Читать онлайн «Мадджхима Никая». Страница 40

Тогда Достопочтенный Ананда сказал: «Настал момент, Благословенный, пришло время, О Великий, чтобы Благословенный пояснил нам пять нижних оков. Услышав это из уст Благословенного, монахи запомнят это».

«Тогда слушай внимательно, Ананда, то, о чём я буду говорить».

«Да, Учитель» — ответил Достопочтенный Ананда.

Благословенный сказал: «Вот, Ананда, необученный заурядный человек — не уважающий Благородных, не обученный в их дисциплине и их Дхамме; не уважающий чистых [умом] людей, не обученный в их дисциплине и их Дхамме — пребывает с умом, охваченным и порабощённым воззрением о «я». Он не понимает истинного спасения от возникшего воззрения о «я», и когда это воззрение о «я» стало привычным и не устранено в нём — то тогда это является нижней оковой. Он пребывает с умом, охваченным и порабощённым сомнением… привязанностью к правилам и обетам… чувственным желанием… недоброжелательностью. Он не понимает истинного спасения от возникшей недоброжелательности, и когда эта недоброжелательность стала привычной и не устранена в нём — то тогда это является нижней оковой.

Обученный ученик Благородных — уважающий Благородных, обученный в их дисциплине и Дхамме; уважающий чистых людей, обученный в их дисциплине и Дхамме — не пребывает с умом, охваченным и порабощённым воззрением о «я». Он понимает истинное спасение от возникшего воззрения о «я», и воззрение о «я» вместе со скрытой склонностью отброшены в нём[70]. Он не пребывает с умом, охваченным и порабощённым сомнением… привязанностью к правилам и обетам… к чувственному желанию… к недоброжелательности. Он понимает истинное спасение от возникшей недоброжелательности и недоброжелательность вместе со скрытой склонностью отброшены в нём.

Существует путь, Ананда, дорога к отбрасыванию пяти нижних оков. Не может быть такого, чтобы кто-либо, не пройдя этим путём, этой дорогой, мог бы знать или видеть или отбросить пять нижних оков[71]. Подобно тому, как у могучего дерева есть сердцевина, и не может быть такого, чтобы кто-либо смог вырезать сердцевину, не разрезав кору и оболонь — то точно также, существует путь, дорога к отбрасыванию пяти нижних оков, и не может быть такого, чтобы кто-либо, не пройдя этим путём, этой дорогой, мог бы знать или видеть или отбросить пять нижних оков.

Существует путь, Ананда, дорога к отбрасыванию пяти нижних оков. Существует возможность, чтобы кто-то, пройдя этим путём, этой дорогой, смог бы знать и видеть и отбросить пять нижних оков. Подобно тому, как у могучего дерева есть сердцевина, и существует возможность, чтобы кто-то смог вырезать сердцевину, разрезав кору и оболонь — то точно также, существует путь, дорога к отбрасыванию пяти нижних оков, и существует возможность, чтобы кто-либо, пройдя этим путём, этой дорогой, мог бы знать и видеть и отбросить пять нижних оков.

Ананда, представь, как если бы река Ганг была наводнена водой до самых краёв, так чтобы [даже] ворона могла [с лёгкостью] отпить из неё. И [вот некий] немощный человек подумал бы: «Помогая себе руками, я переплыву это течение и благополучно доберусь до того берега этой реки Ганг», но всё же он не смог бы благополучно перебраться. Точно также бывает, когда некоего человека обучают Дхамме ради прекращения самоопределения — но его ум не постигает Дхамму, не обретает веры, устойчивости, решимости. В этом случае его можно считать немощным человеком.

Ананда, представь, как если бы река Ганг была наводнена водой до самых краёв, так чтобы [даже] ворона могла [с лёгкостью] отпить из неё. И [вот некий] сильный человек подумал бы: «Помогая себе руками, я переплыву это течение и благополучно доберусь до того берега этой реки Ганг», и он смог бы благополучно перебраться. Точно также бывает, когда некоего человека обучают Дхамме ради прекращения самоопределения — и его ум постигает Дхамму, обретает веру, устойчивость, решимость. В этом случае его можно считать сильным человеком.

И каков, Ананда, путь, дорога к отбрасыванию пяти нижних оков? Вот с оставлением объектов привязанности, с оставлением неблагих состояний [ума], с полным устранением телесной вялости, в достаточной мере оставив чувственные удовольствия, оставив неумелые качества — монах входит и пребывает в первой джхане: восторг и счастье, рождённые [этим] оставлением сопровождаются направлением ума [на объект медитации] и удержанием ума [на этом объекте].

И какими бы здесь не существовали форма, чувство, восприятие, формации, сознание — он видит все эти состояния непостоянными, видит их как страдание, как недуг, как опухоль, как шип, как бедствие, как несчастье, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличное. Он отводит ум от этих состояний и направляет его к бессмертному элементу: «Это покой, это наивысшее: прекращение всех формаций, оставление всех привязанностей, уничтожение жажды, беспристрастность, прекращение, ниббана». Продолжая так делать, он достигает [полного] уничтожения загрязнений [ума]. Но если он не достигает [полного] уничтожения загрязнений ума, то из-за этой страсти к Дхамме, из-за этой восторженности в Дхамме[72], с уничтожением пяти нижних оков он становится тем, кто спонтанно переродится [в Чистых Обителях] и, никогда более не возвращаясь из того мира [обратно в этот мир], обретёт там окончательную ниббану. Таков путь, дорога к отбрасыванию пяти нижних оков.

Затем, с успокоением направления и удержания ума, он входит и пребывает во второй джхане…

Затем, с успокоением восторга он становится невозмутимым, осознанный и бдительный, и ощущает счастье. Он входит и пребывает в третьей джхане…

Затем, с успокоением счастья и страдательности — как и с более ранним исчезновением восторга и беспокойства — он входит и пребывает в четвёртой джхане: [он пребывает] в чистейшей невозмутимости и осознанности, в ни-удовольствии-ни-боли.

И какими бы здесь не существовали форма, чувство, восприятие, формации, сознание — он видит все эти состояния непостоянными, видит их как страдание, как недуг, как опухоль, как шип, как бедствие, как несчастье, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличное. Он отводит ум от этих состояний и направляет его к бессмертному элементу… Таков путь, дорога к отбрасыванию пяти нижних оков.

Затем, с полным преодолением восприятий форм, с исчезновением восприятий объектов чувств, не обращающий внимания на восприятие множественности, [воспринимая]: «бесконечное пространство», монах входит и пребывает в сфере безграничного пространства. И какими бы здесь не существовали чувство, восприятие, формации, сознание — он видит все эти состояния непостоянными, видит их как страдание, как недуг, как опухоль, как шип, как бедствие, как несчастье, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличное. Он отводит ум от этих состояний и направляет его к бессмертному элементу… Таков путь, дорога к отбрасыванию пяти нижних оков.

Затем, с полным преодолением сферы безграничного пространства, [воспринимая]: «безграничное сознание», монах входит и пребывает в сфере безграничного сознания. И какими бы здесь не существовали чувство, восприятие, формации, сознание — он видит все эти состояния непостоянными, видит их как страдание, как недуг, как опухоль, как шип, как бедствие, как несчастье, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличное. Он отводит ум от этих состояний и направляет его к бессмертному элементу… Таков путь, дорога к отбрасыванию пяти нижних оков.

Затем, с полным преодолением сферы безграничного сознания, [воспринимая]: «здесь ничего нет», монах входит и пребывает в сфере отсутствия всего. И какими бы здесь не существовали чувство, восприятие, формации, сознание — он видит все эти состояния непостоянными, видит их как страдание, как недуг, как опухоль, как шип, как бедствие, как несчастье, как чужое, как распадающееся, как пустое, как безличное. Он отводит ум от этих состояний и направляет его к бессмертному элементу: «Это покой, это наивысшее: прекращение всех формаций, оставление всех привязанностей, уничтожение жажды, беспристрастность, прекращение, ниббана». Продолжая так делать, он достигает [полного] уничтожения загрязнений [ума]. Но если он не достигает [полного] уничтожения загрязнений ума, то из-за этой страсти к Дхамме, из-за этой восторженности в Дхамме, с уничтожением пяти нижних оков он становится тем, кто спонтанно переродится [в Чистых Обителях] и, никогда более не возвращаясь из того мира [обратно в этот мир], обретёт там окончательную ниббану. Таков путь, дорога к отбрасыванию пяти нижних оков».

«Учитель, если таков путь, такова дорога к отбрасыванию пяти нижних оков, то почему некоторые монахи, [как говорят], обретают освобождение ума, а другие, [как говорят], - освобождение мудростью?»