда и вызвал сильный звон. А для того, чтобы ты искупил свои грехи, я заставил тебя выполнять эту тяжелую работу. Четыре здания, которые ты строил, символизируют четыре типа действия — мирное, могучее, очаровывающее и яростное соответственно.

Я хотел наполнить твое сердце горьким раскаянием и печалью, граничащими с отчаянием, и потому так унижал тебя. Но ты терпеливо и кротко все переносил, ни на секунду не ослабив веры в меня, и в награду за это ты будешь иметь учеников, исполненных веры, наделенных энергией, умом, состраданием, с самого начала обнаруживающих качества, делающие их достойными шишьями (учениками. — Ред.). Они не будут искать наслаждений, не будут стремиться к богатству и будут терпеливыми, стойкими и усердными во время медитации. Они достигнут мудрости и будут преисполнены милосердия и истины. Каждый из них станет совершенным ламой, и слава об иерархии Кагью-па будет расти, как прибывающая луна. Поэтому радуйся».[103]

Выслушав это наставление, Миларепа скромно замечает: «Так мой гуру воодушевлял, хвалил и радовал меня, и начались мои счастливые дни».

Миларепа прославился как великий подвижник — он заложил основы тибетской традиции уединенного горного отшельничества — и как великий поэт, сочетавший в своих стихах буддийское мировоззрение и пейзажную лирику. Вот образец его поэзии:

Помимо Атиши, Марпы и Миларепы в числе религиозных реформаторов Тибета следует также назвать Будона Ринчэндуба (1290–1364) и Цзонкхапу Лобзан Драгпу (13571419). Будон, настоятель монастыря Шалу, оставил после себя такой труд, как «История буддизма в Индии и Тибете», принимал участие в составлении Ганджура (см. ниже): именно он отобрал для последнего двадцать пять так называемых «старых тантр». Что касается Цзонкхапы, основателя школы Гелуг-па, то, согласно житию, его рождению предшествовали чудесные знамения, а на коре и листьях дерева, росшего во дворе дома его родителей, появились тексты мантры «Ом мани падме хум» и других мантр. При жизни его сравнивали с бодхисаттвами — Авалокитешварой и всеведущим Манджушри. Он стремился укрепить монастырскую традицию, возрожденную Атишей, и говорил, что люди, практикующие йогу, проявляют мало интереса к учению и теоретическому знанию, а любящие учиться мало заботятся о применении в духовной практике результатов своей учебы. Цзонкхапа хотел исправить такое положение дел и установить гармонию между йогой, теорией и монашеской дисциплиной. В частности, он добился того, что в монастырях монахов обязывали изучать основы всех направлений Тхеравады и Махаяны, и лишь после того, как они овладевали этими основами и принимали монашеские обеты, их допускали к практике тантрической йоги. Кроме того, Цзонкхапа призывал к преображению монастырей, утверждал, что внешняя красота служб и строений способствует укреплению веры. После Цзонкхапы в тибетских монастырях появились украшенные изображения будд и бодхисаттв в покровах из тончайшего шелка. Цзонкхапа также изменил цвет одежд монахов: убрал красный, символизировавший мудрость-праджню, и снова ввел шафрановый, цвет бедности и смирения, а красные головные уборы заменил желтыми (откуда распространенное в буддологической литературе название школы Гелуг-па — «желтошапочники»). По житию, перед смертью Цзонхкапа почти месяц пребывал в глубоком самадхи, выйдя из которого преподал последние наставления ученикам, причем его лицо испускало невыносимое для глаз сияние, а обликом он напоминал шестнадцатилетнего юношу. Его тело забальзамировали и покрыли золотыми пластинами, а позднее поместили в ступу. Один из учеников Цзонкхапы, Гэндундуб, был посмертно провозглашен Далай-ламой I.

Духовное возрождение Тибета сопровождалось фиксацией тибетского канона. Этот канон состоит из двух сводов — Ганджур (Кангьюр) и «второканония» Данджур (Тангьюр). При переводе на тибетский термины санскрита передавались дословно, что привело к «консервации» санскритских текстов; как писал Е. А. Торчинов, «в результате тибетские переводы оказались фантастически точными, и, как правило, они достаточно удобны для реконструкции исходного санскритского текста». Ганджур еще называют «тибетской Трипитакой», а «второканоние» Данджур включает в себя переводы индийских шастр, религиозно-философские сочинения тибетских авторов, индийские сочинения по грамматике, астрономии, математике, медицине, памятники классической индийской литературы и т. п. По классификации Будона, в Ганджур входят 1108 текстов, а в Данджур — 3357 сочинений. В самом Тибете Ганджур целиком издавался (методом ксилографии с резных деревянных досок) 6 раз, а Данджур — 4 раза; объем первого варьировался от 92 до 108 томов, а объем второго составил 225 томов.