Читать онлайн «Мадджхима Никая». Страница 49

Когда он сидит внутри помещения, он не потирает в нетерпении руками или ногами. Не сидит, сложа ногу на ногу. Не сидит, сложа лодыжку на лодыжку. Не сидит, подперев рукой подбородок. Когда он сидит внутри помещения, он не испуган, не дрожит и не трясётся, не нервничает. Поскольку он не испуган, не дрожит, не трясётся, не нервничает — у него не встают дыбом волосы, и он настроен на уединение.

Когда ему дают воду для чаши, он не поднимает чашу слишком высоко и не держит её слишком низко, не наклоняет её вперёд или назад. Он принимает не слишком мало, но и не слишком много воды для чаши. Он моет чашу, не создавая шума от расплёскивания. Он моет чашу, не вращая её. Он не ставит чашу на пол, чтобы помыть руки — но когда он моет руки, он моет чашу; а когда моет чашу, моет руки. Он сливает воду из чаши ни слишком далеко [от себя], ни слишком близко, не разбрызгивая её.

Когда ему дают рис, он не поднимает чашу слишком высоко и не держит её слишком низко, не наклоняет её вперёд или назад. Он принимает не слишком мало, но и не слишком много риса. Он добавляет соус в правильной пропорции. Он не добавляет в комочек больше соуса, чем положено. Он прожёвывает комочек более двух или трёх раз, а затем проглатывает его — ни одно зёрнышко риса не проходит внутрь не разжёванным, ни одного зёрнышка риса не остаётся во рту, когда он кладёт в рот следующий комочек.

Когда он принимает пищу, он ощущает вкус, но не испытывает жажды к вкусу. Его приём пищи восьмеричен: он принимает пищу не ради развлечения, не ради опьянения, не ради набирания массы тела, не ради того, чтобы сделать тело привлекательным, а просто для того, чтобы выжить и поддержать это тело, для того, чтобы устранить его недуги, ради ведения святой жизни. Он думает так: «Я устраню возникшие чувства [голода] и не создам новых чувств [от переедания]. Так я поддержу себя, не вызову порицаний, буду жить в благополучии».

Когда он поел и принял воду для чаши, он не поднимает чашу слишком высоко и не держит её слишком низко, не наклоняет её вперёд или назад. Он принимает не слишком мало, но и не слишком много воды для чаши. Он моет чашу, не создавая шума от расплёскивания. Он моет чашу, не вращая её. Он не ставит чашу на пол, чтобы помыть руки — но когда он моет руки, он моет чашу; а когда моет чашу, моет руки. Он сливает воду из чаши ни слишком далеко [от себя], ни слишком близко, не разбрызгивая её.

Когда он поел, он ставит чашу на пол ни слишком далеко, ни слишком близко. Он не слишком волнуется о чаше, но и не проявляет небрежности по отношению к ней.

Когда он поел, он некоторое время сидит молча, но не упускает времени, отведённого на произнесение благословений. Когда он поел и произносит благословения, он не критикует еду и не ожидает другой еды. Он наставляет, призывает, воодушевляет и радует слушающих беседой исключительно по Дхамме. После этого он встаёт со своего сиденья и уходит.

Он идёт ни слишком быстро, ни слишком медленно, [вовсе] не так как тот, кто хочет поскорее уйти.

Он носит одеяние на своём теле ни слишком высоко, ни слишком низко, ни слишком обтягивающе, ни слишком свободно, и так, чтобы ветер не сдувал одеяние с тела. Пыль и грязь не пачкают его тела.

Когда он приходит в монастырь, он садится на подготовленное сиденье. Сев, он моет ноги, хотя не слишком заботится о том, чтобы сделать их идеально чистыми. Помыв ноги, он садится, скрестив их, держит спину прямо, устанавливает внимательность впереди. Он сидит, настроив свой ум на собственное благополучие, на благополучие других, на благополучие собственное и других и даже на благополучие всего мира.

Когда он приходит в монастырь, он обучает слушающих Дхамме. Он ни слишком хвалит, ни слишком порицает слушающих. Он наставляет, призывает, воодушевляет и радует слушающих беседой исключительно по Дхамме. Речь, что исходит от него, имеет эти восемь качеств: она отчётлива, понятна, мягка, внятна, звонка, благозвучна, глубока, жива. Но хотя его голос различим в пределах слушающей аудитории, за этот предел его речь не выходит. Когда он наставил, призвал, воодушевил, порадовал людей, они встают со своих сидений и уходят, смотрят только на него и не думают о чём-либо ином.

«Мы видели, как Учитель Готама ходит, Господин. Мы видели, как он стоит; мы видели, как он входит в дверь; мы видели, как он молча сидит в помещении; мы видели, как он принимает в помещении пищу; мы видели, как он молча сидит после принятия пищи; мы видели, как он произносит благословения после принятия пищи; мы видели, как он идёт в монастырь; мы видели, как он сидит молча в монастыре; мы видели, как он в монастыре обучает слушающих Дхамме. Таков Учитель Готама. Он таков и даже более, чем таков».

Когда так было сказано, брахман Брахмайю встал со своего сиденья и, закинув верхнее одеяние за плечо, простёр руки в почтительном приветствии к Благословенному и произнёс три раза: «Слава Благословенному, совершенному и полностью пробуждённому! Слава Благословенному, совершенному и полностью пробуждённому! Слава Благословенному, совершенному и полностью пробуждённому! Быть может придёт время и мы встретимся с Учителем Готамой, быть может удастся побеседовать с ним».

И затем, по мере странствий, Благословенный со временем прибыл в Митхилу. Там он остановился в манговой роще Макхадэвы. Домохозяева-брахманы из Митхилы заслышали, что: «отшельник Учитель Готама — сын Сакьев, ушедший из клана Сакьев в бездомную жизнь — после путешествий по стране Видехе с большой группой в пятьсот монахов — теперь прибыл в Митхилу и остановился в манговой роще Макхадэвы. И об этом учителе Готаме распространилась славная молва: «В самом деле, он Благословенный, достойный, истинно само-пробуждённый, совершенный в знании и поведении, достигший блага, знаток мира, непревзойдённый учитель тех, кто готов обучаться, учитель богов и людей, пробуждённый, благословенный. Напрямую увидев [своей мудростью], он познал мир с его дэвами, марами и Брахмами, с его поколениями с их отшельниками и жрецами, с их правителями и простолюдинами; он объяснил Дхамму, превосходную в начале, превосходную в середине и превосходную в конце; он изложил святую жизнь в деталях и по существу, всецело идеальную, абсолютно чистую. Хорошо было бы увидеть такого достойного».

И тогда домохозяева-брахманы из Митхилы отправились к Благословенному и, по прибытии, поклонившись ему, сели рядом. Некоторые обменялись с ним вежливыми приветствиями и после обмена вежливыми приветствиями сели рядом. Некоторые из них сели рядом, поприветствовав его [в почтении] сложенными у груди ладонями. Некоторые из них сели рядом, объявив своё имя и имя клана. Некоторые из них сели рядом [просто] молча.

И брахман Брахмайю услышал: «отшельник Учитель Готама — сын Сакьев, ушедший из клана Сакьев в бездомную жизнь — прибыл в Митхилу и остановился в манговой роще Макхадэвы».

И тогда брахман Брахмайю отправился в манговую рощу Макхадэвы в сопровождении группы учеников-брахманов. Когда он пришёл в манговую рощу, то подумал: «Было бы неподобающе, если бы я подошёл к отшельнику Готаме до того, как меня представят». И он обратился к одному ученику-брахману: «Иди же, ученик, подойди к отшельнику Готаме и спроси от моего имени, свободен ли отшельник Готама от болезни и недуга, здоров ли, силён ли и пребывает ли в благополучии, [а именно скажи]: «Учитель Готама, брахман Брахмайю интересуется, свободен ли отшельник Готама от болезни и недуга, здоров ли, силён ли и пребывает ли в благополучии», и далее скажи так: «Брахман Брахмайю, Учитель Готама, стар, отягощён годами, много прожил, дни его подходят к концу. Идёт ему сто двадцатый год. Он знаток Трёх Вед в списках фраз, литургии, фонологии, этимологии и истории. Он хорошо знает филологию, грамматику, и прекрасно сведущ в натурфилософии и в знаках Великого Человека. Из всех домохозяев-брахманов, живущих в Митхиле, брахман Брахмайю значится самым выдающимся среди них в богатстве, знании гимнов, возрасте и славе. Он хочет увидеть Учителя Готаму».

«Да, Господин» — ответил ученик-брахман. И он отправился к Благословенному и обменялся с ним вежливыми приветствиями. Обменявшись вежливыми приветствиями, он встал рядом и донёс своё послание. [Благословенный ответил]:

«Ученик, пусть брахман Брахмайю придёт, когда посчитает нужным».

И тогда ученик-брахман отправился к брахману Брахмайю и сказал: «Разрешение было даровано отшельником Готамой. Вы можете, Господин, прийти, когда сочтёте нужным».

И брахман Брахмайю отправился к Благословенному. Собравшиеся заприметили его издалека и все разом расступились перед ним, как поступают перед тем, кто хорошо известен и знаменит. И тогда брахман Брахмайю обратился к собравшимся: «Довольно, почтенные. Пусть каждый займёт своё место и сядет. Я сяду вот здесь, рядом с отшельником Готамой».